Щелкнул выключатель, и кухня потонула в теплых лучах светодиодного освещения, превратившись в маленький уютный мирок для нас с Котом. Так, что у нас на завтрак? Глупый вопрос. Разумеется, овсянка. И кофе с зефирками.
Кот все же решил проследовать за дурной, не желающей спать по утрам в выходной хозяйкой, и наградой за это ему послужила полная миска рассыпчатого корма, за которую он немедленно принялся, добавляя к наполняющим кухню звукам дождя по стеклу еще и своё довольное чавканье.
Насыпав хлопья в кастрюльку, и залив их водой вперемежку с молоком, я уселась за стол и уставилась в темное окно. Хотя оно уже не было настолько темным, как всего пять минут назад. Стремительно светлело. Задумчиво шевелились сонные деревья с зачатками будущих листьев, ветер трепал рваные облака на голубеющем небе. Я задумчиво наблюдала эту умиротворяющую картину некоторое время, чувствуя, как в нейтральный аромат моей кухни постепенно вмешивается запах подгорелой каши. Чёрт!
Но ничего, даже подгорелая она была вполне ничего, особенно присыпанная ванильной сахарной пудрой, чтобы замаскировать мой очередной кулинарный фейл. Кажется, как-то я хотела записаться на кулинарные курсы? А почему бы и нет? Последние дни время тянулось крайне нудно и уныло, так что можно было позволить себе с пользой разнообразить свой досуг. Не всё же на работе пропадать.
Пока я смаковала кашу, за окном окончательно рассвело, дождь прошел, превратившись в незначительную морось, и я решилась сегодня проехаться до работы, а уборку отложить на вечер. Ну а завтра, так и быть, отдых, лень, и, возможно шопинг в Иркиной компании, если та не будет сильно занята с Романом. В последнее время мы виделись не особо часто именно по этой причине. Их с боссом отношения переживали ту самую приятную фазу, когда цветы, конфеты, вино, бессонные ночи, и не хочется отвлекаться от предмета обожания на такие мелочи, как еда, сон или друзья. Я мудро рассудила, что подруга когда-нибудь наиграется, подуспокоится и всё вернется на круги своя, и не стала обижаться.
С удовольствием привела себя в порядок, нанеся легкий макияж и уложив волосы, натянула любимые узкие твидовые брюки и светло-сиреневый свитер с широким горлом, накинула темное пальто и намотала легкий шарф. Удовлетворенно оглядела себя в зеркало, послала воздушный поцелуй коту, захватила на всякий случай свой любимый зонт и выпорхнула за дверь, кинув напоследок задумчивый взгляд на полку перед зеркалом, где всё на том же месте, постепенно покрываясь пылью, лежало обручальное кольцо Алеса Серебряного.
Я так сильно хотела покинуть Белые Холмы… Но, лишь исполнив мечту, поняла, что оставила там самое драгоценное. Я оказалась просто не готова заплатить эту цену, в самый последний момент осознав, что не могу уйти без него. Жаль, было уже поздно.
Я не справилась с обстоятельствами, сделала неверный выбор и в результате потеряла то единственное, что было дорого, то единственное, что стоило всего.
Тогда, месяц назад вдруг оказавшись посреди своей пыльной квартиры в изорванном золотом платье, я упала на разбитые колени и со слезами на глазах умоляла поочередно то кольцо, то сжавшегося до обычных размеров Кота вернуть меня обратно, но всё бесполезно. Кот привычно делал вид, что не понимает человечьего языка, а кольцо ожидаемо безмолвствовало, больше не источая тот необычный голубоватый свет. Я до рези в глазах рассматривала руки, но те оставались издевательски плотными, без какого-либо намека на прозрачность.
И что мне тогда оставалось? Лишь забыть, и вернуться к прежней жизни. Не этого ли я хотела? Вот только жаль, забыть всё никак не удавалось. И вроде бы всё было как прежде. Друзья, которым до меня сейчас не было дела, работа, та же маленькая уютная квартира, те же привычные будни и дождливые дни… Но всё это теперь казалось пустым и чуждым, растерявшим свою прелесть без самого главного, самого важного своего ингредиента.
Даже сосед, единственная оставшаяся в этом мире, связующая нить с Белыми Холмами, куда-то явно съехал. Он не подходил к двери, не забирал почту из ящика, и больше я его так ни разу и не встретила.
