— Какое-то время — да. Многое зависит от того, сколько лестниц есть у врага. Если они хорошо оснащены, они сметут нас.
— Тысяча проклятий им в глотку, — прошипел Горкай. Талисман усмехнулся.
— Только лестниц у них будет мало. Они ведь не рассчитывают на осаду. И поблизости нет деревьев, чтобы сколотить новые. У нас теперь около двухсот человек, по пятидесяти на каждую стену, если готиры вздумают атаковать со всех сторон. Мы продержимся, Горкай, — по крайней мере несколько дней.
— А что потом?
— Либо мы будем живы, либо умрем, — устало пожал плечами Талисман.
Далеко на юго-западе небо зажглось красным, мерцающим заревом.
— Что это? — спросил Горкай.
— Если удача на нашей стороне, это горит вражеский лагерь, — угрюмо ответил Талисман. — Надолго это их не задержит, но спесь собьет.
— Хоть бы их там побольше подохло!
— Зачем ты остался? — спросил Талисман.
— То есть как зачем? — удивился Горкай. — А как же иначе? Я теперь принадлежу к Волчьей Голове, и ты мой вождь.
— Я могу завести тебя туда, откуда нет возврата, Горкай.
— Все дороги ведут к смерти, Талисман. Но здесь я един с Богами Камня и Воды. Я снова надир, и это главное.
— Да, это главное. И вот что я скажу тебе, друг: это будет главным и в грядущие годы. Когда Собиратель поведет свои армии, мир содрогнется от звука этого слова: «надир».
— Приятно думать об этом перед сном, — улыбнулся Горкай.
И тут оба увидели Зусаи. В одной рубашке из белого полотна она медленно шла к воротам. Талисман с Горкаем сбежали вниз и догнали ее уже в степи. Талисман тихо взял ее за руку. Ее широко открытые глаза смотрели не мигая.
— Где мои господин? — спросила она.
— Зусаи, что с тобой? — прошептал Талисман.
— Я потеряла его. Почему мой дух прикован в этом темном месте? — Слеза скатилась у нее по щеке. Талисман обнял ее и поцеловал в лоб.
— Кто это говорит? — спросил Горкай, беря ее за руку.
— Ты знаешь моего господина?
— Кто ты? — повторил Горкай. Талисман отпустил Зусаи и обернулся к нему. Тот сделал ему знак молчать, — Назови свое имя.
— Я Шуль-сен, жена Ошикая. Ты мне поможешь?
Горкай поцеловал ей руку.
— Какой помощи ты ждешь от меня, госпожа?
— Где господин мой?
— Он... — Горкай умолк, глядя на Талисмана.
— Его нет здесь, — сказал Талисман. — Ты помнишь, как попала сюда?
— Я была слепа — но теперь я снова вижу, слышу и говорю. — Она медленно посмотрела вокруг. — Мне кажется, я знаю эту долину, но этих строений не помню. Я хотела уйти из темного места, но там всюду демоны. Мои чары не помогают. Я лишилась своей силы и не могу уйти.
— И все же ты ушла — ведь ты здесь, — заметил Горкай.
— Я не понимаю этого. Может быть, это сон? Кто-то позвал меня, и я очнулась здесь. Это не моя одежда. И где мой лон-циа? Где мои кольца?
Внезапно она дрогнула, как от удара, и крикнула:
— Нет! Меня тянет назад. Помогите! Я не хочу оставаться в этом темном месте! — Она вцепилась в руку Талисмана, но тут же обмякла и тяжело прислонилась к нему. Ее веки затрепетали, и Зусаи взглянула на Талисмана. — Что случилось?
— Ты что-нибудь помнишь?
— Мне приснилась та женщина из пещеры. Она шла рука об руку с мужчиной. Потом солнце померкло, и черные скалы сомкнулись стеной вокруг нас... вокруг нее. Света не стало вовсе, только кромешный мрак, и мужчина пропал. Я... она... хотела найти дверь в скале, но двери не было. А кругом стонали и рычали. Вот все, что я помню. Я схожу с ума, Талисман?
— Я так не думаю, госпожа, — мягко сказал Горкай. — Скажи, у тебя уже бывали видения?
— Нет.
— И ты не слышала голосов, когда рядом никого не было?
— Нет. Почему ты спрашиваешь?
— Я думаю, что в тебя вселяется дух Шуль-сен — не знаю почему. Но одно я знаю: ты не безумна. Мне приходилось видеть духов и говорить с ними. И с отцом моим было то же самое. Ты не просто ходила во сне. И голос твой, и повадки — все изменилось. Ты согласен со мной, Талисман?
— Это превышает мое понимание, — сознался тот. — Что же нам теперь делать?
— Сам не знаю. Ты говорил мне, что Ошикай ищет свою жену, а теперь мы узнали, что и Шуль-сен его ищет. Но их мир — не наш мир, Талисман. Мы не в силах свести их вместе.
Луна зашла за тучи, и степь погрузилась во мрак. Талисман услышал чей-то крик — потом вдалеке вспыхнул огонь, и зажегся фонарь около юрты Кзуна.
Слепой священник-надир, Эншима, тихо сидел на краю обрыва, выходящего в степь. Позади, у потаенного родника, жались в тени дюжины две беженцев, большей частью пожилые женщины да малые дети. Ночью он видел вдали зарево и чувствовал, как души уходят в Пустоту. Блекло-голубые одежды священника загрязнились, ноги кровоточили от ходьбы по острым вулканическим камням, которыми изобиловали эти скалы.
Эншима вознес про себя благодарственную молитву за кучку людей из Острого Рога, пришедших к источнику два дня назад. На них напали готирские уланы, но им удалось уйти в скалы, где тяжелая кавалерия не могла преследовать их. Теперь они вне опасности. Они голодны и лишены всего, но опасность им не грозит. Эншима благодарил Исток за спасение их жизней.
Освободив свой дух из оков, священник взмыл высоко над горами, глядя на бескрайнюю степь внизу. В двенадцати милях к северо-западу виднелись крошечные строения святилища, но он не полетел туда, а стал искать двух всадников, которые, как он знал, должны скоро прибыть к источнику.
Он увидел, как они выехали из балки милях в двух от скал, где оставалось его тело. Воин вел за собой двух лошадей, а поэт — Зибен — держал на руках ребенка, завернутого в красное одеяло. Священник подлетел к воину, чтобы получше его разглядеть. Тот ехал на вислозадой кобыле, был одет в черный кожаный колет с блестящими серебряными наплечниками и вооружен огромным обоюдоострым топором.
Дорога, по которой они ехали, вела в сторону от родника. Эншима слетел к поэту и призрачной рукой тронул его за плечо.
— Эй, Друсс, — сказал Зибен. — Тебе не кажется, что вон в тех скалах может быть вода?
— Мы в ней не нуждаемся. Судя по словам Нуанга, отсюда до святилища не больше десяти миль.
— Может, оно и так, старый конь, но малюткино одеяло начинает попахивать. Да мне и с себя хотелось бы кое-что выстирать перед нашим торжественным въездом.
— Само собой, поэт, разве ты можешь явиться куда-то иначе, чем при полном параде. — И Друсс свернул налево, к темным вулканическим скалам.
Зибен последовал за ним.
— Как же ты думаешь искать свои целебные камни?
Воин поразмыслил.
— Мне сдается, они спрятаны в гробу. Так ведь обычно и делается, правда?
