— Зачем же Вы желаете сменить спокойствие карт Таро на жуткие практики с мертвецами? — вовсе без злобы засмеялся мужчина.
— Прошу Вас, не говорите так о человеческой душе. — с лёгкой обидой ответила мадемуазель. — Ах, совсем забыла. Селин, позволь тебе представить месье Аарона Блэка. Месье, а Вам мою прекрасную подругу, мадемуазель Селин Фреэль…
* * *
— Я многому научил тебя, Селин. — сквозь тьму пробивался бас колдуна, — Но, в противовес Аделин, ты была алчна до запретных знаний. Признаю́, во многом это повторяет меня, однако, только глупый студент совершает те же ошибки, что и его учителя.
— Прочь! — окружив себя огнём, будто прогоняя приставшую в воде змею, крикнула кому-то ведьма.
Ингрид разглядела перед собой светлячка, а затем и почувствовала руку вернувшегося к ней Киана.
Дым постепенно начал рассеиваться, открывая взору переливающуюся чешую на шее и боках Кирина, закрывшего пару собой. И ещё немного погодя, подпалены на зелёной форме мага.
В упор смотря на своего врага, чародей произнёс:
— Aphonia.
И его слова прокатились низким эхом.
— Не смей! — только и смогла прошептать Селин, тут же принявшаяся разыскивать на своей одежде источник наложенного на неё проклятья.
— Asthenia. — вновь приказал чародей.
Ведьма пошатнулась и упала на землю, но даже ослабленная, из последних сил, искала что-то, вызвавшее её состояние. И нашла!
На плаще она обнаружила приколотую к воротнику иглу. Простую, но с нитью. В точности такие же, как те, что в своём кармане носила Ингрид.
— Теперь колдуны и чародеев обучают⁈ — в сторону кота сверкнула яростью Селин. — Вы сами открыли запечатанный ящик. За это ни один из вас не уйдёт живым. — словно предрекая будущее, утвердила она.
Киан же спокойно подметил:
— Желай я Вам смерти, мадемуазель, не тратил бы порчу на такие простые слова. Остановитесь. Вы уже убедились в том, какие заклинания я при себе имею и готов применить.
— Рrie tes dieux, — зашипела ведьма.
Явившийся чёрный жеребец встал на дыбы, издавая ужасающее ржание. Его вздымающаяся грудь распаляла пламя, вырывающееся из ноздрей.
Конь вновь бил копытом, и каждый последующий удар всё больше сотрясал землю.
Ингрид сильнее сжала руку мага.
— И ты молись. — смотря в глаза ведьме, произнёс Киан.
…И в это же мгновенье, прямо над ухом Селин услышала, как клацнули чьи-то огромные зубы!
Она тут же отпрыгнула в сторону, увидев стоявшего за её спиной, высотой в четыре этажа никого иного, как самого морского бога, водяного дракона!
Тело, схожее со змеиным, покрывала густая белоснежная шерсть, похожие на кошачьи, голубые глаза смотрели на ведьму совсем недобро, а из подобной собачьей пасти доносился рык.
Хвост дракона извивался. И хоть пасти он не раскрывал, все его слышали:
— Дарованным тебе ты пренебрегла. Вознаграждённый духом маг получает и ответственность. Клятв своих ты не исполнила. А, напротив, духа творить заставила бесчинства. Вина его на тебе. Оттого, более не быть тебе ему хозяйкой.
Селин снова посмотрела испепеляющим взглядом на кота:
— Ты знал!
— Разумеется. — совершенно невозмутимо подтвердил кот.
* * *
Одним днём ранее
— Итак, дорогой мой друг, — пробираясь к мосту, фамильяр старался говорить как можно тише, — следите за тем, чтобы никто за нами не увязался. Ибо то, что мы сейчас совершим, войдёт в исторические хроники и учебники. Позвольте без лишних уговоров сообщить, что предстоит нам призывать, кто бы мог подумать, морское божество!
Киан удивился:
— Разве Вам когда-то это удавалось?
— О нет, друг мой, но всё случается впервые. Идти против Бригморской ведьмы с одними иллюзиями и зельями — сущее безумие. Ей прислуживающий оборотень куда искуснее в обмане нас с Вами вместе взятых, а по коварству с мадемуазель Фреэль даже мне не сравниться. Потому, нам следует обратиться, в том числе, и к закону.
