— Где он?
— На кухне, — сообщил Нил. — Обдумав все, я решил не вызывать врачей.
— Он еще жив?
— А боги могут умереть?
— Могут, — кивнула Артемида.
— Я не проверял. Надеюсь, что жив.
Артемида следом за Нилом прошла общий коридор и вошла в его квартиру.
— Что произошло? — спросила она.
Нил рассказал о приходе Аполлона, о его неумелых извинениях, об их перепалке и о том, как Аполлон, задетый неверием Нила, выключил солнце. Почему он потерял сознание, Нил не знал.
— Наверное, на то, чтобы отключить солнце, ушла вся его сила, — предположила Артемида, подходя к Аполлону, распростертому на полу в необычной позе.
— А я думал, что сила богов бесконечна.
Артемида неохотно ответила:
— К сожалению, нет. Но пожалуйста, никому об этом не говори. Я доверяю тебе эту информацию только потому, что у нас критическая ситуация.
Нил бросил взгляд в темноту за окном и сказал:
— Я буду нем как рыба.
— Возможно также, что Стикс покарала его за выключение солнца: ведь это принесет смертным огромный вред. Он же дал клятву не наносить смертным вред, а Стикс не любит, когда эту клятву нарушают. Если дело заключается в этом, то он пробудет без сознания девять лет: это стандартный срок. А без солнца мы не сможем поддерживать существование этого мира девять лет.
— Кто такая Стикс?
— Река в нижнем мире.
— Река может карать богов?
— Она не такая, как другие реки.
Артемида склонилась над Аполлоном и стала думать, что она может сделать, чтобы вернуть его к жизни.
— Он упал в такой позе? — спросила она.
— Нет, это я перевернул его, — сообщил Нил. — Я не знал, поможет это или нет, но решил, что вреда от этого не будет.
Артемида опустилась на колени рядом с братом. Аполлон лежал на боку, его надменное лицо было бледным и безжизненным. Горло Артемиды свела судорога: Аполлон казался таким беззащитным, таким слабым! Словно он и не бог вовсе, а какой-нибудь бродяга. Она позвала его, попыталась нащупать пульс, подняла и отпустила его руки, наконец, ударила по щеке. Последнее было даже приятно.
— Ну и как он? — спросил Нил.
— Кажется, он еще жив, — вздохнула Артемида.
— Но это же хорошо?
— Даже не знаю. Если бы он умер, мы могли бы спуститься в нижний мир и вытащить его душу обратно, а это легче, чем вывести его из комы. Но поможет ли это? Может быть, у него не осталось силы. Я не знаю, что происходит с богом после смерти, а убить его только для того, чтобы выяснить это, я не готова. Раз уж он жив, предлагаю оставить все как есть. А нам надо быстро найти способ его разбудить.
— Так значит, вы не можете разбудить его? — разочарованно проговорил Нил.
— На это уйдет очень много силы, — сообщила Артемида. — Было бы проще, если бы нам помог бог-целитель.
— Это кто?
— Аполлон.
Нил понимающе вздохнул. Артемида села на пол и сказала:
— Давай хотя бы сделаем так, чтобы ему было удобно. Не думаю, что та поза, которую ты ему придал, очень удобна.
Она легко подняла Аполлона, словно он был новорожденным, и спросила:
— У тебя есть кровать или диван, на который его можно уложить?
— Идите за мной, — ответил Нил и пошел в зал. — Скажите, а сколько вас? Я имею в виду богов.
— Намного больше, чем ты думаешь, — сообщила Артемида. — Самые главные боги обитают в Лондоне, но есть и другие, рассеянные по всему земному шару — и все они живут инкогнито. Боги есть всего на свете — бог времени, бог сна, бог мести.
— Может, вам попробовать общими силами вытащить его? — предложил Нил.
Артемида покачала головой:
— К сожалению, не все так просто. Жизненная сила бога — это величайшая из существующих сил, поэтому, чтобы оживить Аполлона, понадобится огромное количество энергии. А мы…
Она замялась, но тьма за окнами напомнила ей, что сейчас не до церемоний. В конце концов, позже всегда можно стереть память этого смертного.
— В последнее время мы сильно ослабели, — призналась она. — У большинства богов остался лишь минимум силы, достаточный, чтобы выполнять свои функции, но не более того. А у некоторых богов даже этого не осталось. Поэтому если бы, скажем, Посейдон направил свою силу на оживление Аполлона, вероятно, это подействовало бы, но тогда пересохли бы все моря. Да, объединив усилия, мы могли бы оживить его, но в теперешнем состоянии мы не можем пойти на эту жертву: так у нас не останется сил на то, чтобы поддерживать жизнь этого мира. Мы можем вернуть солнце, но потерять все остальное.
— В общем, хорошего мало, — заключил Нил.
— А главное, если это Стикс вырубила его, мы не сможем оживить его, как бы ни старались. Бог не способен отменить то, что сделал другой бог. Вот почему мы не можем восстановить солнце сами — даже если бы у нас было на это достаточно силы, в чем я лично сомневаюсь.
— Так что же нам делать? — спросил Нил.
— Нам? — повторила Артемида.
Нил кивнул. Артемида перевела взгляд на своего брата-близнеца, такого неподвижного и жалкого в своем мертвецком сне. Под угрозой потерять Аполлона она почувствовала, как к ней возвращается любовь и желание его защищать — чего не было уже очень, очень давно.
— Думаю, прежде всего надо отправиться в нижний мир, отыскать реку Стикс и выяснить, ее ли рук это дело и может ли она вернуть все назад, — сказала Артемида. — А если она здесь ни при чем, мы попытаемся уговорить Аида и Персефону, которые тоже живут в нижнем мире, поддерживать существование этого мира до тех пор, пока мы что-нибудь не придумаем.
— Надеюсь, это ненадолго? — дрожа от холода, спросил Нил.
Покачав головой, Артемида ответила:
— Мертвое время отличается от живого.
Нила беспокоило не столько то, что ему предстоит спуститься в нижний мир, сколько то, что тело свое придется оставить в квартире. Артемида пояснила, что можно пойти и в своем теле, но в таком случае время для него будет течь, как обычно, а они не могли позволить себе такую роскошь.
Аполлон по-прежнему лежал на диване, укрытый от усиливающегося холода одеялом, поэтому Нил лег в свою кровать и с помощью Артемиды вывел душу из тела.
— Все прошло легче, чем я ожидала, — призналась Артемида. — Вообще-то это странно — обычно, потратив столько силы, я чувствую себя опустошенной, а сейчас даже ощущаю прилив бодрости.
— Я тоже ожидал чего-то более сложного, — признался Нил. Но тут он заметил свое тело, лежащее под одеялом, и сказал: — Жалко, что я не закрыл глаза.
— Тебя никто не увидит. Разве что Аполлон проснется, а ему, если честно, все равно.
