— Кто вы такой?! Прекратите это немедленно!
Я оглянулся, выхватывая саблю, — женский голос прозвучал слишком близко, сработал рефлекс. Она, взвизгнув, отскочила, и это спасло ее от серьезной раны. Кто бы она ни была, сама виновата. Не стоит подкрадываться сзади к вооруженному и порядком взвинченному мужчине. Да и не только к мужчине. Но моя новая знакомая, кажется, этого не понимала. И не удивительно: она была откуда-то издалека. По крайней мере в тех веках, о которых я имею представление, женщины не ходят в наряде, состоящем из белых облегающих ноги — и не только! — шаровар и такой же курточки со странной застежкой.
— Кто ты такая?!
— Я? Я… Что вы делаете?! Остановите этот кошмар немедленно!
Острие моей сабли все еще смотрело ей в грудь, оружия при даме, кажется, не было. Я бросил быстрый взгляд на «Ла Навидад». Кристин стояла у борта, прицелившись в женщину из пистолета. Дым от нашего залпа почти развеялся, Моаи продолжал стонать. Все шло по плану, кроме…
— Или ты ответишь, кто ты, или я тебя мелко нашинкую! — Я замахнулся. — Кто ты и что здесь делаешь?!
— Я Ева Гумилева, тупой дикарь! — Она кричала на меня, будто на мальчишку. — Как вы смеете, как вы вообще…
Женщина повернулась спиной к моей сабле и уставилась на жидкие волны камня, плещущиеся о нос «Ла Навидад». Похоже было на то, что она проснулась в своей спальне, вышла подышать на веранду, а там — корабль, пушки и я. Только вот я не воспринимал это место как веранду благородной донны.
— Кристин, я беру ее на себя! Закончи дело!
— Будь осторожен, Клод! Пушки по правому борту, заряжай!
— Нет! — Ева прыгнула сперва к кораблю, потом обернулась ко мне, молитвенно сложив руки. — Что за дикарство, я не понимаю! Зачем, зачем?!
— Враг людей должен умереть! — Я подошел ближе и поднес острие сабли к ее лицу. — Ты уже поняла, что не стоит нам мешать?
— Но вы же… — начала она, но не успела закончить.
— Огонь!
По команде Кристин наши пушки с правого борта снова ударили в Моаи. Он и раньше не прекращал свои отвратительные стоны, но теперь просто взорвался криком. Я почувствовал, как волосы на голове встают дыбом — и это не преувеличение. Меня охватило ликование. Мы торжествовали! Над арками, над Моаи, над всеми силами, которые они бросили против нас, над ложью, которой нас опутали, — мы прошли через все и били врага по самому больному. Вот только дым снова затянул подземелье, мешая дышать.
— Дикарь! — Ева снова обратила на меня свою злобу. — Вы не понимаете…
— Слушай меня! — Я схватил ее за куртку, и оказалась, что она мягкая и тянется — не удержать. — Слушай же! Все, что они говорят, — ложь! Восточные или Западные, Кон-Тики — что бы они ни обещали — все ложь!
— Нет! Вы ничего не понимаете! Пустите меня! — Она готова была вцепиться мне в лицо, но перед ее собственным плясала моя сабля. — Что вы хотите? Убить Моаи?! Это невозможно даже сотней таких пушек, как ваши, стреляй они хоть целый день! Вы просто мучаете его! Ему больно, и в любой момент эта энергия может выплеснуться в мир, и случится необратимая катастрофа! Оставьте его!
— Клод! — крикнула мне с фрегата Кристин. — Пусть все же скажет, кто она такая! На имя ее мне наплевать, не это важно!
— Хорошая мысль, Ева-как-там-тебя! — Я схватил ее в охапку и прижал саблю к горлу. — Что ты делаешь здесь, рядом с Моаи? Ты ведь не арк! Расскажи о себе, пока мы заряжаем пушки!
Она сдалась. По крайней мере перестала вырываться. Вот только и отвечать не спешила. Где-то вдалеке, в едва видимых переходах, метались в панике фигуры арков. Но до них мне теперь не было дела. Я собрался повторить для Евы свой вопрос, когда в мой кадык уперлось нечто очень острое.
— А ну оставь его, тварь! — Кристин прицелилась из пистолета куда-то левее моей головы. — У кого кобра?! Роб, ко мне!
А я в то же самое время услышал вкрадчивый шепот Моник:
— Ты отпустишь ее, Клод. Ты отпустишь Еву.
— Возможно, — охотно предположил я, тем более что Ева мне пока ничего не сделала и вред ей причинять я не собирался. — Только сначала ты меня. Кстати, теперь ты поверила Еве? Не надоело всем верить?
— Дурак! Это она, это пани в русских соболях! Она дала мне дельфина, она!
Ева повернула голову, чтобы рассмотреть Моник, и глаза ее округлились. Мне показалось, блеснула слеза.
— Девочка моя, что же с тобой стало! Моника! Я не хотела, я думала, что…
— Отправь меня в двадцатый век, гадина!! — завизжала Моник прямо мне в ухо, да и ее очередной стилет царапал мое горло, а не горло «гадины» Евы.
— Прости меня! — Ева одной рукой отстраняла мою саблю, другой тянулась к Моник. — Девочка, я же думала, что дельфин останется в твоей семье! Я хотела, чтобы всем людям на Земле стало хорошо немного раньше…
Я наконец-то освободился и отошел от двух этих милых дамочек, сделав жест уже целящемуся в Моник Роберту: подожди! Кто такая Ева, я совершенно не понимал, знал только, что она — не арк и, кажется, не хочет ничьей крови. Если так, грех ее убивать. Да и Моник вроде бы не представляла опасности.
— Заряжай! — спокойно скомандовала Кристин. — Наводи на Моаи!
Ева хотела крикнуть ей что-то, но вместо этого повернулась к Моник и обняла.
— Как я виновата! Предметы не нужны людям, все их нужно вернуть в Хранилище! Вы слышите? Все предметы нужно вернуть!
— Ева! — Она была человеком, и она понимала, что происходит. Я должен был добиться от нее самого главного. — Ева, ты можешь вернуть наш корабль в наше время?
— Не знаю! — Мы оба зажмурились, когда пушки «Ла Навидад» опять плюнули ядрами в Моаи. Неслышный рев чудовища становился невыносим. — Башни разрушаются, эти линзы уже не работают, Круг Времени разрушен, Моаи сам не контролирует его! Остановите пальбу! Вы его не убьете, но разозлите! Отдайте мне все предметы — я верну их в Хранилище, и он станет сильнее!
Сам не знаю, почему, но я протянул ей бабочку. Заодно нащупал в кармане и Ключ, но его Ева не просила. Я швырнул его на фрегат, Роберту. Он поймал и удивленно посмотрел на меня.
— Погоди стрелять, Кристин! — попросил я. — Надо поговорить.
Я снова повернулся к Еве, но ее трясла Моник. Слова летели из нее уже совершенно беспорядочно, несвязно, только слышалось без конца: «двадцатый век, двадцатый век». Ева, отступая под ее напором, кричала о предметах, которые надо срочно вернуть в Хранилище. Над всем этим стелился пороховой дым и ревел раненый Моаи.
— Какого дьявола?! — Кристин спрыгнула с корабля. — Клод, мы убьем его или нет?
— Нет! — закричала Ева через голову Моник. — Оставьте Моаи в покое!
— Но он заморозит весь мир! — возразил я.
— Не сейчас! — Ева, атакуемая Моник, уже хрипела. — Это произойдет нескоро, люди к тому времени уже покинут планету, все будет хорошо! Сзади!!!