Добравшись до деревянного моста, кот остановился:
— Во избежание непоправимого, всё же попрошу меня подстраховать.
— Вы намерены прыгнуть в воду? — недоумевал юноша.
— Ни в коем случае! Бесспорно, я авантюрист, но поверьте, не настолько отчаянный, чтобы забыть о том, что по-прежнему кот. Под сказанным я подразумевал то, что в конечном счёте, я не так чист помыслами и душой. Для Вас же это дело в самый раз. Пожалуйста, очертите мост по всему периметру…
Пока Киан послушно вычерчивал сложные символы, мистер Блэк продолжил свои пояснения:
—…Бригморское сестринство страшно́ своей силой, способной стереть города. Правда, стоит отметить, и это во благо, что подобная магия на данный момент возможна лишь в теории, а также принесёт самим ведьмам непоправимые последствия. Но славятся они и абсолютным, граничащим с умалишением, безрассудством. А как говорится, безумец в буйстве и пухом может покалечить.
— Известно ли Вам имя её фамильяра? — уточнил Киан.
— Столь древнее имя записано там же, где хранятся имена моего и Вашего — за печатями.
— Вы же бывали в глубине библиотеки. — чародей напомнил мистеру Блэку его же недавние слова.
— Весьма трудно запомнить все имена списка… — кот прошёлся по начерченным знакам, перепроверяя каждый: — Не заблуждайтесь тем, что не к счастью знакомая нам мадемуазель, до сего момента не предприняла в сущности серьёзных шагов. Уверяю Вас, она очень даже преуспела. Итог Вы можете наблюдать — это полное моё истощение. А ведь то была магия, исходившая не от внешней природы, а от внутренней — моей души. Предположу, что для Вас не станет удивлением моё замечание о том, что и Вы, не знаю, по собственной воле, либо ведо́мый интуицией, применяете столь откровенное знание. По-иному мне никак не объяснить того явления, что, будучи в сильной дали от своего духа-хранителя, и не имея притом подле себя фамильяра, Вы вполне справляетесь с немалыми по сложности заклинаниями. И всё же, позвольте Вас предупредить, что душевный источник, вопреки устаревшим заблуждениям, не вечен. Известно ли Вам, что порой, под воздействием происходящего наяву, либо же в наших мыслях, душа становится обессиленной? Поскольку силы растрачиваются на терзающие её гнев, обиду, зависть, страх, печаль… Но вот Вам научный парадокс: восполняется сей источник так же, чувствами. Выразите гнев, обиду или печаль, и Вы от них освободитесь. Тогда, сможете открыть своё сердце любви, счастью, доверию и спокойствию. Выкажете чувства в магии, и они непременно отразятся на видимой природе. И если терзающие чувства нас ослабевают, то любовь и счастье — обязательно наполнят.
— Если же душа сама может быть источником магии, для чего нам приручать фамильяров?
— Дорогой друг, это вопрос уже непосредственно науки философии. Заметьте, не всякий человек имеет намеренье обратиться к своей душе, как правило, ввиду страха перед познанием самых потаённых в ней углов. Многие, напротив, стремятся видеть и показывать исключительно принадлежащий им «свет», оттого боятся собственной «тьмы». Отвергая часть себя, невозможно принять свою душу всецело. Достижимо же это, только при условии честной встречи со своими чувствами, даже болезненными. Вы, друг мой, ни раз сталкивались с тоской, яростью и свойственным юным годам бунтарством. Узрев лицом к лицу, Вы смогли их приручить, подобно тому, как приручили духа. И я, и Вы, знаем цену и подлинное значение каждому переживанию. Что и гнев не всегда бывает обращён во зло, и что обида, отвращение и глубокая печаль хотят поведать нам о чём-то. Как и Ваша, моя «тьма» следует за мной, поскольку я её не отверг, а обратно тому — прекратил стараться скрыть, и так же, схоже Вам, приручил. Однако, мою тень не все готовы принять. Меня, как Аарона Блэка, — произнёс он с раздражением, — знают немногие, ибо долгое время я был вынужден прятаться за маской Аарона Уайта. Ваша же тень не настолько черна, как моя. Потому, именно Вы обратитесь к морскому богу. И прошу, не забывайте, что в разговоре с ним Вы должны быть искренни. И кроме того, как и с ду́хами, скрывающими свои истинные имена за теми, что им дали люди, не забывайте о его сущности.