На улице было ветрено и пусто. Я подняла воротник и поспешила в сторону метро, проигнорировав призывные взгляды торговок ландышами. Нет уж, хватит с меня ландышей. Я даже задержала дыхание, чтобы не чувствовать густой, знакомый до боли аромат, но даже от воспоминаний сразу тоскливо заныло в груди и навернулись слёзы.
Нужно было отвлечься. Этим я с тех самых пор и занималась. А что в этом плане лучше, чем работа? Я пока что ничего не придумала. Пока еще не нашлось иных вариантов наполнить смыслом свою жизнь. Да и, скорее всего, вряд ли уже найдётся.
В метро меня больше не укачивало от слова совсем, поэтому я не утруждалась придумывать оригинальные пейзажи за вагонным окном. Просто листала ленту новостей, как и все, стараясь не глядеть по сторонам. Но когда глядела… Отчего то взгляд цеплялся только за влюбленные парочки, или отмечал высоких хорошо одетых смуглых брюнетов в толпе…Один из них даже как-то подошел, поймав мой изучающий взгляд, и с улыбкой поинтересовался чем он привлек мое внимание. Я глупо отшутилась и сбежала, а он долго с сожалением смотрел мне вслед.
Еще никогда меня так не угнетало собственное одиночество. Будто это не я ходила знакомыми маршрутами, а только лишь тень от меня прежней.
Все мои раны, кроме душевной, уже не болели, и даже нога давно зажила, лишь изредка отзываясь фантомной болью, если я наступала на нее уж чересчур сильно, поэтому вместо любимых шпилек я теперь предпочитала кеды.
Прибыв в офис и пройдя мимо сонного охранника, я изрядно удивилась, открыв дверь и застав там Мишаню, своего флегматичного коллегу, который неспешно заваривал себе кофе. Тот поднял кудрявую голову при моем появлении и приветливо улыбнулся.
– Какие люди в такую рань!
– Эка невидаль. – усмехнулась я, стягивая пальто.
– Кофе?
– Не откажусь.
И день потек своим чередом. Привычная рутина, одно и то же, как и тысячу дней до этого… Мишаня не отвлекал расспросами, он вообще был на диво молчалив и весь в себе, за что я была ему несказанно благодарна. Общались мы только по работе. Никто не спросил, где я пропадала все эти дни. Как и предсказывалось, они будто забыли о моем существовании, но, стоило мне появиться, вели себя как ни в чем ни бывало, будто бы ничего и не менялось.
За этот месяц я периодически натыкалась на знакомую оранжевую машину, замечая яркий спорткар то тут, то там, списывая на случайность. Мало ли еще подобных машин в многомиллионном городе? Слава богам, ее хозяин больше не объявлялся на моем пороге, и я тайно радовалась мысли, что неужто он наконец то догадался оставить меня в покое?
Но, как оказалось, я ошиблась.
До обеда в офис позвонили с поста охраны, интересуясь, не ждём ли мы посетителей. Миша вопросительно глянул в мою сторону, я, выглянув из-за монитора, лишь пожала плечами и отрицательно мотнула головой в ответ.
– Там какой-то Григорий к тебе. – Озвучил он подозрительно.
Да сколько ж можно?!
Я мысленно зарычала, затем решительно кивнула, вставая из-за компа. – Пусть впустят. Скажи, я жду его через минуту в кафе.
Любимая кафешка встретила ароматом свежесваренного кофе и ванили с корицей. Я взяла себе пряный латте и круассан с черносмородиновым джемом, и присела за дальний столик у окна.
Через пару минут в дверях возник он, мой старый знакомый. Я удивленно выгнула бровь, среагировав на его обновленный внешний вид. Вместо обычного характерного спортивного костюма сегодня Гришаня облачился в светлую рубашку с воротником-стойкой, темные брендовые джинсы и горчичного цвета пальто. Я оценила.
Он заметил меня, присел напротив, и несмело улыбнулся, заметив отсутствие у меня каких-либо особых эмоций в его честь. – Привет.
– Что опять? – Поинтересовалась ровно, поднося кофе к губам.
– Тут такое дело, – протянул он обескураженно, слегка уязвленный моим равнодушием. – Кирилл Зверев.
