Ознакомительная версия.
Я осознал, что он имел в виду.
– Сей ритуальный вызов предполагает ответ, – продолжил Мерлин, – и ответ может быть дан в различной форме. В частности, одним из законных выходов является дуэль. Правила поединка… в общем, довольно разнообразны. Ты мне необходим в качестве заместителя, для того, чтобы сражаться с ним вместо меня, если дело дойдет до рукопашной. Чего нельзя исключать.
– Стоп, а при чем тут мое знание Языка Бездны?
– Как, по-твоему, нужно знать наречие, на котором общаются в тех местах, где будет проведен поединок?
– Понятно… – процедил я. Бой в Бездне?!
Мне, разумеется, доводилось сражаться в самых различных местах. Во тьме Преисподней, в мире грез Тигра (при воспоминании об этом меня передернуло). Но Бездна Хаоса!
«…осознает каждую комнату, коридоры и залы в этом всегда мертвом, никогда не бывшем живым мире, который никогда и не был миром, сотворенным звездными взрывами и животворящим огнем, но был сделан, сколочен и соединен, склепан и сварен, изолирован и укреплен не морями, землей и воздухом, а смазкой, металлом, камнем и стенами энергии, висящими в ледяной пустоте, где не светит никакое солнце…»[25]
Я стиснул голову в ладонях. Кровь в висках пульсировала в такт словам древней легенды из цикла «Лабиринты прошлого и настоящего» – так называл эти странные притчи Фион, рассказывая ежедневно одну из них. В общем-то я не особо вслушивался в его проповеди и уж никак не думал, что запомню всю эту чушь дословно!
Жаль, что это был не тот отрывок, где описывалась Бездна… Или и эта информация скрывается в моей своенравной памяти?
Точно.
«Звезды, звезды, рассеянные звезды, а в промежутках тьма. Они вспучиваются, сворачиваются и изгибаются, бегут к нему и пробегают мимо. Они сияют светом, чистым, как глаза ангелов, они проскальзывают, близко от него и далеко от него в той вечности, в которой он, как кажется, движется. Нет ни чувства времени, ни чувства движения – лишь изменяется поле. Огромный голубой гигант солнца мгновение висит рядом с ним, уходит, возвращается, окутывает его со всех сторон, и другие огоньки пролетают мимо, как в тумане…»[26]
Нет, это совсем не то! Это не может быть описанием!
Или как раз это и ЕСТЬ описание? Точное и достоверное?..
– Именно, – подтвердил Мерлин. – Все так и происходило. Я тому свидетель.
Я промолчал, так как крутившиеся на кончике языка ответы определенно не способствовали успешному продолжению моей героической карьеры…
В сумрачном кольце менгиров царила гробовая тишина. Снаружи, на плоскогорье Дальриад, светило утреннее солнце и дул мягкий южный ветерок; внутри же ветра не было, а солнечные лучи, казалось, вынуждены были преодолевать незримую преграду, чтобы коснуться жесткой бурой травы, – и свет их мгновенно становился бледно-серым, словно плотный туман.
Повелитель Драгоценностей, задрапированный в длинную мантию невероятной лилово-ало-желто-зеленой расцветки, вперил ненавидящий взгляд своих бледно-серых глаз в прозрачный хрустальный шар.
– Zur Cythrauln Thy, Merlin! Erfitan! – заявил он.
Пожелать собеседнику отправиться в Бездну и сдохнуть, пожалуй, не было традиционной формой приветствия, даже на этом наречии.
– В Бездну отправимся мы оба, – возразил Мерлин из глубин магического кристалла. – Вопрос в том, кто вернется оттуда живым.
– Umhirn del Anniwn! Mer Awen cran Te’drugh ardan!
«Вера моя – опора и утешение», – эхом прозвучало в голове Мудреца. Что ж, клянись хоть Внешними Мирами, хоть небом…
– Ты можешь верить во все что угодно, – намеренно снисходительным тоном парировал Мерлин. – Результат важнее веры. Так ты определился с правилами поединка?
– Aye. Cecht er-Decalan.
То бишь рукопашный бой с применением оружия.
– Так и знал, – обреченно прошептал Мерлин, скрывая ликование. – Что ж, мой ставленник будет у тебя в течение получаса.
Кристалл погас. Повелитель Драгоценностей размял ноющую челюсть (подражать агглютинативному говору Блэкуолда[27] – не самое легкое дело в мире) и сел на алтарь, поставив таким образом свою жизнь под удар.
Все уловки безработного актера, изучившего пару магических фокусов и несколько трюков иного рода, были бессильны против настоящего Могущества. Джель знал это – и потому потребовал схватки на незнакомой территории и с использованием оружия, надеясь на свою удачу и содержимое потайного кармана.
Каменный коридор-проход, ведущий внутрь кольца, окрасился в голубой цвет. Когда сияние исчезло, в проходе стоял невысокий рыжеволосый воин, облаченный в странные чешуйчатые латы. Шлема у него не было, равно как и щита, но на поясе висел короткий меч.
– Drum-wredian, – поздоровался он, и Повелитель Драгоценностей с содроганием опознал резкий, сухой акцент Диких Земель. – Johan han' ien. Thea 'wan?
– Ner-dias Thy ‘oren! (Не твое дело!) – ответил Джель. Имя свое он называть не желал: как знать, незнаком ли с ним этот Йохан?
И где только Мерлин выкопал этого бойца? Его наставник, головой заплативший за изучение оккультных наук, был уверен, что ни одна живая душа не приходила в Арканмирр извне уже лет двести. А смертных, знающих язык Бездны, вообще не должно было существовать…
Повелитель Драгоценностей выбросил из головы все несущественные мысли, собрал волю в одну точку и вытащил из-за спины свой посох. Пора начинать, подумал он, и услышал в подтверждение сего мысленную команду: «Hajime!»
Черный посох, доставшийся Джелю от погибшего в оккультном эксперименте учителя, обрушился на врага.
Я сразу почувствовал подвох: двигался он, как и подобало опытному бойцу, однако удар был нанесен так неловко, словно он впервые взял в руки оружие. Обнажая меч, я одновременно нанес четкий выпад выпрямленными пальцами левой руки; удар «рука-копье» поразил нервный узел в солнечном сплетении противника и заставил Повелителя Драгоценностей согнуться пополам. Однако он успел ткнуть меня своим посохом, и этот удар я почувствовал даже сквозь броню. Одно из ребер справа, похоже, треснуло.
Повелитель Драгоценностей оскалил ровные желтоватые зубы и провел серию, которую я с большим трудом парировал. Только вошедшие в подсознание уроки Школы Тигра спасли меня от неприятностей.
Приняв посох основанием лезвия меча, я шагнул вперед и прокрутил его вокруг собственной руки, полагаясь на прочность мифриловых звеньев. Доспехи не подвели, и пришедшийся вскользь удар врага не причинил моему локтю никакого вреда. Тем временем я оказался в идеальном положении для удара головой – небольшой рост давал иногда некоторые преимущества. Естественно, мне по макушке моментально заехали кулаком, однако прочность черепов готландцев вовсе не зря вошла в общеизвестную поговорку. Повелитель Драгоценностей зашипел, отбив себе руку.
Ознакомительная версия.
