— Все это похоже на страшную фантастику, — сказал Василий, чтобы как-то отвлечься от охватывающего ужаса. — Теперь я не удивляюсь, что возникла легенда о похищении вашего грузовика инопланетянами.
— Эту легенду придумал я, — ответил Козицкий. — На случай, если бы кто-то случайно заметил меня на полигоне и вообще — для того, чтобы подпустить побольше туману. Ведь люди так склонны верить подобным сказкам!
И как-то внезапно лаз закончился. Василий и Надя осторожно поднялись на ноги и стали оглядываться. В неверном свете керосиновой лампы вырисовывались темные бетонные стены огромного помещения. Посредине стоял покрытый толстым слоем пыли грузовик. К его заднему борту была приставлена небольшая лесенка. Директор поднялся по ней, откинул брезент, и Надежда представила себе, что это вовсе и не грузовик Зил-130, а старинный испанский галион, груженый сокровищами исчезнувшей навсегда цивилизации. Цивилизации далекой, как Марс, и непонятной, как ацтекские письмена. Но породившей прекрасные творения искусства, которые уже непонятны вздорным и измельчавшим потомкам. Те, кто должен был наследовать эти сокровища, погрязли в стяжательстве и наживе. Тот, кто не имеет собственной культуры, не в состоянии понять и чужую. И вот остался один — хранитель не сокровищ, но реликвий прошлой культуры, тот, кто понимает, что уйдут в небытие озлобленные дикари и народится новая цивилизация, и новые люди смогут принять в свои руки, не замаранные чужой кровью и награбленным златом, дар великих предков, и возобновится связь времен. Торжественная тишина повисла в темной пещере. Всеволод Борисович как бы передал Василию и Наде часть той ответственности, которую по велению судьбы взял на себя. Ответственность перед культурой. Ответственность перед человечеством. И они почувствовали всю ее тяжесть. Василий присел на последнюю ступеньку лестницы и невидящим взором уставился в темноту. Надо было сделать выбор, такой, чтобы потом не стыдиться самого себя всю жизнь.
Обеды в ресторанчике «Три яйца всмятку» были уже в какой-то степени традиционными. Конечно, когда Дубов и его друзья находились в городе. И разговоры за десертом тоже велись традиционные — о всякой небывальщине. Так, на этот раз господин Ерофеев потчевал сотрапезников историей о том, как таможенники отняли у его шофера микроавтобус и укатили на нем в Кислоярск, где он впоследствии и был найден. Публика с удовольствием смеялась в том месте, где водитель ставил печать в документы всем желающим и за это ему совали деньги, так что за день он заработал более тысячи долларов. После чего ночью отправился домой на попутке. Смеялись, но не верили. Хотя и сам господин Ерофеев не особенно в это верил.
— А может, он мне и лапшу на уши повесил, — смеясь, пожимал плечами бизнесмен, — сам где-то халтуру провернул, потом приехал в город, оставил микрушник на другом конце Кислоярска и наплел мне целую историю. Хотя зачем — непонятно.
— Может, чтобы вы не узнали? — предположил Серапионыч.
— А мне-то какое дело, — снова пожал плечами Ерофеев. — Бабки заработал — молодец. Машину в гараж поставил, и гуляй вальсом.
— Нет, ну я имел в виду, — продолжал Серапионыч, — чтобы вы не узнали про его отлучку.
— Да нет, доктор, — улыбнулся Ерофеев, — машину нашли гаишники на Родниковой в тот же вечер, когда он должен был вернуться в город.
— Тогда зачем придумывать какую-то безумную историю? — обиделся на вруливого водителя Серапионыч. — Странно.
— Вот и я говорю — странно, — обратился Ерофеев к Дубову. — А вы что скажете, господин сыщик?
Дубов задумчиво покрутил ложечкой в стакане с чаем:
— Знаете ли, я как раз проезжал через эту таможню и, судя по вашему рассказу, примерно в то же время. И таможенники были на месте и, по-моему, никуда уезжать не собирались. Но дело не в этом.
— А в чем? — нетерпеливо спросил Ерофеев.
— Да в том, что эти таможенники — бывшие Кислоярские омоновцы, и сюда им соваться — полное безумие.
— Значит, соврал? — уточнил Ерофеев.
— Но с другой стороны, — продолжал рассуждать Дубов, — если он прибыл в город вовремя, даже пусть попутно подхалтурив, то зачем оставлять машину где-то на улице? Да еще и с дверями настежь и с ключами в зажигании. Ведь, если я вас правильно понял, гаишники именно из-за этого обратили на «Латвию» внимание. Я сам водитель со стажем и такой безалаберности никогда не допускал.
— А может, он был того? — предположил Серапионыч и щелкнул себя пальцем по горлу.
— Может быть, конечно, — покачал головой Дубов, — но опытный водитель выключает фары и запирает машину даже, как говорится, на «автопилоте».
— Так, значит, не врет? — снова вклинился Ерофеев.
— Хотя, может, он дал ее кому-нибудь покататься? — предположил Дубов.
— За тысячу долларов? — усмехнулась баронесса, до этого молча поедавшая вегетарианский салат. — Господи, ну и тему вы для разговора нашли! Василий Николаич, расскажите нам лучше, как вы съездили в Старгород и что вы там узнали о картинах Врубеля. Эта тайна меня куда больше занимает, нежели шоферские фантазии.
Дубов как-то неловко отхлебнул чай. Поморщился, хотя чай был неплохой — «Липтон». И наконец изрек:
— Э-э-э, — врать Великий Сыщик был не мастер, — понимаете ли, госпожа Хелена… — Тут он снова сделал паузу и хлебнул еще чайку, видимо, набираясь храбрости. — До Старгорода мы, собственно, не доехали. Машина сломалась. Старый «Москвич» — это автомобиль не для дальних поездок. — Сыщика явно «понесло». — Вкладыши коленвала сношены, а поменять их сложно. Сам я, по крайней мере, не умею. Хотя как-то однажды менял картер, когда пробил на ухабах…
Баронесса внимательно слушала всю эту чушь и даже деловито кивала головой. Ерофеев явно не понимал, что происходит, и с удивлением поглядывал на Дубова. Серапионыч же догадывался, что Василий что-то откопал и просто не хочет говорить об этом баронессе.
— А вы слышали, — пришел на выручку Дубову доктор, — к Земле летит астероид и упадет в наше Кислое море?
— А вот это интересно, — оживился Ерофеев, — туристы понаедут, ученые…
И вопрос о картинах Врубеля, к удовольствию Дубова, сошел со сцены. Только госпожа Хелена очень уж задумчиво жевала салат. Даже не замечая, что это салат доктора.
А когда обед был закончен и все вставали из-за стола и прощались до следующего раза, баронесса, пожимая руку Василия, внезапно задержала ее в своей.
— Василий Николаевич, а вы не хотите заглянуть ко мне? — проникновенно сказала она. — Посмотреть некоторые новые экспонаты.
