Близился вечер. Конан и Зенобия надеялись до наступления ночи пересечь аквилонскую границу, и потому кони их неслись во весь опор. Здесь, в Офире, также испытавшем иго Великой Души, встречали Конана как освободителя. Но гигант-киммериец торопился домой, ведь он не был на аквилонской земле с того самого ужасного дня, когда, гонимый дьявольским гипнозом Тезиаса, вынужден был спасаться бегством от разъяренных толп тарантийцев. Но злой гипноз карлика остался в прошлом, и теперь благодарные подданные с нетерпением ждали возвращения короля-освободителя.
Переполненный благостными видениями грядущих пиров и празднеств, киммериец не сразу заметил опасность. В надвигающихся сумерках из-за небольшого холма навстречу продвигался вооруженный отряд. Изумленный король резко осадил скакуна. Тихо вскрикнула Зенобия.
– Кром! – выдохнул киммериец, отказываясь верить собственным тазам.
Этих воинов невозможно было не узнать. Размахивая дорогими инкрустированными мечами, на них неслись десятка два богато разряженных рыцарей с перекошенными от гнева лицами. Это были кшатрии, воины-аристократы из Вендии. Вел их высокий, горделиво сидящий в седле юноша, и в колючих глазах его пылал огонь смерти.
Положение Конана было безнадежным. Он воевал в разных землях, повидал всяких воинов. Против этого отряда шансы его были ничтожны. Однако в другой раз он, не раздумывая, первым бросился бы в атаку, а там еще одному Крому известно, чья возьмет… Но сейчас он был не просто Конан-киммериец, искатель приключений, а король великой Аквилонии, и радом с ним была его королева. Не для того он рисковал жизнью, отвоевывая у гнусного карлика царство и жену, чтобы бесславно погибнуть здесь, среди офирских холмов, от стальных клинков неизвестно откуда взявшихся кшатриев. Конан тряхнул черной гривой и высоко поднял над головой длинный, блестящий меч.
– Эй, вы! Вас больше, и намерения ваши понятны мне, – проревел голубоглазый великан на языке химелийских горцев. – Может статься, мне суждено умереть. Но мне ведом кодекс чести кшатриев. Я имею право знать, кто вы и почему желаете моей смерти!
В десяти шагах от Конана кшатрии придержали своих коней. Рослый юноша-предводитель выехал вперед и бесстрашно приблизился к Конану. Его красивое лицо полыхало ненавистью.
– Да, киммерийский пес, ты узнаешь причину своей смерти, – подавляя желание немедленно всадить меч в сердце гиганта, закричал юноша. – Я – Бхадри-пал Ченгир Чанд. Говорит тебе, пес, что-либо мое имя?
– Ничего, – ответствовал киммериец, – кроме того, что оно, несомненно, принадлежит негодяю.
– Так вот, ты, всегда появляющийся не вовремя, знай: я – принц Бхадрипал Ченгир Чанд, законный наследник престола Вендии, – высокомерно заявил юноша.
– Ты сын того подонка Ченгира, который со своими людьми возжелал добыть для себя трон, убив темной ночью беззащитную спящую женщину?! – в гневе вскричал Конан.
– Я вижу, ты прекрасно осведомлен! – зашипел юноша. – Это знание ты унесешь с собой в могилу. С той самой ночи, когда мой отец отправился кормить демонов, правительница Жасмина словно сошла с ума. Гонения обрушились на мою семью, на тех, кто призван был править Вендией. Мне удалось бежать из темницы в Айодхье. Собрав верных вассалов, я устремился на поиски того, кто своим нежданным появлением сорвал гениальный замысел моего отца. Мы проделали немалый путь, чтобы свершить свою жестокую месть, Конан из Киммерии! Хвала Асуре, ветер донес до наших ушей пьяную болтовню посвященного жреца Хадрата, – ты знаешь его, не так ли? Сидя в кабаке города Хоарезма, он рассказывал байки о своих и твоих подвигах. Надо сказать, презренный жрец дал довольно – точное описание твоего пути, – злорадная усмешка пробежала по лицу юного принца.
Мысленно Конан много чего пообещал Хадрату, как только увидит его. Если увидит… – Итак, ничтожнейший из королей, я сполна удовлетворил твое любопытство, – сказал между тем вендиец. – Ты знаешь, кто я и почему хочу твоей смерти. Готов ли ты теперь принять бой?
– Двадцать против одного, – подытожил киммериец. – Да, подонок и сын подонка, я готов!
– Ты не понял меня, презренный варвар, – растягивая слова, с выражением проговорил принц Бхадрипал. – Я буду биться с тобой один на один. Мои воины прикончат тебя, только если это не удастся сделать мне самому!
– Вы не смеете убить его! – в ужасе воскликнула Зенобия, хранившая до сих пор молчание.
Вендийский принц уже не слышал ее. Он стремительно атаковал Конана. Юноша был превосходным воином, а предвкушение долгожданной мести придало ему дополнительные силы. Король вынужден был защищаться. Но более всего он опасался предательского удара в спину. Однако кшатрии застыли на месте, внимательно наблюдая за поединком своего принца с прославленным черноволосым великаном.
Конан едва успевая отражать молниеносные удары вендийца. Лицо молодого принца побагровело от бешенства. Его враг все еще был жив! Сделав стремительный выпад, Бхадрипал нанес Конану легкую рану в бок. Рассвирепев и забыв обо всем на свете, кроме этой схватки, Конан бросился на вендийца. Боевой киммерийский клич разнесся над холмами. Пораженный этим удивительным криком, принц на секунду замешкался. И этого мгновения хватило Конану, чтобы с размаху перерубить пополам тело своего врага. Брызнула кровь, конь под убитым заржал и бросился прочь, унося с поля битвы искалеченный труп хозяина.
Узрев развязку поединка, кшатрии снова обнажили мечи.
– Отомстим за отца и сына! – возгласили они и теперь бросились на Конана все разом.
Но резне не дано было начаться. Повелительный голос горна разорвал предвечернюю тишину. В бой вступили новые действующие лица – неизвестные всадники ударили в тыл отряду кшатриев. Деморализованные внезапной атакой неведомого врага и оставшиеся без предводителя, вендийские рыцари сражались теперь за свои шкуры. Получив нежданную поддержку, Конан бился за пятерых. Вскоре все было кончено: ни один из кшатриев не дожил до наступления сумерек. И лишь когда пал последний враг, Конан позволил себе оглядеться.
Переливаясь золотом в лучах заходящего солнца, сверкал боевой стяг. На нем был изображен великолепный и одновременно устрашающий алый дракон. Конан вскрикнул, будучи не в сипах скрыть изумления: спасителями его были немедийцы.
Один из немедийских воинов снял шлем, открыв смуглое, отмеченное печатью усталости и недавней болезни лицо.
– Тараск! Ты ли это?! – воскликнул Конан.
– Судя по всему, мы подоспели вовремя, – сказал король Немедии, приблизившись к Конану. – Эти воины были настроены решительно. Кстати, кто они?
– Так, старые долги, – уклончиво ответил киммериец, с подозрением оглядывая Тараска и его многочисленную, хорошо вооруженную свиту. – Скажи лучше, что привело тебя сюда? С чего это вдруг ты взялся спасать мою жизнь?
