Ознакомительная версия.
И началось великое строительство. Если уж мы во всем подражаем Аквилонии — даже монету назвали «кесарием»! — то и замок отгрохаем не хуже Тарантийского. Единственно, поменьше размерами.
Торжественная закладка первого камня состоялась на праздник Йуле при изрядном стечении народу и представителей всех трех рас, населяющих Пограничье — оборотней, людей и гномов «Двух подгорных королевств». Между прочим, строительством занялись именно гномы, и это радует — по крайней мере в замке не будет сквозняков, он не рухнет при землетрясении и будет служить потомкам Эрхарда вплоть до сотого колена. Уж чего-чего, а работать гномы умеют и работают на славу.
Прямо сейчас наш король бегает по вершине Вольфгардского холма с планом постройки в руках, шпыняет подмастерьев, набранных из людей и своих сородичей, и ожесточенно спорит с Фрамом, сыном Дарта — гномом, руководящим возведением новой резиденции короля. Эрхард хочет видеть в сооружении величественность и неприступность, хозяйственные же гномы полагают, что важнее всего удобства. Видел я и чертеж — пять башен, двойная стена, донжон, ров, подъемные мосты и всяческие другие ухищрения гномьей механики, призванные служить обороне крепости (хотя на протяжении последних столетий у всех соседей хватало ума никогда не воевать с Пограничьем. Кому нужна эта груда хлама?). Засим — множество пристроек, конюшен, кузниц, казарм, зернохранилищ. Целый маленький городок. Я даже углядел на рисунке отдельную башенку, содержащую в себе четыре просторных комнаты и пометку «Апартаменты королевского мага».
Это специально для меня, ибо по некоторым печальным обстоятельствам королевским магом Пограничья являюсь именно я, Тотлант, сын Менхотепа из Луксура.
Наше королевство очаровывает не бесконечными лесами, чистыми, словно наполненными слезами, озерами, не хрустальными горными речками и вовсе не суровой красотой Полуночи, а провинциальной непринужденностью его обитателей.
Где-нибудь в Туране, например, для того, чтобы попасть в обиталище волшебника, служащего государю Ездигеру, следует пройти через десяток караулов, доложить о себе со всеми церемониями и лишь затем (под истошные крики дворцового управителя: «Благородный гость мудрейшего!») войти, поклониться, проникнуться величием разодетого в золото волшебника, ужаснуться подвешенным под потолком чучелам чудовищ, рассмотреть колбы и склянки, побеседовать о вечном и лишь затем приступать к делу. В Пограничье же царят простота и незамысловатая легкость нравов.
Начать с того, что у меня нет своей магической лаборатории (полагаю, временно), ныне мне приходится ютиться в каморке бокового, прилегающего к конюшне, флигеля «Короны и посоха», рядом с удалыми молодцами Веллана. Комнатка битком забита книгами, укрытыми кожей, ибо потолок протекает.
Встретиться со мной, короче говоря, можно запросто. Не дожидаясь в приемной.
— Велл, — ледяным тоном сказал я, — выйди, постучись, а когда я разрешу, входи.
— Некогда! — отмахнулся белобрысый оборотень, открывший дверь в каморку, как обычно, пинком. — Вот достроим замок, тогда и церемонии будем разводить.
Я подумал, что даже в этом случае никаких «церемоний» в Пограничье не будет, а сохранится старый порядок, но промолчал. Выглядел Веллан озабочено.
— Закрой ты эту дурацкую книжку! — господин гвардейский капитан совершенно бесцеремонно подошел к моему столу и захлопнул том описаний валузийских артефактов, который я от скуки листал. — Пойди к почтовому птичнику, там тебя дожидаются.
— Зачем? — я зевнул и уставился на хмурого оборотня.
— А затем, что прилетела птица из Немедии…
— И что, данная птица хочет меня видеть? Настаивает?
— Тебе бы одни шуточки! Проклятущий ястреб, едва появившись, задрал двух лучших почтовых голубей, которых Эрхард хотел отправить в Аквилонию но торговым надобностям! Старик, понятно, разозлился, и сказал, что вычтет их стоимость у тебя из жалования.
— …Которое последний раз платили прошлым летом, — сварливо отозвался я. — Все деньги из казны уходят на никому не нужное строительство дурацкого замка! С кем собираетесь воевать? Построили бы нормальный дом, а не возводили тут полное подобие кхарийского Пифона! Не думаю, что ваш замок в течение ближайшей тысячи лет подвергнется хотя бы одному штурму!
— А если завтра война? — фыркнул Веллан. — С Иранистаном, например? Или с Дарфаром?
— В болотах отсидимся, — я наконец-то улыбнулся первый раз за полный день. — И никакие замки не нужны. Только лишняя трата денег из казны. Ладно, пойдем, показывай своего ястреба.
Наш птичий двор вполне удачно совмещал обширный курятник, выстроенный сбоку от «Короны и посоха», а с ним и наспех сооруженную голубятню, предназначенную для обитания благородных птиц, связывающих меж собой Вольфгард и столицы соседних держав. Голуби нынче дороги — за каждую породистую птицу купцы берут не меньше полновесного аквилонского солида, безумные деньги! Потому я похолодел, узрев на дворе следы преступления: черные перышки несчастных голубков пуантенской породы. Злодей, небольшой серый в коричневую крапинку ястребок, сидел на крыше голубиной клетки, жрал, а перепуганные голуби кружили высоко в небе, завидев внезапно свалившегося на их несчастные головы хищника.
— Вот смотри! — Веллан грозно ткнул пальцем в ястреба. — Твой!
В последнем возгласе оборотня не было ничего загадочного.
Ястреб действительно был моим. Лично покупал в Бритунии маленьким птенцом около года назад, сам выкормил, сам обучил. Ястреб справляется с доставкой депеш гораздо лучше, чем голуби или чернокрылое племя воронов. Летает он гораздо быстрее, других хищников не боится и способен найти хозяина, где бы тот не находился (в последнем случае к разумению птицы я добавил и чуточку волшебства), Так вот, когда птица выросла, я отправил ее вместе с несколькими другими «воспитанниками» в Бельверус, к герцогу Мораддину. Еще три голубя (и ястреб постарше и поопытнее) уехали в Аквилонию, и два — в Стигию, где у меня оставались старые друзья и родственники, не исключая отца.
— Цыпа-цыпа-цыпа, — поманил ястреба Веллан, настороженно посматривая в небеса, где порхали королевские голуби, — Тотлант, убери его отсюда! Весь птичник перепугает!
Ястреб повернул к нашему доблестному пограничному стражу окровавленный клюв и клекотнул что-то презрительно-недоброе. К чужим людям птица относилась настороженно, опять же благодаря наложенному мною простенькому заклинанию. Ястреб обязан знать только хозяина и человека, у которого временно живет, чтобы однажды сорваться в спешный путь с укрепленным на лапке письмом, доставив его адресату.
Ознакомительная версия.
