– С одной стороны, я… – тут Семён неожиданно вспомнил байку Мара о его разностороннем хозяине и абсолютно не к месту рассмеялся.
– Так он же стёртый! – с изумлением понял Барт, вешая пылесос на плечо. – Ей-ей, стёртый! То-то он ерунду всякую несёт! Ничего не понимает, на вопросы тормозит… про туннельного слыхом не слыхивал! По смертельной магистрали туда-сюда бродит… Смеётся. Точно, стёртый! Видать, из больнички в бессознанке удрал и заблудился. Ну, мужик, и напугал ты нас… Эй, Заман! Тут не туннельный! Тут стёртый приблудился! – сложив ладони рупором, крикнул вверх Барт. – Это по твоей части! Спускайся вниз!
– Готово, – донеслось сверху. – Сейчас прилечу.
Семён задрал голову: отремонтированный плафон светился ровным немигающим светом; старший группы, с протянутыми к светильнику руками, был похож на чёрта, ворующего луну. Особенно отсюда, снизу.
Облетев напоследок плафон по кругу и убедившись, что всё в порядке, Заман неспешно опустился на стеклянное шоссе. Рядом с Семёном.
– Ты, что ли, туннельный-стёртый будешь? – с лёгкой усмешкой спросил Заман, внимательно разглядывая Семёна. – Ну, на туннельного ты пока не тянешь, это моим ребятам с бодуна показалось. Слишком ты настоящий, не призрачный. А вообще-то, действительно странно встретить здесь живого человека! Всяко с испуга может в голову придти… Ты как здесь оказался, а?
Семён пожал плечами:
– Ну, как-как… Вот, оказался.
– Понятно, – почему-то не удивившись, сказал старший. – Ребята, пошли отсюда! Вот-вот движение включат, раскатают тогда нас по всей дороге, никакая больничка не спасёт… И ты с нами иди, – Заман махнул рукой в сторону прохода. – Не то и впрямь туннельным станешь. На постоянном окладе. – Вся троица от души расхохоталась.
– Да, тебя как зовут? – посерьезнел Заман. – Это ты помнишь?
– Симеон, – представился Семён.
– Помнишь, – улыбнулся старший. – Это хорошо! Нельзя своё имя забывать. Без имени – ты никто… А меня зовут Заман Щур.
– Щур? – с явным недоумением переспросил Семён. – Если не ошибаюсь, то в моём родном Мире так по украински птичку какую-то зовут. Певчую. Вы что, с Земли сюда завербовались?
Все трое переглянулись.
– Ложная память, – со знанием дела объяснил спутникам Заман. – Это нормально, это бывает… Щур – сокращённо от Алмищур. Что это слово раньше означало, увы, не помню. Может, фамилию. Может, воинское звание. Может, кличка такая была… Хм, чего только после больнички не говорят! Тут и земли-то нигде не найдёшь… Железный мир. Стеклянно-железный. Ладно, пошли, – Заман быстрым шагом направился к проходу. – Давайте-давайте! Полосы светиться начинают! Бегом! – все рванули к прямоугольнику в стене; Семён глянул под ноги – белые полосы-вставки наливались угрожающим вишнёвым светом, – и припустил за ремонтной троицей.
Отверстие прохода заросло, едва Семён вбежал в коридор следом за ремонтниками; стена позади Семёна почти сразу мелко завибрировала – низкий гул заполнил коридор.
– Успели, – вытер пот со лба Заман. – Вон, пошла лавина… Народ, вы идите по своим делам, на сегодня всё. А я с Симеоном потолкую и после его к начальнику блока отведу… Будет меня из диспетчерской кто искать – я на обходе. Всё ясно?
– Конечно! – повеселел народ в количестве двух человек. – Само собой!
– К Легу не ходить! – жёстко добавил Заман. – Учую запах – прибью.
На народ было жалко смотреть.
