вторник посещает тот… веселый дом. Это же можно расценить, как нарушение супружеской верности? Я точно знаю, я докажу…
— Ты ничего не докажешь и ровным счетом ничего не добьешься. Только поднимешь ненужный скандал.
— А если бы я овдовела?
— Тогда совершенно другое дело. Впрочем, довольно. Сюда могут войти. Рад был снова встретиться с тобой.
В качестве прощального жеста Гордон мимоходом касается ее руки в белой лайковой перчатке и покидает комнату. Фейт некоторое время еще шагает из угла в угол, по-прежнему не замечая Диану, потом выбегает прочь.
Музыка как-то незаметно вновь сменилась, теперь это нечто вроде вальса в современной обработке. Мебель в комнате иная, хотя тоже в основном антикварная, на стенах появились стеллажи с разноцветными файловыми папками. К одной из стен приставлен офисный стол, заваленный всевозможными канцелярскими принадлежностями. Возле двери — металлическая вешалка с позабытым хозяином шарфом. Узкий диванчик с фигурной, отделанной красным деревом спинкой на прежнем месте, но обивка сменилась; вместо светлого атласа жемчужного оттенка — зеленая ткань в бежевую полоску.
Диана недолго остается в одиночестве, в комнату заходит Роджер.
— Игнорируешь сливки местного общества? Уединяешься?
— Там слишком жарко внизу…
— Неужели? Тем лучше.
Прикрывает дверь, щелкает замком. С вызывающей усмешкой смотрит на Диану. Роджер пьян, но не до такой степени, чтобы себя не контролировать. Движения у него вполне уверенные, и язык не заплетается.
— А мое общество ты тоже игнорируешь? Или…
Тянется к ней, кладет горячую руку ей на бедро.
— Открой дверь, пожалуйста, — просит Диана.
Ей вдруг становится страшно, хотя ничего ужасного вроде бы пока не происходит.
— Может, побеседуем наедине?
— О чем?
— Ну, например о том, как ты пыталась отравить Майкла. Увлекательная тема, правда?
— Ты с ума сошел?!
Диана бросается к выходу, хотя особого смысла в этом нет, никто так просто отсюда не выпустит. Роджер легко перехватывает ее.
— Я-то как раз не сошел. А вот кое-кто на грани. Но не до такой степени, чтобы считаться невменяемой. Этот статус еще нужно заслужить. Ты прекрасно осознавала, что делаешь, так ведь?
— Не понимаю тебя… Открой дверь.
— Зачем? Чтобы я мог еще с кем-нибудь поделиться интересной новостью? Удивительно, как я с самого начала не догадался. А ведь у тебя буквально на лбу было написано крупными буквами: «Я отравила мужа, и мне за это ничего не будет». Считаешь, перехитрила всех? И вокруг один наивные тупицы? Мы ведь еще жалели тебя: бедная-несчастная девочка, такая беспомощная, надо ее обязательно поддержать. Но бедная девочка в поддержке не нуждалась. Ей были нужны только послушные свидетели. Да, я тоже ошибался, понял, в чем дело, когда Майкл уже сам выкарабкался. Улики, конечно, давно уничтожены… Но могут найтись косвенные улики. Да ты бы раскололась на первом допросе! Если ты не в курсе, ко мне довольно часто обращаются за консультацией из полиции. С любого маньяка можно постепенно снять защитную шкуру, слой за слоем. Человек не очень сложное существо, что бы он там о себе не возомнил. Каких только ублюдков в мой кабинет не приводят, но ты хуже их всех!
— Чего ты хочешь? — одними губами шепчет Диана.
— Еще не определился. Пока буду молчать, наверное. Ты ведь уже не станешь повторять попытку, слишком перепугалась в первый раз?
— Нет, конечно… я… ты все неправильно понял…
Роджер толкает ее к диванчику, наваливается на нее, последняя надежда вырваться мгновенно исчезает. Это невозможно… Диану охватывает липкий, парализующий страх. Роджер запускает пальцы в ее волосы.
— Тебе так не идет.
Узел волос на затылке разворачивается, шпильки сыплются вниз.
— Ядовитая змейка! Тебе нравится убивать?
Диана крепко зажмуривает глаза, так, по крайней мере, можно скрыться от ненавидящего взгляда Роджера, хотя от его рук не убережешься. Она молчит, пока он задирает ей платье…
— Маленькая дрянь!
Так больно и жутко еще не было, даже в самый первый раз, когда после студенческой вечеринки оказалась вместе с однокурсником в чьей-то пустой квартире. Он тогда не хотел причинить ей боль, а Роджер хочет. Диана не привыкла к подобному. Во время секса Майкл всегда обращался с ней бережно, этого у него не отнять.
Антикварный диванчик только с виду комфортный и мягкий. Пружины впиваются в спину, а Роджер с каждым движением будто вколачивает Диану в неровную жесткую поверхность. Кусает за мочку уха…
Кажется, пытка закончилась, чужое тело больше не давит сверху. Слышно, как застегивается молния… Диана забивается в угол диванчика, глаза все еще не решается открыть.
— Корчишь из себя жертву, да?
Сильная рука стискивает подбородок, запрокидывает голову.
— Не вздумай пожаловаться Майклу. Хотя ты не совсем дура. Смекнешь, что это не в твоих интересах.
Опять щелкает замок, хлопает дверь, и Диана остается одна. Теперь уже точно. Она чувствует себя куклой. Не фарфоровой, а тряпичной, которую истрепали и бросили в грязь.
Вдруг кто-то войдет, дверь ведь открыта… Диана кое-как приводит одежду в порядок, потом спускает ноги с дивана, собирает шпильки, упавшие на пол. Медленно, внезапно утратив способность передвигаться на высоких каблуках, приближается к шкафу с зеркальной дверцей. Хорошо, что зеркало какое-то тусклое, толком лица не разглядеть. Это даже к лучшему. На ней будто выжжено клеймо, каждый догадается, что произошло недавно, и что случилось гораздо раньше…
Звука оркестра уже не слышно, наверное, временный перерыв. Кто-то идет по коридору… Да, не показалось… Задевает стул возле двери…
Роджер вернулся? Сейчас она почти уверена в этом.
Диана в смятении выбегает на балкон, возможно, здесь Роджер не заметит, подумает, что она уже ушла. Тень и свет разделяют огромный балкон на две неравные части. Короткую, залитую светом из окна комнаты, которую только что покинула Диана, и погруженную в темноту длинную часть, на нее выходят окна других комнат, где люстры не горят. Диана успевает метнуться в самый дальний конец темной части балкона, там между стеной и каменной скамейкой, расположенной с торца, есть свободный промежуток. Можно присесть на корточки, сжаться и надеяться, что ее не заметят. Напротив, в освещенной части точно такая же скамейка.
На балконе появляется не Роджер, как опасалась Диана, а Майкл. Опирается руками о перила… Потом одной рукой срывает и бросает на пол галстук-бабочку, пытается расстегнуть воротник рубашки, это не удается сразу, тогда Майкл дергает сильнее, пуговица отлетает. Майкл хватается за горло, Диана отчетливо слышит его прерывистое дыхание. Он зажимает рот ладонью, видимо, борется с приступом тошноты.
Тяжело опускается на каменную скамейку, застывает, наклонившись и прижав ладони к животу. Пряди волос падают на глаза, да и без того Майкл вряд ли
