— Что ты тут затеяла, девонька? — пожурил ее явившийся к месту побоища ближе к закату батюшка Водяной. — И себя погубишь, и смертных не спасешь. Возвращайся-ка ты лучше в свой Вольный Устюг, а я тебя провожу.
— Не могу я с ним расстаться, — неожиданно даже для самой себя призналась Лана, имея в виду, конечно, Андрея. — И смертных бросить не имею права. Это ведь я их под беду подвела.
— Да уж, конечно же, как всегда — ты, — недовольно проворчал батюшка. — Андрей твой беспутный подвел, когда с Константином Щаставовичем сдружился и к Вольному Устюгу его привел. Ох, девонька, не будет вам, бедным, покоя. Не отстанет от вас Кощей, но, видно такова судьба.
Прежде чем удалиться, он еще о чем-то переговорил с Михаилом, а Лану на берегу разыскал Андрей, предложив ей вместе осмотреть окрестности биостанции, будто она не знала тут каждую кочку и не помнила большинство вековых сосен черенками или шишками. Виду она, конечно, не подавала, с интересом внимая его речам, стараясь запомнить мудреные научные обозначения, словно в лучах солнца согреваясь огнем его пробудившейся к жизни любви. Впрочем, на признания он оказался далеко не так боек, как прежний Яромир.
— Какое необычное и красивое имя Лана, — улыбался он ей, перенося через протоку, в которой и курице по колено. — Ты и сама необычная. Как и то заповедное место, о котором я тебе рассказывал. Носить бы тебя на руках и не отпускать.
Лана против такого предложения не возражала, тем более что видела в нем не только буквальный смысл. Андрею очень хотелось ее удержать, но он не знал, с какой стороны повести разговор, чтобы ее не напугать и не обидеть.
— Такое ощущение, что я тебя знаю уже целую тысячу лет, — задумчиво проговорил он, все-таки поставив ее на теплый речной песок.
— А может быть, больше? — оправляя платье, глянула в синие желанные глаза Лана, но нашла там только легкую озадаченность и море обожания.
Глаза Андрея изливали на нее потоки света, и с ними не могла сравниться даже пронзительная синь умытых грозою небес. Губы манили, как колодец в засуху. Он наклонился, вроде бы чтобы снять с ее платья несуществующую букашку, а потом поцеловал, и Лана растаяла от этого первого за столько времени поцелуя.
— Только обещай мне, что не отдашь меня Константину Щаславовичу, как бы он не просил! — повинуясь мгновенному порыву, взмолилась Лана, опасаясь, что бизнесмен и благодетель может надавить на своего слугу.
— Я не имею на это никакого права! — озадаченно проговорил Андрей. — Ты не вещь и не чья-то собственность. Ой, а что там блестит? — удивился он, разглядывая на берегу какую-то странную корягу, оказавшуюся то ли стеклом, то ли камнем. — Ну надо же! Это ж, похоже, фульгурит!
— Ну да, громовая стрела, — в смятении кивнула Лана, и во время прогулки вызывавшая его улыбку народными названиями растений и животных.
— Какой любопытный образец!
Лане оставалось поблагодарить силы природы, которые не только пришли на помощь, но дали в руки оружие против Хозяина Нави. Другое дело, что применить его оказалось немногим легче, нежели в битве с ледяным демоном. На этот раз Кощей призвал на помощь разрушительную силу огня, мстительно выжигая лесные угодья, оказавшиеся между биостанцией, Вольным Устюгом и мусорным полигоном, откуда пожар, конечно же, и начался.
— Ну я же им говорил, что добром это не кончится! — возмущался Андрей, глядя на поднимающееся над верхушками столетней черневой тайги зарево. — Вот вам, пожалуйста, дождались.
Велев Михаилу охранять Лану и, если что, постараться ее увезти, он помчался к радиорубке, чтобы вызвать пожарных. Подняться в небо, чтобы победить тьму или хотя бы сразиться с Хозяином Нави в единоборстве, он не мог. Но и в его рискованном броске навстречу огню Лана увидела прежнего Яромира, с тоской думая о том, что Кощей может забрать у нее возлюбленного просто ради мести. Радиорубка находилась как раз за пределами начерченного с Михаилом оградительного круга недалеко от леса, по верхушкам которого к биостанции сейчас мчался пожар. Хозяин Нави на этот раз обернулся разрушительным огненным смерчем.
— Что он делает! Он же погибнет! — заливаясь слезами, заламывала руки Лана, в отчаянном призыве пытаясь вызвать дождь.
