На столе стояла обрядовая чаша. Рядом древний кинжал. Именно этим ножом Ревье всегда пользуется во время Обряда. Надо только надрезать вену на руке Жертвы, что бы она стекала. Процесс наполнения ритуальной чаши не самый быстрый. Но сколько в нем силы, сколько мощи и таинства.
— Анечка, что же ты бегаешь от меня?
Замок Мишеля Ревье, окрестности Праги, 05:35
Поверженная Королева Демонов лежала в своей королевской кровати в своих королевских апартаментах. И, не смотря на то, что она была истинным демоном, перешагнувшим, через все человеческое, что было в ней когда-то, с позором изнывала от боли в сердце. Оно стучало, как живое. Оно сжималось в конвульсиях, как только образ Даниила вставал у нее перед глазами. Оно с трудом перекачивало ее черную густую кровь. Странно, что, испытав только одно человеческое чувство, в груди появляется сердце. Как оно там появляется? Вырастает, как зуб? Материализуется из чувства в орган? Или оно никогда не пропадало из тела демона? Было всегда там, под ребрами. Но оттаяло от человеческого чувства? Этого не может быть! Виктория, Королева Демонов не может иметь сердца! Но оно стучит в груди, как заведенное. Как механизм отсчета на взрывном устройстве. Еще чуть-чуть и оно разорвет ее красивую грудь.
Виктория свернулась калачиком, под атласной простынею, обнимая себя руками. Сжимая себя руками, что бы оно не стучало так громко. Но стук отдавался в висках, как звон курантов. Получив сердце за Любовь, Виктория почувствовала, как холодно в замке Ревье. Холод проникал под простынь, впивался иголками в кожу, впитывался в мышцы, застывал в костях. И невыносимой леденящей кровь болью пульсировал во всем теле.
Черт! Такого просто не может быть. Как она опять так промахнулась? Что пошло не так? Где она оступилась и пошла не по тому пути, приведшему ее к стуку сердца. Словно Смерть стучится в дверь. Но демоны бессмертны! Это люди могут умереть от любви, но не демоны! Она не может опять пережить смерть от любви.
Слезы потекли по щекам. Откуда слезы? У демонов нет слезных желез! Виктория вскочила с кровати, бросившись к окну. Она сдернула с карниза толстые бархатные шторы, укрылась ими, чтобы хоть как-то унять холодную дрожь. Забившись в угол, она раскачивалась из стороны в сторону, повторяя: "Такого не может быть! Такого не может быть!" Но сердце стучало, а слезы текли по щекам.
Последний раз она так плакала, когда узнала о том, что ее предали. О, как она любила его! Она восхищалась им, не веря своему счастью! Она возносила молитвы благодарности Богу за то, что он послал в ее серую жизнь Его! Он забрал ее из отчего дома, где ей приходилось тяжело работать, натирая мозоли на руках. Где она терпела побои. Где она не видела ничего, кроме отчаяния и безысходности. Но вот появился Он! Прекрасный принц на белом коне. Да что там, она любила бы его и без этого чертова коня. Она жила бы для него, готовила бы, родила бы ему детей. Она без сожаления покинула дом, из которого ее проводили отборной руганью. Он обнял ее, сказав, что теперь все изменится. Что теперь для нее начнется новая жизнь, полная приключений и счастья. Она, не раздумывая, села с ним на отплывающий в дальние края корабль. Путешествие измучило ее морской болезнью, но она старалась выглядеть хорошо, чтобы радовать Его одного. Всего месяц она была счастлива. Счастлива, пока они не прибыли в какой-то грязный порт неизвестной ей страны, с незнакомым ей языком. Она слишком поздно поняла, что надо бежать. Кандалы на невольничьем рынке были слишком тяжелы и крепки. Выручив за нее не так много денег, как хотелось, Он сказал, что только зря возился с ней. Но, хотя бы ее папочка-пьяница получил несколько монет за свою работящую дочь.
Она выплакала все слезы. Она практически ничего не видела, опухнув от рыданий, когда ее привезли к новому хозяину. Ее долго намывали, вымачивали, втирали масла в кожу, приводили в порядок волосы. И все для чего? Что бы она, открыв глаза, увидела, как на нее кидается оборотень?
Он не убил ее. Так и не сказал никогда, почему сохранил ей жизнь. Но лучше бы он этого не делал. Долгая жизнь, полная страданий от предательства не радовала Викторию. Обернувший ее оборотень, дал ей свободу через несколько лет. Виктория начала искать своего Любимого. Что она собиралась сделать при встрече, она не знала. Но увидеть его хотя бы один раз, она жаждала, как глоток воды в пустыне. Тупая боль в сердце не унималась, напротив, становясь все невыносимее. Но время шло, ее Любимый больше в стране не объявлялся. Ходили слухи о том, что он умер от слишком усердного употребления опиума. Поняв, что мстить отныне некому, Виктория пришла в бешенство. Она так часто думала о том, как посмотрит ему в глаза. И, скорее всего, ничего в них не увидев, она оборотится и теперь уже посмотрит на него своими продольными зелеными зрачками с красной радужкой. И, чем дольше искала его, тем больше убеждалась в том, что хочет заставить его страдать физически. Она бы убивала его очень медленно, чтобы он прочувствовал каждый момент ее присутствия рядом. Что бы даже на том свете помнил о том, что он с ней сделал, в кого превратил. Но оказалось, что Любимый сам позаботился о своей смерти. И это ударило ее больнее, чем даже в первый раз. Он предал ее дважды. Сходя с ума от накопленной ненависти, Виктория нашла на кого выливать ее. Жаль, что человек так слаб и долго ее игр не переносил.
Узнав, что у демонов нет сердца, Виктория Инициировалась. И с тех пор жила спокойно и равнодушно, мстя каждой особи мужского пола за свою обиду. Не видя в них несущественной разницы в принадлежности к расе вампиров, вервольфов, демонов, убивала одного за другим, все больше жаждая крови и отмщения. Какое же наслаждение она получила, убив своего супруга, давшего ей бразды правления.
И никогда не думала она о том, что, отказавшись от ее тела, Даниил только сильнее этим задел свою Королеву. Он поселился в ее мыслях, как навязчивая больная идея. И как же он ошибся, выбрав эту смертную девку. О, что же ты наделал, Даниил? Что ты натворил?
Сердце стучало, отдаваясь в висках, как бой курантов. Его надо заставить замолчать. Вырвать из груди и раздавить. Если Королева демонов могла жить без сердца до этих пор, то и после сможет. Вырвать! Вырвать сердце!
Виктория поднялась, выбравшись из угла, в который забилась. Она подошла к высокому во всю стену зеркалу. Теперь она уже не отражалась, как черная энергетическая рябь. Королева Демонов четко видела свой ровный силуэт, слегка дрожащий и прозрачный. Никакого привычного размытого силуэта. Нагая, она дрожала от холода. Или от страха? Мурашки бегали по бархатистой коже, без единого изъяна. Она широко расставила ноги, постелив предварительно багровые бархатные шторы на холодный каменный пол. Смотря на себя в зеркало, она видела, как пульсирует всегда неподвижная яремная впадинка.
