Ознакомительная версия.
Марсель зачем-то поднял пустую раковинку. Жившее в ней существо сдохло, а домик остался. В Тронко есть улица пуговичников. Детишки собирают ракушки, родители делают бельевые пуговицы, которые обожают мещане. Солнечный отблеск скользнул по нутру раковины, лунной зеленью блеснул перламутр.
Злая зеленая луна, четкий профиль на фоне разбитой стены, мертвые мушкетеры, завтрашний бой.
– Что мы тут делаем?
– Вы – не знаю, а я защищаю Талиг.
Талиг он защищает, видите ли! Закатные твари! Ракушка в руках виконта с хрустом распалась на две половинки, Марсель стряхнул налипшие песчинки и сунул перламутровые лепесточки в карман. На счастье и на память. Тронко – хороший город, он прекрасно обойдется без виконта Валме, ибо означенный виконт едет в Олларию.
Бездельникам и балбесам везет, а кто он, если не балбес и не бездельник?! А не повезет, и ладно. Следующего графа Валмона будут звать не Марсель, а Серж, беды-то!
2
– Вы человек слова, маршал, – конхессер Гамбрин нежно смотрел на Робера сквозь бокал с белым кэналлийским, – я надеялся, что вы выкроите час для нашей беседы, но не был уверен.
– К несчастью, у меня дел больше, чем времени, – подтвердил Робер, – но сейчас я в вашем распоряжении. Как я понимаю, речь пойдет о предложении господина Ламброса.
– Это пока терпит, – нахмурился сморчок, – но у меня есть удивительная новость. Надеюсь, вы понимаете, что мой долг представителя Его Величества Дивина требовал от меня немедленно сообщить в Паону об аресте Фердинанда Оллара.
– Разумеется, – согласился Робер, имевший о посольских обязанностях весьма смутное представление.
– В связи с важностью и секретностью сообщения, – Маркус Гамбрин скорбно вздохнул и пожевал губами, – я поручил доставить депешу моему доверенному секретарю, очень способному молодому человеку, и предоставил ему эскорт из числа охраняющих посольство солдат. Эта мера себя оправдала, хоть и в несколько неожиданном смысле. В одной из придорожных таверн мой помощник встретил человека, в котором узнал господина Давенпорта, и попытался его задержать. К сожалению, неудачно. Сей господин попытался повторить свой подвиг, но был убит на месте.
– Когда это было? – выдохнул Робер. Давенпорт, «напавший» на Альдо и гоганских наемников, убит, а сюзерен по уши в, мягко говоря, вранье. Талигойцев это не удивит, но вот достославные... Что предпримет Енниоль, когда догадается? Или не стоит загадывать? Придет фок Варзов или Ноймаринен, и гоганской мести можно будет не опасаться.
– Это было, – сощурился гайифец, – это было в двадцатый день Осенних Ветров. Мой помощник не счел нужным отписать мне немедленно, однако в его пользу говорит то, что он не мог знать о приписываемом Давенпорту нападении на Его Высочество.
Жаль! Безумно жаль теньента, не предавшего своего короля, но жалость ждет, а посол – нет. Что ему нужно? Гамбрин выбрал для расспроса того, кто много знает и плохо врет, и не ошибся. Эпинэ судорожно вздохнул – воздух в кабинете вдруг стал раскаленным, словно в печке.
– Герцог, – сладкая улыбочка и холодные глазки, но Клемент был еще гаже, – почему вы не пьете? Вам не нравится букет?
Можно вспомнить о срочном деле, встать и уйти, но это то же, что признаться. Гайифцы не успокоятся, пока не узнают правду, если уже не знают. А что потом? Соврать? Лэйе Астрапэ, что?! Он не Адгемар, не Штанцлер и даже не Альдо, а гайифец не глупей «истинников», разве что магией не балуется.
– Прекрасное вино, советник, – выпалил Робер, – если я не ошибаюсь, это урожай 385 года? Сорокалетние лозы?
– Вы – тонкий ценитель, – реденькие бровки поползли вверх, – я поражен.
А уж как он сам поражен: выстрелил в белый свет, попал в плод абехо. Чего только не бывает, но раз пошла карта, играй!
– Это был удачный год, – Робер пригубил вино, не чувствуя ни вкуса, ни аромата, – но вернемся к нашей беседе. Вы ошибаетесь, советник. Мне неприятно об этом говорить, но Давенпорту удалось ускользнуть от возмездия. В настоящее время он находится в Гельбе вместе со своим отцом, генералом Энтони.
– Я полагаю, вы ошибаетесь, – морщинистая головка качнулась на тоненькой шейке.
– У нас есть свои источники, – губы Робера сами сложились в наиприятнейшую улыбку, – поверьте, сведения точные. Не сомневаюсь, скоро вы получите те же сведения из Дриксен, ведь у вас есть там свои люди, не правда ли?
– Дриксен – союзная нам держава, – быстро сказал посол, – мой государь не видит смысла в том, чтоб засылать туда шпионов, это подорвало бы нашу дружбу.
– Меня восхищает союз Гайифы и Дриксен, – рука Робера слегка приподняла бокал. – Две великие державы ставят интересы друг друга превыше собственных. Казалось бы, человеческой натуре свойственно добиваться первенства любой ценой, но кесарь и император поднялись над суетой, явив истинно эсператистскую добродетель. Дриксен не помышляет о том, чтоб воспользоваться трудностями, возникшими у Его Величества Дивина, гм, на юге. Гайифа настолько доверяет кесарии, что не считает нужным следить за севером, полагаясь на слово союзников! Это восхитительно!
– Герцог, – господин посол закашлялся и спрятал лицо в обшитом золотыми кружевами платке, – простите...
– Осторожней, сударь, – попросил Иноходец, ставя бокал на край стола. – Вам помочь?
– Нет... – Дипломат старательно утер лицо, несмотря на сильнейший приступ, слез в грибных глазках не случилось. – Благодарю... все в порядке.
Гамбрин старательно кашлял, а задыхался Робер. Жара, как в Кагете, и даже мундир не снимешь.
– Советник, – не выдержал Робер, – скажите, вам не душно?
– Гайифа – южная страна, – покаянно вздохнул Гамбрин, – а я уже немолод. Прошу прощения за причиненные вам неудобства. Обещаю в следующий раз принять в не столь натопленной комнате.
Не хочет продолжения разговора! Да здравствует наглость! Наглость и ложь в глаза, а духоту он переживет.
– Не стоит беспокойства, – раздвинул губы Иноходец, – я военный и привык и к жаре, и к холоду. Поверьте, я не сомневаюсь, что застреленный вашими людьми путник походил на Давенпорта. Фамильное сходство – бич Золотых земель, ведь дамы равно дарят свою благосклонность и бравым генералам, и юным корнетам. В Талиге эти чувства к тому же пользуются взаимностью.
– Вы полагаете, – промямлил гайифец, – мои люди встретили незаконнорожденного брата беглеца?
– Или дядюшку, – лицо Робера горело, по хребту струился пот, – или кузена. В противном случае придется предположить, что ваше доверенное лицо намеренно застрелило невинного человека и в придачу подданного ныне союзной вам державы, что могло бы подорвать нашу нарождающуюся дружбу.
Ознакомительная версия.
