Кровь из раны на шее текла на землю.
– Что? – прохрипел Джонас. – Асассин? Неужели у Салах ад-Дина тоже планы на бедный Кипр?
– Асассины не связаны с сарацинами. У нас свои дела.
Джонас закашлялся, обнажив окровавленные зубы.
– В любом случае, о тебе уже всем известно. Бык назначил награду за твою голову… и за голову твоей подруги.
Альтаир видел, как жизнь уходит из тела Джонаса.
– С каждым днем я становлюсь всё дороже, – ответил он и нанес смертельный удар.
Поднявшись, асассин почувствовал не удовлетворение от прекрасно выполненной работы, а ужасное ощущение, что что-то не так. Джонас упомянул Быка. Кем бы он ни был, он был предан Арману Бушару и знал, что Мария и Альтаир прибыли в Кирению. Может это вызывает такое беспокойство?
Альтаир влез на крышу, чтобы отыскать Марию и Маркоса.
– Кажется, Мария, за наши головы назначили награду, – сказал Альтаир, отыскав их.
Как он и думал, девушка сидела на деревянной скамье между Маркосом и ещё одним членом сопротивления. Мария бросила на него сердитый взгляд, к которому Альтаир уже начал привыкать.
– Награду? Будь проклят этот Бушар. Наверное, он решил, что я твоя помощница.
– Кто-то посоветовал Быку послать людей на наши поиски.
Мария подскочила, как ужаленная.
– Бык? Так у этого фанатика теперь есть свой приход?
– Твой друг? – скривившись, поинтересовался Альтаир.
– Вряд ли. Его зовут Молох. Он – хвастун и святоша с руками такими же толстыми, как стволы деревьев.
Альтаир повернулся к Маркосу.
– Вы знаете об убежище сопротивления в этом квартале?
– Да, но я никогда там не был, – пожал плечами Маркос. – Я простой член сопротивления.
Альтаир подумал и решил:
– Я не могу взять с собой Марию, поэтому её придется вести тебе. Не сводите с неё глаз, и приведите в убежище повстанцев.
– Я знаю кружной путь. Это займет немного дольше времени, но зато он безопасен.
Они добирались до убежища по отдельности. Альтаир прибыл первым. По убежищу были разбросаны мешки с зерном, на которых расположился Варнава, прилегший отдохнуть. Но едва Альтаир вошел, он поднялся, подавив зевок, словно его только что разбудили.
– Мне только что сообщили, что обнаружили тело бедняги Джонаса, – с усмешкой в голосе сказал он, отряхивая с одежды зерна. – Какая потеря.
.- Ты знал его лучше, чем я, – отозвался Альтаир. – Думаю, он понимал, что двойная игра это большой риск.
Асассин внимательно посмотрел на Варнаву, отмечая кривую улыбку на его лице. Смерть не доставляла Альтаиру удовольствия – любая смерь – поэтому он недолюбливал тех, кому она приносила радость, не важно, тамплиером тот был или мятежником. С одной стороны, Варнава был союзником. Но с другой… Альтаир знал, что должен доверять своим инстинктам, которые настойчиво предупреждали его о чем-то.
Варнава тем временем продолжал:
– Да… К несчастью, его смерть всё осложнила… Джонас был уважаемым киприотом, его смерть вызвала беспорядки возле старой церкви. Люди жаждут мести, и Бык скажет им, что виновен ты. Ты можешь потерять поддержку Сопротивления.
Что? Альтаир, не веря своим ушам, посмотрел на него. Инстинкты теперь вопили во весь голос.
– Но ведь Джонас предал Сопротивление. Разве никто об этом не знал?
– Мало кто, – ответил Варнава. – Сопротивление разрозненно.
– Но ты сам можешь сказать им об этом, – возразил Альтаир. – Кое-кто из них сейчас будет здесь.
– Ты привел сюда кого-то? – встревожился Варнава. – Им можно доверять?
– Я не знаю, кому можно доверять, – отозвался Альтаир, – но сейчас нужно подавить бунт, иначе это сильно осложнит мою работу
– На счет нашей сделки… Я посмотрю, что смогу сделать, чтобы ты подобрался к Бушару. Мы же договорились, – улыбнулся Варнава.
Альтаир не обратил внимания на эту улыбку. Каждый раз, когда он видел её, происходящее нравилось ему все меньше и меньше.
Когда Альтаир подошел к церкви, сердце его сжалось при виде творившегося там хаоса. Тамплиеры, поставив кордон, сдерживали напирающую толпу, которая никак не могла прорваться к церкви, и потому разрушала всё, что попадало ей под руку. Ящики и бочки были безжалостно разбиты, на улицах пылало пламя, уличные прилавки были разрушены, запах растоптанной еды смешивался с дымом. Люди собирались в группы и выкрикивали лозунги под бой барабанов и нескончаемый звон цимбал, пытаясь спровоцировать тамплиеров. Те же следили за происходящим из-за баррикады из телег и прилавков. Иногда небольшие отряды солдат совершали короткие беспощадные вылазки в толпу, валили на землю кричащих и вырывающихся людей и избивали их эфесами мечей или оттаскивали за кордон, где мятежников сажали в клетки. Но их рейды не пугали бунтовщиков и ничуть не ослабляли их желания прорваться вперед.
Альтаир взирал на происходящее свысока, сидя на краю крыши, и чувствовал, как его переполняет отчаяние. Всё пошло не так. Все было слишком ужасно. И если Бык решил объявить его убийцей, то дела его совсем плохи.
Альтаир решился. Бык должен умереть.
Когда он вернулся в убежище, Варнавы там не оказалось. Альтаир, проклиная себя, тщетно попытался найти главу сопротивления, уверенный, что нельзя было ему доверять. Он прислушался к своим инстинктам. Но было уже поздно.
Маркос и Мария, посаженная в камеру, более крепкую, чем импровизированная тюрьма, которую они использовали в Лимассоле, по-прежнему были в убежище. Дверь между сушильней и складом была открыта, так что они видели через решетку Марию, сидевшую, прислонившись спиной к стене. Иногда она ногами отпихивала от себя тростник, разбросанный по полу, и следила за происходящим в убежище с мрачным, насмешливым выражением лица. Альтаир посмотрел на неё и подумал: «Сколько же от неё неприятностей!»
Маркос рассказал Альтаиру, что они с Марией и ещё несколькими мятежниками добрались до убежища и обнаружили, что там никого нет. Варнава ушел ещё до того, как они оказались там. Весьма вовремя, подумалось Альтаиру.
– Что происходит? – воскликнул Маркос. – В городе хаос.
– Люди бунтуют из-за смерти человека по имени Джонас. Ты слышал о нем?
– Мой отец хорошо его знал. Он был хорошим человеком. Как он погиб?
Альтаир впал в ещё большее отчаяние, и, не глядя на Маркоса, ответил:
– Как герой. Послушай, Маркос, ситуация осложнилась. Прежде чем я доберусь до Бушара, мне нужно уничтожить Быка и положить конец насилию.
– Тебе нравится сеять хаос, Альтаир, – донесся из камеры голос Марии.
Альтаиру понравилось, как звучало его имя у неё на устах.
– Бык жестокий тиран, вряд ли кто-то будет о нем жалеть.