Ознакомительная версия.
Мэрлот помолчал. В зале царила абсолютная тишина, десятки глаз были устремлены на главу рода, и все, даже те, кто прежде не обращал внимания, заметили, какие усталые, красные с недосыпу глаза у патриарха, какое у него осунувшееся лицо. Эти два месяца с момента пленения доброй половины и до этого общего совещания Мэрлот ни разу не выспался, редко успевал поесть как следует, и на него свалилось сразу столько забот, столько самых неотложных дел, что плечи под их тяжестью просто опускались.
Но патриарх не сдавался. В глубине его измученных глаз горел бешеный огонь – тот самый, который некогда сплотил вокруг него потомков и заставил их подчиняться, тот самый, который сделал семейство Мортимеров кланом Мортимеров, добыл ему и земли, и средства, и превратил дом в один из самых богатых в Центре. Многие из Мортимеров лишь теперь подумали о том, что патриарх – это не столько почетный титул, власть и все ее преимущества. Патриарх – это огромная ответственность, это каторжный труд и уйма обязанностей, которыми нельзя пренебречь.
– Но мы не позволим этому произойти, – сказал Мэрлот после долгой паузы. – Мы никогда не превратим наш сильный и единый клан в горстку разобщенных семейств. Мы остаемся кланом, даже если наших родственников с нами нет.
– Мы их вернем, – мягко сказал Майнар. Он всегда говорил очень мягко, но голос его был отлично слышен всюду в зале. – Мы всех их вернем, а за тех, кто погиб или пострадал, отомстим, как требует обычай. Ведь для того и существует клан, чтоб стоять за своих. Иначе в этом безумном мире не выжить.
– Ага, точно! – подтвердили остальные. Даже не слишком проницательный человек заметил бы, что присутствующие в зале воспрянули духом и смотрели намного веселее, чем до того, как Мэр-лот начал говорить. Нападение на клан стало тяжелым ударом для Мортимеров, пленение тоже не сахар, и немудрено, что кто-то отчаялся. А оказалось, достаточно понять, что все в этом мире держится на семье, и главное – не забывать, что клан остается кланом, даже если он рассеян по множеству миров.
Мэрлот жестом отпустил своих потомков и, оглядев залу, подошел к Руину, сидевшему в первом ряду. Остальные Мортимеры, разбредаясь по зале, постепенно стягивались в небольшие группки и что-то жарко обсуждали. Впрочем, они старались приглушать голоса, чтоб не мешать патриарху, когда тот начнет беседовать с каждым из будущих участников налета индивидуально. Мэльдор, сидевший рядом с сыном, торопливо встал, освобождая место Для Мэрлота, и отправился в дальний конец залы – общаться с клановыми офицерами.
– Привет, Руин? Как дела?
– Все нормально. Все благополучно.
– Твою сестру не обижали?
– К счастью, нет.
– Я очень рад за вас обоих. Жаль, что не могу сейчас побеседовать с твоим младшим братом.
– Но я уверен, что с ним все в порядке. Он регулярно заглядывал к нам – пообедать, пожить. С ним все хорошо.
– Ну будем надеяться. Руин. – Мэрлот поудобнее устроился в кресле. – Расскажи-ка мне про того черного мага, у которого ты был.
– Да о нем, собственно, нечего говорить. Он почти не общался с нами, занимался своими делами. В общем неплохой парень, разве что слишком нервный.
– Кое о чем мне рассказал Мэлокайн. Этот черный – центрит, я все верно понял?
– Да, верно. Этот молодой человек из клана Алзара.
– Ох как интересно. – Патриарх поерзал в кресле. – Клановый… Какая все-таки мерзость. Так-так…
– Ты что же, собираешься с ним что-то выяснять? Но зачем?
– Он – гражданин Центра. И думаю, Лоанаро будет очень интересно узнать, что вытворяет его потомок.
– Он ничего не вытворял. Нам с Морганой он не причинил никакого вреда.
– Но его поведение – это вызов Асгердану. Он действует против государства, гражданином которого является. Его поступки можно воспринять как предательство. Но раз он ничего вам не сделал, я не буду настаивать, чтоб Лоанаро выдал его для суда. Пусть наказывает сам. Но доставить его в Центр необходимо. Чтоб другим центритам неповадно было… Ладно. Оставим это. Ты можешь дать мне координаты острова?
– Могу. И вот еще что я хочу тебе сказать… – Руин поколебался. – Там у него живет один парнишка. Вернее даже будет сказать, молодой человек. Он бессмертный и, как мне кажется, не так молод, как хочет показать. Но у меня на его счет появились определенные сомнения. – Арман замялся в поисках подходящих слов.
– Ну-ну… Что за сомнения? – подбодрил Мэр-лот.
– Мне кажется, он имеет какое-то отношение к нашему роду… – Руин пощелкал пальцами. – Понимаешь, мне почему-то кажется, что этот Спиногрыз – так он себя называет – если и не родственник Мортимерам, то… Как бы это сказать.
– Я тебя прекрасно понимаю, – спокойно сказал патриарх. – Ты молодец, что заговорил об этом, хоть и не знаешь, как именно выразить свою мысль. Ты прожил в клане не так долго, всего двадцать лет – что это за срок для бессмертного! Ты не привык, что с другими представителями клана тебя связывают не только родственные связи, но и нечто такое, что словами обыденного языка не опишешь и в пробирку не засунешь, что на бумаге можно изложить лишь как «семейная привязанность». Чувства клановых друг к другу можно сравнить с теми чувствами, которые охватывают двух влюбленных, чтоб остаться с ними навсегда. Тебе ведь знакомы подобные пары?
– Да, пожалуй, хоть и не так много, как хотелось бы.
– Все верно. Но если любовь к жене или мужу может оставить человека, то любовь к родным остается навсегда. Ведь родственником нельзя перестать быть. Ты понимаешь?
– Отлично. Но я не согласен, что двадцати лет мало, чтоб это понять. Я, знаешь ли, если и не понял, то почувствовал что-то подобное в первые же месяцы жизни в Асгердане. Там, на Черной стороне, в Провале, я настороженно относился к своим сводным братьям и сестрам, но лишь потому, что и они так относились ко мне. Кого-то из них я и вовсе ненавидел. Разумеется, вполне взаимно. А здесь все стало по-другому. Можно подумать, что я всего лишь отвечал любовью на любовь, но мне кажется, что дело не только в этом.
– Вот-вот. Но мы ведем речь не о тебе, а о молодом человеке по имени Спиногрыз – так ведь его зовут, верно? Я же ничего о нем не знаю и лишь хочу донести до тебя, что раз уж появились сомнения, ощущения, то их нужно проверять. Все на свете возможно.
– Дело-то в том, что этот паренек – из какого-то невообразимо далекого мира под названием Ладжер, из мира, который Рикардо Алзара назвал помойкой. Не знаю, что он имел в виду. Откуда там наши родственники?
– Наши родственники могут быть где угодно. По крайней мере пятнадцать Мортимеров числятся пропавшими без вести, в том числе некоторые – после последней магической катастрофы. Их могло занести куда угодно, хоть на помойку. Проверим этого Спиногрыза. Обязательно. Где он живет? На острове того самого Рикардо Алзара? Хорошо, я скажу ребятам.
Ознакомительная версия.
