Тем не менее, казалось, что в воздухе носятся какие-то странные образы, а в тишине раздаются едва слышные голоса. В этом месте было нечто большее, чем воспринимали глаза Маттео. Он был уверен в этом. Местная магия была такой густой и чуждой силе Халруаа, что даже он мог чувствовать её присутствие.
Некоторое время Маттео задавался вопросом, что бы он увидел глазами темной фейри. Эта туманная пустошь была больше похожа на какую-то волшебную залу, не более реальную, чем сон.
Земля под ногами была влажной и густо поросла мхом. Казалось, с каждым шагом губчатое растение выпивает часть его силы. И, разумеется, замедляет шаг. Туман сгущался, и вскоре юноша мог видеть лишь на несколько шагов вперед. Он позвал Тзигону, но звук словно не мог отлететь дальше, чем способен был увидеть глаз.
Вдруг, словно из ниоткуда, в лицо Маттео прилетел твердый кулак. Времени уклоняться не было, и потому юноша встретил удар, отворачивая голову в сторону. Он схватил грубую руку нападавшего и потянул вниз, увлекая противника вслед за собой. Незнакомец был схожего телосложения, и несколько мгновений Маттео прилагал все силы, чтобы удержать человека. Когда это удалось, он, наконец, посмотрел вниз, на искаженное бешенством лицо, так похожее на его собственное.
- Бенн, — сказал он, с изумлением узнавая молодого человека.
- Зачем ты привел меня сюда? — потребовал крестьянин. Чувство вины сжало сердце Маттео, когда он рассмотрел этот вопрос. Возможно ли, чтобы он действительно притащил сюда молодого человека? Что, если его сопротивление магии исказило заклинание Баселя?
Крестьянин забился.
- Вы со своими друзьями причинили мне мало проблем?
- Это не мой выбор, — серьезно сказал Маттео. — Я не собирался причинять тебе вреда.
- Сколько людей заплатили за вашу честь джордайна? — спросил мягкий, почти бесцветный женский голос.
Маттео выпустил Бенна и поднялся на ноги, ошеломленный внезапным появлением маленькой гибкой женщины, которую он видел лишь однажды. Юноша быстро склонил голову в традиционном поклоне, выражая уважение. В конце концов, это была его мать. Это его появление на свет довело женщину до такого состояния.
- Миледи, вы шли собственным путем, — с почтением сказал Маттео. — Мне жаль, что все так закончилось, но это был не мой выбор.
Казалось, глаза женщины смотрели мимо него.
- Здесь холодно, — пробормотала она, словно и не слышала слов Маттео.
Он подошел ближе.
- Вишна никогда не говорил мне твоего имени, — сказал он тихо.
На лице женщины застыло озадаченное выражение, из-за чего сердце джордайна пронзил новый укол вины и боли. Его мать потеряла так многое, что больше не помнит собственного имени!
В голову ему пришла новая мысль. Быть может, его мать не знает собственного имени потому, что он сам его не знает. Осторожно, он протянул руку к маленькой женщине. Кисть прошла сквозь тело матери. Она была не более реальной, чем туман вокруг.
Маттео обернулся к крестьянину. Бенн пропал. На самом деле, его никогда не было здесь.
Джордайн испустил длинный дрожащий вздох, оценивая ситуацию. Эти неприятные встречи стали иллюзиями, каким-то образом вырванными из его собственного разума. Видимо, у Неблагих нет проблем с его сопротивлением!
На уровне логики Маттео знал, что он не несет никакой вины за решение своей матери или за не рождённых детей крестьянина и его жены. Эти поступки совершили другие люди. Вишна часто предупреждал его не брать на себя чужую вину, говоря о том, что это, лишь иная форма гордыни.
Маттео подозревал, что здесь гордыня может стать его концом.
Юноша вытянул руки, сжимая их в кулаки, и покрутил их перед своим лицом. Собственное тело казалось таким же нереальным, как силуэт его несчастной матери. На мгновение, его охватила паника. Если Маттео не сможет рассчитывать на собственные силы и навыки воина — все потеряно!
Снова гордыня, понял он. Как джордайн, он посвятил свою жизнь развитию силы духа и тела, но здесь логика приносила мало пользы. А сила? Маттео прижал руку к подбородку. Челюсть болела от удара, нанесенного иллюзорным Бенном. Здесь правили призраки. Спокойная и прагматичная уверенность джордайна была в Неблагом Дворе неуместна, словно белые одеяния Мистры в портовой таверне.
Мягкий насмешливый хохот тихим пением раздавался над туманами, окружая юношу со всех сторон. Маттео выхватил кинжалы, поворачиваясь в разные стороны, чтобы предупредить нападение. Но темные фейри не появились. Прислушавшись, он понял, что голоса больше похожи на звуки, издаваемые смертными. Смех принадлежал молодому мужчине, он был глубоким и издевающимся.
Внезапно, Маттео признал звук собственного голоса. Его бестелесные мысли взлетели, смеясь над ним.
- Каменная уверенность, — сказал он, с отвращением повторяя собственную характеристику. Это было такой же иллюзией, как все, с чем он столкнулся! С тех пор, как почти год назад Кива появилась в его жизни и разрушила его самоуверенность, он и сам стал сомневаться в правильности порядков джордайнов. Сколько бы он не пытался врать себе, ему не подходила такая жизнь.
Внезапно, его настигло озарение — момент прозрения после года неприятностей, свалившихся на его голову. Возможно, вера никогда не вознаграждалась уверенностью, а совсем наоборот! Быть может, верить, значило лишь сохранять свою точку зрения, несмотря на сомнения. Так он и поступал, и так он и будет продолжать поступать. Его сомнения не помешают задаче. Как не парадоксально, они лишь подчеркнули её важность.
Смех стих. Маттео позволил себе улыбнуться, празднуя маленький триумф, после чего настроил все свои мысли на потерянную подругу. Если иллюзии в этом месте были так сильны, быть может, он мог призвать Тзигону силой воли.
Он едва не споткнулся о её маленькое, скорчившееся тельце. С радостным криком, Маттео бросился на землю и сжал девушку в объятиях.
Джордайн не был готов к магическому снаряду, пролетевшему над головой. Так или иначе, он сумел не выпустить девушку из объятий. Странный магический всплеск подхватил их обоих, заставляя волосы встать дыбом и опаляя одежду.
Обрывки ученической мантии Тзигоны почернели и дымились, но сама девушка оказалась невредимой. Маттео благословил свое сопротивление магии, которое защитило их обоих.
Огромные карие глаза Тзигоны обежали лицо Маттео, словно бы не совсем воспринимая его присутствие. Она выглядела удивленной, а её улыбка была слабой тенью старой беспечной ухмылки.
- Не возражаешь, что я курю? — сказала она, сбивая дымок, который поднимался от опаленной одежды.
То ли под действием неожиданности, то ли из-за напряжения, которое внушала окружающая обстановка, но замечание Тзигоны показалось Маттео удивительно абсурдным. Он громко рассмеялся, радуясь тому, что снова нашел свою подругу.