— Я остановлю его! — воскликнул кудесник, принимая облик тотема. Не просто так его дальний предок прозывался Медведко, а прадед по отцу носил мокшанское имя Овтай, тоже обозначавшее Хозяина тайги.
Лана сумела докричаться до реки, вновь призвав на защиту живительную силу воды и земли. Хорошо, что Кощей еще не обрел прежнего могущества! Она невольно вспомнила страшную битву под стенами Змейгорода, когда они с другими русалками, пока воины сражались, не позволяли силам Нави разрушить покров батюшки Велеса. Теперь ее крепостью стал не только Вольный Устюг, который она защищала, но и весь лес, а воин и кудесник, вставшие за нее и ее угодья, стоили целой рати.
Когда огненный смерч, так и не добравшись до радиорубки, уступил силе воды, Хозяин Нави принял изначальный облик огнедышащего змея. Михаил принял вызов, хотя наверняка понимал, что в этом противоборстве ему не победить. Лана не ведала, как помочь своему заступнику, хотя и радовалась, что сумела отвести беду от Андрея. Впрочем, тот от борьбы не собирался уклоняться.
Трудно сказать, что он увидел своим искаженным зрением смертного. Но в тот момент, когда змей подмял Михаила, собираясь его растерзать, Андрей, забежавший в избу вроде бы за дробовиком, выскочил оттуда, сжимая громовую стрелу.
— А ну, пошел отсюда! — вскричал он, со всей страстью неуемной натуры, загоняя свое оружие дракону в пасть.
Так уж получилось, что именно этот безумный бросок отправил Кощея обратно в Навь, хотя бы частично искупив преступления Яромира и свою недавнюю оплошность.
Лана еще выхаживала получившего в борьбе с Навью раны Михаила, попутно исцеляя пострадавший от пожара лес, когда Андрей подошел к ней с серьезным разговором.
— Я не знаю, как ты к этому отнесешься, но сегодня ночью мы все могли погибнуть, а я тебе так ничего и не сказал.
Сердце Ланы забилось учащенно. Кажется, у беспамятства ее возлюбленного существовали свои положительные стороны. Ибо какая женщина откажется от того, чтобы снова услышать заветное признание.
— Я люблю тебя, Лана! — проговорил он проникновенно. — Полюбил с самого первого мгновения, когда тебя увидел, и я не могу тебя потерять. Я не знаю, как ты к этому отнесешься, мы все-таки знакомы всего три дня, может быть, ты сочтешь меня легкомысленным, но я бы хотел забрать тебя с собой. Ты выйдешь за меня замуж?
Лана едва не рассмеялась. Хотя говорил он отнюдь не так бойко, как прежде Яромир, но решение умел принимать также быстро. И на этот раз она не колебалась.
— Если я отвечу — да, ты меня легкомысленной не сочтешь?
Андрей вместо ответа заключил ее в объятья, обжигая губы страстным поцелуем.
— Мне только надо забрать кое-что оттуда, где я прежде жила.
— Ты здесь от кого-то скрывалась? — удивился Андрей, когда они добрались до построенной им же избушке в глубине распадка.
— Думаю, ты даже догадываешься, от кого.
— И чем вам всем Константин Щаславович так не угодил? — задумчиво проговорил он, оглаживая венцы массивных бревен и словно чего-то вспоминая.
— Кажется, не я одна считаю, что к его благодеяниям надо относиться с большой осторожностью, — заметила Лана, которая уже успела пообщаться с приезжавшими на биостанцию после пожара следователями и журналистами.
В отличие от ее возлюбленного те тоже по поводу Хозяина Нави не обольщались. Потихоньку выздоравливающий Михаил убедил ее, что какое-то время козней супостата можно не опасаться. Ход в Навь запечатан надежно. А бесконечно не живут даже звезды.
Андрей все с тем же растерянным видом прохаживался вдоль массивного стола, с интересом глядя на ложе, которое к их приезду домовой застелил душистыми травами, пуховыми перинами и шелковыми простынями. Лана, собиравшая нехитрые пожитки, проследила его взгляд, подошла сзади и обняла. Она же хотела, чтобы их первая встреча произошла именно в Вольном Устюге. Тут Андрею дважды не пришлось объяснять. Он сгреб ее в охапку, покрывая поцелуями и освобождая от одежды. Благо Лана не только не сопротивлялась, но, наоборот, поощряла его, как и в прошлый единственный раз.
