- Давно ты в няньках у моего шалопая? - спросил он, подняв Гарета над собой на вытянутых руках - малыш звонко захохотал.
- Больше полугода, сэр.
- Я слышал, он зовет тебя мамой.
Марта чуть помедлила с ответом:
- Имя 'Марта' ему сложно выговаривать.
- Может быть. - Он прижал сына к себе, и тот затих, уткнувшись личиком в грудь отца… лежать бы так вместе с сыном долго-долго, чувствуя, какой он трогательно теплый, как дышит, как перестукивается сердце с его маленьким сердцем. - Не пора ли тебе спать, непоседа? - улыбнулся, видя, как малыш зевает.
- Да, конечно, уже и звезды появились. - Марта взяла сонного Гарета за руку, поклонилась поднявшемуся Фредерику и пошла с малышом в сторону замка.
Король смотрел ей вслед, и так ему захотелось, чтоб эти пышные волосы были не черными, а огненно рыжими. Чтоб она шла в дом, ведя за руку сына…
Он шел к могиле Коры, срывая по дороге душистые цветы с веток деревьев.
Вот он, этот камень, эта плита, эти строки, которые он сам сочинил. Впервые в жизни он сплел слова в стих. Для кого? Для умершей любимой…
Нет в мире больше зеленых глаз,
Нет в мире больше огня волос.
Дороже света пропал алмаз,
И не помогут потоки слез…
Фредерик усыпал белую плиту цветами, присел рядом, коснулся рукой камня. За день он нагрелся и был приятно-теплым.
- Знала, что найду тебя здесь, - раздался голос дамы Ванды.
Молодой человек чуть пожал плечами, выпрямился.
Она с самого его приезда в замок всем видом давала понять, что жаждет беседовать с ним наедине. Фредерик отметил, что няня сильно постарела за последний год: с трудом ходила, уже опиралась на тросточку и постоянно кряхтела. Но в глазах ее по-прежнему искрила почти безграничная энергия, и голос ничуть не изменился - те же волевые нотки, больше подобающие командиру воинского подразделения, чем почтенной даме. Все-таки она в свое время управляла в отсутствие Фредерика огромным поместьем и довольно успешно.
Он взял старушку под руку и повел к озеру.
- Год траура прошел. Что ты думаешь? - начала Ванда, когда молодой человек бережно усадил ее на скамью у берега.
- Думаю: надо заняться воспитанием сына.
- Это хорошие мысли, - кивнула дама Ванда. - Больно шаловлив, хоть еще совсем дитя.
- Разве я не был таким?
- Был-был. - Она вновь согласилась. - У тебя до сих пор неизвестно что в голове… Взять так и уехать. Одному, надувшись на весь свет. - Она принялась ворчать и выговаривать все то, что накопилось за год.
Фредерик умел слушать не слыша, потому просто скосил глаза на озеро, которое постепенно погружалось в вечернюю мглу. 'И от нее я должен получить на орехи', - мелькнула кислая мысль…
- Опять не слушаешь?! - повысила голос дама Ванда.
- Что ты, нянюшка, я тебя всегда слушаю, - улыбнулся Король.
- Ну раз так, то вот тебе мое слово: женись вновь!
Он чуть вздрогнул, улыбка сползла с лица.
- Ну, право, ты мужчина - хоть куда. Молодой, красивый, крепкий. Ишь, какая рука твердая. - Дама Ванда толкнула Фредерика в предплечье, подмигнула. - И, мыслю, не только рука…
- В кои-то веки ты заметила, что я уже мужчина, - хмыкнул Фредерик.
- Не уходи от ответа!
- Не буду.
- Так женишься?
- Зачем?
- Тебе как Королю нужны наследники…
- У меня есть наследник.
- Одного мало. Вдруг с Гаретом…
- С ним ничего не случится! - резко перебил Ванду Фредерик.
- Ты что, Господь Бог, что так уверен?! Тебя год не было - ты не знаешь, как он болел в эту зиму. Мы думали - ничто не поможет. Твой сын чуть не умер! А ты - родной отец - в это время шлялся неизвестно где! А теперь говоришь: ничего не случится! Много ты понимаешь в жизни, я смотрю! - такой гневный поток речей обрушила Ванда на бывшего воспитанника. - Господи, и в чьих руках Королевство?!
- Вот черт! - невольно кинул в сторону Фредерик, чувствуя, что каждое ее слово, как удар молота, прибивает его к земле.
- Ты лицо-то не вороти! Ишь, не нравится ему!
Он молчал, опустив голову. Виноват, сто раз виноват, что еще сказать.
- Да ты обязан жениться! Гарету нужна мать! Тебе - жена, Королевству - Королева и ватага королевичей! Год траура прошел, и нечего дальше закисать. Мы живые и думать должны о живом…
- Может, перенесем разговор на завтра? - заметил Фредерик и развел руками, показывая 'смотри - уже стемнело'.
- Никаких 'перенесем', пока не дашь ответ!
- Как я понимаю, тебя устроит лишь утвердительный?
- Ты всегда был понятливым.
- Та-а-ак, - протянул молодой человек, нахмурившись.
Дама Ванда нахмурилась еще больше и скрестила руки на груди, с вызовом глядя на Фредерика.
- Та-ак, - повторил он, немного сбитый с толку. - Судя по напору, ты даже можешь предложить конкретного человека…
- Что ж, Судья в тебе еще не умер…
- Пожалуйста, не затягивай разговор.
- К чему что-то говорить? Пораскинь еще чуток мозгами…
- Марта.
- Умница. Разве плоха кандидатура? А для Гарета она уже стала матерью.
- Его мать - Кора! То, что она умерла, не значит, что Гарет должен о ней забыть!
- Никто о таком не говорит. Просто сейчас, когда он так мал, ничего не понимает, он видит, кто его любит, кто о нем заботится. Это Марта. Разве не справедливо, что Гарет зовет ее мамой? Разве не справедливо, чтоб все так и продолжалось? А то, что его настоящая мать умерла, когда он родился, он узнает позже, когда войдет в разум…
Фредерик с шумом выдохнул воздух, лихорадочно взъерошил волосы:
- Это невозможно. Даже если бы я и был согласен.
Дама Ванда удивленно посмотрела на него.
- По кодексу Судьи: не должно быть никаких близких отношений со Смотрителями.
- Марта уже не Смотритель…
- Она была им, и все это знают. А кто такой Смотритель? Он умер для всего мира. У него нет прошлого, его настоящее и будущее принадлежит Судье, которому он служит… То, что я посвятил ее в дамы - исключение из правил… И еще - у нее был жених, была помолвка. И что потом? Элиас отказался от нее. Ты понимаешь, что это такое - невеста, от которой отказались? И все равно, какой была причина. Пусть даже это - просто дурь юного гвардейца… И ты теперь предлагаешь мне, Королю, ее в жены?
- Как ты можешь…
Фредерик замахал рукой:
- Я испытываю к Марте лишь самые теплые чувства. Я ничуть не умаляю ее достоинств. Я считаю, что она - одна из лучших дам Королевства, которых я знаю. И она достойна самого лучшего, что есть на свете: любви, уважения, почитания. Но со мной - это невозможно. Я не просто человек, не просто мужчина, я - Король, я глава Королевского дома. И ты думаешь, Дом примет безродную девушку, чужестранку, проданную в рабство?
- То, что ты говоришь - ужасно…
- По крайней мере, я не лгу. И не буду лгать тебе, и в ней не буду поддерживать ложных надежд. А они есть - я чувствую, я вижу. - Фредерик покачал головой. - Они всегда были… Бедная девочка…
