Перри уныло поднялся на ноги и поплелся к статуе.
— И поделом мне, глупому. Нечего было учить людей чему попало! — сказал он, глядя в облачное небо, хотя знал, что ничего там не увидит. — Очевидно, они отправились на Луну все вместе!
— Нет, — возразила статуя волшебника Поликанта. — На Луну они не попали. Они пролетели мимо.
Перри сделал по инерции еще шаг, потом замер и уставился в каменное лицо статуи.
— Э-э… это вы сказали?
— Ну да, — ответила статуя. — Я говорю, они пролетели мимо Луны. Ведь двое из них — невезучие! И меня чрезвычайно раздражало, что никто до сих пор так и не попытался с этим разобраться.
— Но воздуху-то им хватит? — спросил Перри.
— Смотря для чего, — ответила статуя. — Я ведь не знаю, куда они полетели.
Кверида прибыла в самый разгар дня. Свой городской дом волшебница уступила подруге, и потому она отправилась прямиком в Дом целителей, поставила Простофилю в конюшню, договорилась насчет комнаты для себя и позаботилась о том, чтобы ее не забыли пригласить к обеду. Через час она появилась в университете. За ней следовала процессия из трех молодых целителей, каждый из которых бережно нес кошачью корзинку.
Перри следил за ней с крыши Дома заклинателей. Он сразу понял, кто такая Кверида. Но сейчас пожилая волшебница очень походила на змею, которая так и ищет, кого бы ужалить. И Перри счел за лучшее дать ей время утихомириться.
Волшебница направилась прямиком в зал совета. Когда Перри пробрался туда, изо всех сил стараясь казаться как можно меньше, скромнее и неприметнее, под столом, у крошечных ножек Квериды, уже лежали рядком три придушенных мыши. Кверида сидела за столом, обложившись бумагами и конторскими книгами. Там же стояло блюдечко с молоком: Сабрина после всех дорожных передряг наотрез отказалась кушать на полу. Справа и слева от волшебницы стояли волшебник Денч и волшебник Финн. Оба выглядели совершенно несчастными.
— Предположим, я еще могу простить, что верхний этаж этого здания превратили в роскошные апартаменты для волшебников, — говорила Кверида. — Но двух вещей я вам никогда не прощу. Денч, будьте любезны, объясните, как вы допустили, что Коркоран выбросил на ветер такую кучу денег?
Волшебник Денч поежился.
— Ну, вы понимаете, полет на Луну… Чрезвычайно престижный проект…
— Ах, престижный! — прошипела Кверида. — Престижный, значит? Да Коркоран не более способен долететь до Луны, чем вы сами! И вы это прекрасно знаете!
Перри сделался еще меньше и на цыпочках шмыгнул в угол. Он понял, что дал Квериде слишком мало времени и утихомириться она не успела.
— А вы, Финн, — продолжала ректор, — разве вы не заметили, что университетские обереги… А вы кто такой? — рявкнула она на Перри. — Вы, там, я к вам обращаюсь! Что вы тут шныряете?
Перри остановился и почтительно обернулся к Квериде. Да, с этой волшебницей приходится считаться! Далеко не всякий способен заметить Перри, когда он сам этого не хочет.
— Я — Перри, сударыня.
— Перри? — нахмурилась Кверида.
— Периан Атрек, — уточнил Перри. — И, боюсь, я вынужден сообщить вам еще более печальные новости…
Кверида вскинула брови.
— Периан Атрек, волшебник? Я про вас наслышана. Но я и понятия не имела, что вы грифон. Прошу прощения. Если вы надеялись устроить научную конференцию с волшебниками нашего континента, вам придется обождать. У нас тут кризис. Университетские защитные заклятия на ладан дышат.
— Я знаю, сударыня, — ответил Перри. — Потому я здесь и остался. Понимаете, мне поручили четырех грифонов, объявленных вне закона. Я подписал с нашим правительством договор, что я позабочусь о том, чтобы их безболезненно обезвредили…
Кверида воззрилась на него как змея, готовая напасть, и осведомилась:
— Грифон по имени Джессак, случайно, не из них?
Перри кивнул.
— Ну, Периан, — сказала она, — я вам это еще припомню! Так это вы их ко мне отправили?
— Нет, вовсе не к вам! — возразил Перри. — Я просто наложил на них заклятие, чтобы они отправились туда, где их обезвредят. Это было очень сложное дело, сударыня, потому что они практически неуязвимы для магии, а сам я их обезвредить не мог: они мои дальние родственники. Сперва я пригнал их сюда, поскольку рассудил, что в университете наверняка полно могущественных магов, которые сумеют с ними управиться, и был изрядно шокирован, обнаружив, что университет практически обессилел. Мне даже пришлось позвать на помощь, иначе бы юной Эльде не поздоровилось. А потом, когда они улетели, я остался здесь, чтобы посмотреть, не смогу ли я как-то восстановить могущество этого заведения. Но у меня ничего не получилось. Наверно, это оттого, что Коркоран отказался меня принять.