– Ладно, – смилостивился Заман. – Можете казённого пива выпить. И в женский блок сходить. Талоны на пиво и женщин есть?
– Есть, – воспрянули духом ремонтники.
– Вот вам ещё, на пиво, – Заман вынул из нагрудного кармана комбинезона несколько серых бумажек. – Я его всё одно не употребляю… – Заман расстегнул ремни на груди, снял ранец и протянул его Барту. – Сдашь на склад. К вечерней поверке все должны быть в своих ячейках! Я вас отмазывать от Инкубатора не стану.
– Обижаешь, начальник, – зашумел народ в два голоса, – разве ж можно! Нам тоже жить хочется, – Барт и Вога хлопнули друг друга по рукам и, не оглядываясь, поспешили вдаль по коридору. Скоро их шаги стихли, Семён и Заман остались вдвоём. И остался низкий гул, идущий от стены.
– Ты слишком много чего помнишь, Симеон! Какие-то ненужные для работы птичьи имена, название своего мира… Не дотерли тебе память, факт! – Заман посмотрел в глаза Семёну. – Или вообще стереть не смогли. Такое, говорят, случалось раньше. Редко, но случалось… Инкубатор для таких неудачников работает круглосуточно.
Потому-то я и хочу успеть побеседовать с тобой, пока санитары-поисковики тебя не нашли, – старший группы отвёл глаза в сторону. – Вспомнить хочу. Своё. Может, ты сумеешь мне помочь… Когда в больничку назад попадёшь, там тебе однозначно повторное стирание назначат, – сухо сказал Заман, не глядя в лицо Семёну. – Мощное. Забудешь не только, как твой мир назывался, но и как маму звали. Могут и ноги парализовать, на время. Чтобы опять не убежал… И в наш блок тебе идти нельзя, начальник мигом новое лицо засечёт! Вот такие дела, Симеон.
Семён огорчённо покачал головой.
– Да-а, тяжёлая ситуация… Впрочем, плевать мне на тех санитаров вместе с их больничкой, руки у них коротки меня достать! Заман, тут есть место, которое никем и ничем не контролируется? Не просматривается и не прослушивается? Там бы и побеседовали.
– Есть такое место, – старший группы странно поглядел на Семёна. – Можно было бы и здесь, конечно, но раз ты хочешь… Сюда, – Заман направился по коридору в ту сторону, куда ушли его друзья-ремонтники; Семён последовал за ним.
Коридор закончился кабиной, аккуратно вписавшейся в размеры коридора и похожей на кабину грузового лифта, с двумя высокими прозрачными дверцами и набором маленьких, как на пульте дистанционного управления, кнопок на внутренней стене кабины.
– Входи, – Заман пропустил Семёна вперёд. – Сейчас поедем, только блуждающий коридор вначале уберу, – Заман прикрыл дверцы, пощёлкал по кнопкам; коридор, видимый через дверцы, исчез – вместо него возникла серая мгла.
В кабине само собой зажглось дежурное освещение, и только сейчас Семён обнаружил, что в ней имеются ещё одни прозрачные двери, противоположные тем, через которые он вошёл: за вторыми дверями тоже клубилась неопределённая муть.
– Для аварийного коридора, – заметив взгляд Семёна, еле слышно пояснил Заман. – Через него ребята за пивом ушли… Пора, братцы, за деталями на склад, – громко сказал старший группы, указывая Семёну взглядом на потолок кабины; Семён понимающе моргнул. Но смотреть вверх не стал.
Заман быстро набрал некий известный ему код, – Семён не успел заметить, какой, – а после неожиданно резко надавил ладонью на все кнопки разом. Освещение в кабине пропало, а серая муть за дверцами стала быстро светлеть, превращаясь в молочно-голубой туман; через пару секунд туман рассеялся. Семён невольно подался к ближайшим дверцам – то, что он увидел, было невероятно! Зрелище, которое запоминается на всю жизнь.
