— Правильно, — воскликнула Тула. — Вы стоите ближе нас к природе, почти можете вторгаться в нее, и являетесь друзьями естественных сил, которые нам неизвестны. Мы от всего сердца приветствуем вас! Добро пожаловать!
— Но, — продолжал Сармик, — мы люди скромные и не любим рассказывать о себе. Это противоречит нашему образу жизни. Поэтому, посовещавшись, мы решили, что все сегодня выступать не будем — прежде всего потому, что жизнь наша проходила в золотистых горах Таран-гая.
Однако, мы посчитали самым важным выбрать пятерых, которые выступали покровителями маленьких детей в Норвегии. Эти пятеро были отмечены проклятием, но делали все, чтобы освободиться от него…
Его выступление прервали неожиданные аплодисменты зала. Он поблагодарил за них и продолжал:
— Вы хотели услышать от меня рассказ о последних годах нашей жизни на земле. Его завершат мои сыновья Урин и Вассар. Выступит также Map и шаманка Тун-ши. Я назвал всех.
Тула промолвила:
— Полагаю, что эти отмеченные проклятием могут рассказать о различных эпохах истории Таран-гая?
— Конечно.
— Тогда давайте начнем с самого старшего из вас! Мы с большим удовольствием послушаем рассказы о времени Тенгеля Злого в Таран-гае.
— Самого старшего зовут Ину.
Ину оказался маленьким, до ужаса отвратительным существом, контуры тела которого были прозрачными. Жил он много веков тому назад. Чувствовалось, что он очень взволнован необходимостью выступать, и Габриэл понял, что Сармин был прав, говоря, что у таран-гайцев не принято выставлять себя напоказ, и тем более выступать перед огромным собранием.
Ину поклонился до пола.
— Я являюсь внуком внука Тенгеля Злого, — произнес он извиняющимся тоном. Тула прервала его:
— Но в этом случае, когда ты родился, он уже ушел из Таран-гая?
— Да. Я его никогда не видел.
По залу пролетел шумок.
— Но мы хотели знать больше о том времени, когда он жил там.
Ину с сожалением пожал плечами и снова поклонился.
— Это невозможно. Тогда все были злыми, и их здесь нет.
Вендель Грип вскочил с места:
— Но Тун-ши рассказывала мне, что сын Тан-гиля был нормальным человеком. Первым был его правнук, который…
— Нет, нет, — промолвил Ину, тряхнув своими блестящими черными волосами. — Тун-ши просто слышала так, но ведь время изменяет сказание. Сын Тан-гиля, которого он зачал спустя некоторое время, как покинул пещеры, мог произвести впечатление нормального человека. Как говорили, внешностью он ничем не отличался от других. Но он был коварнее Шамы. Крал наших женщин, а затем приносил их в жертву. Выполнял поручения своего зловещего отца, следил за своими соплеменниками, чтобы узнать, кто верен Тан-гилю, а кто нет. Вы должны записать его имя. Он может оказаться очень опасным противником. Имя очень длинное и вам его не выговорить, но значит оно «зимняя скорбь». Его бедная мать скончалась, произведя его на свет.
«Зимняя скорбь», такое красивое имя у столь подлого существа», — подумал Габриэл.
Подлеца с красивым именем занесли в постоянно увеличивающийся черный список.
— Теперь о его сыне, Кате, — продолжал Ину. — Его я вспоминаю с ужасом. Даже приближаться к его жилищу, яме, вырытой в земле, было опасно. В него постоянно проникали и из него вылетали духи…
Тула крикнула:
— Map, эти духи опасны?
— Думаю, вам следует считать их такими, — ответила Map из рядов таран-гайцев, где сейчас сидела. — Они из сброда Шамы.
— Ага. Продолжай, Ину.
— Он призывал духов, чтобы разжечь костер, — промолвил Ину. — Вам следует записать Ката и его духов. Это важно. Затем был его сын, мой отец. Кат-гиль звали его. Отцом он был отвратительным. Он так же жег костер ночами на вершине горы. Люди видели его на фоне неба, сидящим рядом с костром и поющим заклинания. Когда песни кончались, с кем-нибудь в Таран-гае случалось несчастье. Вы знаете, что с востока пришли многие, а не один Тан-гиль. Они были обыкновенными людьми, не такими, как мы.
Тула кивнула головой.
— Правильно, каждый его ближайший родственник был отмечен проклятием. До этого в Норвегии таких людей не было. Но родился ты, и сейчас ты с нами, — закончила решительно она.
— Да. Я не хотел слушаться зловещего голоса, звучавшего во мне, потому что полюбил девушку, самую красивую на свете, с добрым сердцем.
— Взгляните, на что способна любовь! — Воскликнула Тула. — Ты получил ее?
— Да. Тан-гиль наградил нас не только зловещим наследством, но дал нам и богатства. Он обещал нам это еще у Источника. Я был хорошо обеспеченным человеком. У меня было столько оленей, что никто не мог сосчитать их. А дальше случилось так, словно зловещее наследство исчезло. У нас появилось трое прекрасных ребятишек без малейших изъянов, а они, в свою очередь, подарили нам чудесных внуков с добрыми сердцами.
— Весьма вероятно, — изумился ведущий записи Андре, почти вытаращив глаза. — Тогда Тан-гиль начал плодить потомков уже в Норвегии, и проклятие нанесло свой удар здесь.
К разочарованию всех, Ину больше ничего не мог сообщить о жизни Тенгеля Злого в Таран-гае. Конечно жила легенда о сильном громе, приходившем с Горы Четырех ветров, острова в море. Этот гром и шум вызывали на море сильное волнение, заставляли землю дрожать. И после этого Тан-гиль месяцами лежал в своей пещере словно мертвый. Но вообще-то… нет. Если кто-нибудь во времена Ину начинал говорить о Тан-гиле, все замолкали и зажмуривали глаза. Говорить о таком зловещем не решались.
— А у Тан-гиля были другие родственники в Таран-гае? — поинтересовался Хейке, — Родившиеся до того, как он обнаружил Источник?
— Да, — кивнул головой Ину. — Но они были обыкновенными людьми. Тогда еще зловещие силы не наложили на него отпечаток, хотя он и был злым человеком от рождения.
— Да, он был таким, — подтвердил Натаниель. — Спасибо, Ину! Ты хорошо рассказывал.
За такие слова Ину снова отвесил глубокий поклон, а его широкоскулое лицо засветилось от радости. Он закончил тем, что передал привет Кристель, выразив надежду, что она будет довольна его покровительством.
Кристель, немного застеснявшись, поблагодарила его кивком головы, но, к счастью, она вдохновляюще улыбнулась ему. Тут все вздохнули с облегчением. Кристель, как и ее мать, Мари, были самыми ненадежными среди Людей Льда. Никто точно не знал, как эти двое воспримут все нереальное, что происходит вокруг.
Прошло двести лет, прежде чем в Таран-гае родился еще один отмеченный проклятием. Он был покровителем Марианны, и звали его «тот-кто-рожден-в-дверях» — весьма красноречивое имя. Конечно, отверстие в стене чума представляло собой не дверь, но в списке, для простоты, Совет поименовал его по-норвежски — дверью.