Кверида возвела очи к ребристым каменным сводам.
— Как это на него похоже! Я с каждой минутой все больше сержусь на Коркорана. Финн, вы, кажется, собирались мне сказать, где его можно найти.
— Вовсе нет! — возразил Финн. — Он… э-э… недоступен.
— Чушь! — прошипела Кверида. — Разве что он в самом деле улетел на Луну.
— В том-то и дело, — уныло сказал Перри. — Он действительно улетел на Луну. Только они, кажется, промахнулись.
Они и сами поняли, что промахнулись, когда увидели, как Луна пронеслась мимо. Коркоран застонал. Лицо у него посерело, зубы клацали, и он крепко обхватил себя за плечи, стараясь не смотреть на далекие звезды в черном небе за пределами пузыря и на крошечный, стремительно уменьшающийся в размерах шарик Земли.
— Я всегда боялся высоты! — повторил он уже не в первый раз.
— Да заткнитесь же вы наконец! — рявкнула на него Эльда.
Ей и самой стало неловко оттого, что она на него рявкнула, но ей приходилось хуже, чем Коркорану, оттого что она была гораздо крупнее. Она не могла ни расправить крылья, ни встать на лапы. Кит пытался прижать ее к стенке, но ему и самому было не на что опереться. Они медленно вращались в этом шаре, и остальные тоже медленно вращались в разных направлениях, и от этого у Эльды закружилась голова и ее начало подташнивать. К тому же она не рассчитывала, что тут окажется так холодно. Холод пробирался сквозь шерсть и перья. Особенно доставалось крыльям. В конце концов Эльде начало казаться, будто она вот-вот превратится в огромную ледышку. Находчивый Рёскин бормотал заклятия жара, и Блейд ему помогал, но воздушный шар, казалось, отдавал тепло вовне тем стремительнее, чем упорнее они трудились. А уплотнить стенки оказалось нечем: они быстро убедились, что снаружи нет ничего, чем их можно было бы уплотнить, и вообще ничего нет.
— Мы забыли об обогреве и пренебрегли гравитацией, — сказал Фелим, печально дрожа. — Нельзя ли повернуть обратно?
— Чтобы придать нам обратное ускорение, мне нужно что-то, от чего можно оттолкнуться, — сказал Кит.
Коркоран снова застонал.
— Ничего у нас не выйдет, так и будем лететь, пока весь воздух не кончится!
Все с тревогой поглядели на спрессованный воздух, составлявший оболочку шара. Определить, насколько она плотная, было практически невозможно. Голубой туман выглядел по-разному с разных точек зрения. Ну что ж, хоть сколько-то осталось, и то утешение!
— Пожалуйста, постарайтесь не падать духом, — сказала Ольга Коркорану. — Подумайте о том, как удачно вышло, что все мы тоже оказались с вами. Одному вам было бы куда хуже.
— Да, но вы ведь тоже используете воздух! — воскликнул Коркоран. — Вы все тоже дышите! А грифоны — больше всех. Из-за вас я погибну!
Никто не попытался напомнить Коркорану, что он мечтал о подобном путешествии в течение многих лет и что они хотели ему помочь — или, по крайней мере, показать ему, что это возможно. Всем было не до того. Только Рёскин в перерыве между заклинаниями буркнул что-то насчет неблагодарных крысюков. А Блейд, по-прежнему передавая Рёскину свою силу, сказал:
— Знаете, я просто не понимаю, в чем дело. Это же простейшая телепортация. Обычно, когда переносишься, то прибываешь на место практически мгновенно!
— Значит, мы переносимся на очень дальнее расстояние, — рассудил Лукин.
Но не успел он это сказать, как они наконец прибыли на место, где бы это место ни находилось. Послышался негромкий хруст, и шар замер. Он до половины зарылся в красную каменистую землю. На небе ослепительно сияло солнце. Само небо было очень странного цвета: нечто среднее между голубым и розовым. Несмотря на яркое солнце, было по-прежнему ужасно холодно. Все вскочили на ноги и с опаской окинули взглядом голую пустыню, уходящую к горизонту. Горизонт почему-то оказался очень близко. Их длинные, странные тени уходили чуть ли не на половину видимого расстояния. Чем дальше, тем ярче становилось солнце и тем розовее становилось небо. Мало-помалу путешественники сообразили, что тут, должно быть, утро. К тому времени, как солнце сделалось достаточно ярким, чтобы звезды наконец растаяли в розовом небе, из-за горизонта одна за другой стремительно выкатились две довольно маленькие луны.
