— Мне вчера доложили, что ты ела экскременты одного из солдат. До чего же ты опустилась, дочка!
— Прекрати! — крикнула Мора, собрав всю волю в кулак.
В спертом воздухе повисла звенящая тишина. Затем дверь, за которой пировали охранники, отворилась, показалась голова солдата. Мартин поднялся, подозвал воина к себе. Он какое-то время стоял над Морой, изучая её, словно хотел запомнить именно такой — сломленной и отчаявшейся.
— Когда наиграетесь с ней, — сказал он солдату, — убейте её. Только сделайте это медленно. Хочу, чтобы она мучилась.
С этими словами Мартин Марциал вышел из комнаты, гремя панцирными доспехами.
Глава шестнадцатая. Безымянный Король
Юмента, подземная колонна перехода
В тесном пространстве колонны каждый звук казался оглушительно громким. Доспехи палангаев позвякивали в такт шагам, скрипели сотни сапог, звенели маленькие цепи на панцирях. Солдаты шли молча, изредка оглядываясь на меня. Я чувствовал, что они гордились тем, как близко находились к своему правителю. Порой мисмары подходили ко мне и как бы невзначай касались пальцами моего доспеха. Я же делал вид, что ничего не замечаю. Старейшина Димир еще в Венерандуме предложил мне паланкин, дабы я мог отдохнуть перед выступлением в Юменте. Однако я отказался. Хотелось побыть в окружении простых солдат.
Широкая лестница круто уходила вниз. Казалось, ноги сами несли со ступеньки на ступеньку. Порой, чтобы справиться со скукой, я разглядывал рисунки на стенах. Древние мастера постарались на славу: каждая сцена была искусно вырезана в черном граните. Герои древности, мускулистые и высокие, боролись с монстрами из-за стены; циклопичные чудовища, по сравнению с которыми обычные люди казались маленькими хунфусе, вылезали из шахт подземного города и нападали на мирных жителей; в конце каждой сцены появлялись добрые боги, контуры которых обводили желтой краской, и прекрасные в своей идеальной красоте девушки-спутницы.
— Рисунки прекрасны, — сказал идущий рядом со мной мастер Гуфран.
В отличие от большинства мисмаров и кудбирионов он был в легком золотом панцирном доспехе. Оставалось загадкой, как он в таком одеянии не окоченел от морозов в Верхнем Городе. Хотя, скорее всего, мастер успел сменить доспех уже в подземной колонне, ожидая моего прибытия. Я оглядел себя. Со стороны черный шипастый панцирь выглядел впечатляюще: его сделали лучшие кузнецы, когда мне исполнилось двадцать пять хакима. Однако в нем я себя чувствовал, словно лепешка в печи. От жары спина взмокла, мутные капли пота скатывались с бровей. Приходилось постоянно подзывать служек старейшин, чтобы те платками протирали лицо. Доспех я сменю лишь в Юменте.
— Да, рисунки хороши, — сказал я и вымучил жалкую улыбку.
Мастер обвел рукой стены:
— Это опасное место, Владыка, если вдуматься. Бесспорно прекрасное, но крайне грозное. Еще в работах Валента Грациана говорилось о том, что колонна является главным стратегическим местом в любой городской войне. Вы не подумайте, Ваше Высочество, что я поучаю вас. Вовсе нет. Просто когда я спускаюсь по этим гранитным ступеням, то чувствую себя некомфортно.
Я оглядел идущих рядом со мной солдат, но ни один из них не смотрел ни на меня, ни на мастера, предпочитая делать вид, что они ничего не слышат и не понимают.
— Тебе не о чем беспокоиться, Гуфран. Именно потому, что знатные прокураторы могут попытаться захватить власть в Нижнем Городе, я держу большую часть солдат возле колонны. Знаешь, пора с ней что-то делать. Я обсуждал с инженерами возможность построить еще переход в Юменту, однако ни чем дельным наши разговоры не закончились. После того, как Тиберий вернется из ледяной пустыни, я попробую переделать колонну.
Брови Гуфрана поползли вверх.
— Переделать? — тупо повторил он.
Я кивнул.
— Хочу попробовать на нижних ярусах сделать дыру в гранитной стене и отстроить новый проход. Все-таки в Юменте сейчас неспокойно…
— Вы не доверяете своим людям? — прошептал мастер Гуфран. На этот раз некоторые из палангаев взглянули с опаской на нас.
— Разумеется, доверяю. Однако я не глупец. Уже сейчас колонна не вмещает всю мою армию, а что будет потом? К тому же, если предположить, что врагу каким-то неведомым образом удастся занять вход в колонну, то мои солдаты окажутся в ловушке. Нельзя полагаться на удачу.
— Мудрые слова, Владыка, — сказал Гуфран и чуть склонил голову.
Я лишь хмыкнул. Внутри колонны царил полумрак, так как металлические светильники с жар-камнями стояли лишь через тридцать ступенек друг от друга. Надо не забыть напомнить Димиру, чтобы в подземном переходе демортиуусы полностью избавились от тьмы. Во-первых, сумрак давил на нервы и не позволял сосредоточиться. Во-вторых, из-за него воздух был сырой.
— Как думаешь, мастер: нам удастся поймать всех вероотступников? — спросил я.
Гуфран нахмурился, пожевал губами.
— Если ересь, словно зловоние, исходит от знатных юментских прокураторов, то вам придется повозиться, Ваше Высочество, — сказал он. — Все-таки у них есть небольшая армия, которая…
— Которая сдастся, если уничтожить Марциалов, Дуа и Дахма одновременно, — перебил я.
Один из палангаев поскользнулся на сырых ступеньках, но братья ему сразу же помогли. Я сделал вид, что ничего не заметил. А вот мастер Гуфран покачал головой.
— Владыка, вы позволите дать совет? — спросил он.
Я махнул рукой.
— Говори.
— Вы щадите солдат. Их необходимо заставлять больше тренироваться. А еще лучше раз в хакима устраивать бои до смерти между группами. Они забывают вкус крови. Становятся слишком слабыми.
— Предлагаешь сделать из палангаев новых демортиуусов?
Мастер Гуфран содрогнулся, словно по спине провели холодным лезвием, взгляд опустился на гранитные ступени.
— Нет. Я не это имел в виду, — сказал он.
Я засмеялся и похлопал его по спине:
— Я понял, мастер. Твой совет очень ценен для меня.
Гуфран кивнул, но глаза его оставались задумчивыми. Он словно хотел сказать что-то еще. Я снял тяжелый шлем, прикрепил к цепочке панциря. Из-за проклятой духоты ноющая боль запульсировала в затылке. Один из служек протянул мне флягу с холодной водой. Я жадно принялся пить.
Гуфран, быстро бросив взгляд на меня, сказал:
— Если потребуется, я незамедлительно отдам жизнь за вас, Владыка.
Я продолжал смотреть на него, слегка прищурив глаза.
— Ни разу не сомневался в тебе, мастер. Однако твоя жизнь еще пригодится мне в Верхнем Городе.
