Поднявшись по склону скалы, просторные сады и хорошо освещённые улицы района Дракона приветствовали их. Особняк доктора Санто стоял на вершине холма, не такой обширный, как имение Конгми, но с садом и пологим подъездным путём. У него был вкус к роскоши: навершия на каждой крыше и стены из известняка, украшенные замысловатыми сценами. Дом даже имел наружную водную систему с водопадами, струящимися через пористые камни в пруды с карпами. Нхика свистнула, глядя на это, когда они с Кочином нашли место для наблюдения, далеко от дома и вне света фонарей.
- У доктора Санто большая семья? - спросила она, скрестив руки, наблюдая за тенями, движущимися внутри дома.
- Больше нет,- ответил Кочин. «Его жена ушла от него после смерти их сына.»
Нхика вспомнила свои разговоры с доктором Санто о его сыне - Лейтуне, кажется? Оглядываясь назад, она была удивлена, что это было правдой, а не частью его замысловатой лжи. - Мальчик с дырой в сердце.
Кочин кивнул. - Невозможно не пожалеть его, не так ли? Даже после всего, что он сделал. Я даже не могу себе представить, что это такое - потерять кого-то, кого любишь, когда чувствуешь, что мог бы его спасти.
Нхика издала звук согласия, но она точно знала, каково это.
Дом озарился светом. Гул двигателя возвестил о прибытии автокареты доктора Санто, которая остановилась на подъездной дорожке. Нхика и Кочин нырнули в укрытие переулка, наблюдая за ним, пока он не проехал по дороге и не свернул за угол.
Перед тем как войти, они подождали, пока дом не опустеет, свет не погаснет и улицу не накроет тишина. Затем они двинулись к дому, притворяясь, будто принадлежат этому месту, их шаги были неторопливыми и неприметными. Теплая погода позволяла им прогуливаться с комфортом, и, когда они проскользнули в сад доктора Санто, Нхика оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что никто не наблюдал за ними из открытого окна.
Сад предложил им каменную дорожку, которая вела к дому. Вход был через садовый портик, стена которого была увешана ставнями, от которых Нхика держалась подальше.
Она прошла мимо Кочина к двери, наклонившись ближе в сумерках.
Маска сужала ей обзор, как и сгущающаяся тьма, но Нхика была готова к этому. Она достала из сумки набор отмычек и принялась за замок, полагаясь больше на звук и ощупь. Подобно целительству сердца, вскрытие замков было ещё одним навыком, который оставила ей бабушка, хоть и скорее из необходимости, чем из традиции. И, как и целительство сердца, Нхика отточила его во время своих скитаний по улицам, когда ей нужен был тёплый уголок для сна между съемными квартирами.
Её отмычка тихо скользила по штифтам, едва касаясь их. Она слегка постукивала по ним, ощущая сопротивление механизмов, пока натягивала рычаг. Он повернулся полностью, когда последний штифт встал на место, и замок щёлкнул, открываясь.
- Ты делаешь это так легко,- сказал Кочин, когда она открыла дверь в тёмный вестибюль.
- Это и так легко, - ответила она, кивнув в сторону затемнённой комнаты. Он прошёл мимо неё, и она закрыла дверь.
Они крались вперёд в темноте. Нхика боролась с желанием снять обувь, когда они достигли полированного паркета чайной комнаты, с её низкими столами и стульями, ориентированными в сторону сада. За углом, где-то дальше по коридору, замерцал и задвигался свет - газовая лампа.
Кочин взял её за руку и повёл в укрытие кладовой. Запах острых трав и кореньев щекотал её нос под маской, угрожая вызвать чихание. Она сдержалась.
Мимо промелькнула газовая лампа. Нхика выглянула из кладовой как раз вовремя, чтобы увидеть спину горничной, уходящей по коридору.
- Надеюсь, что они в доме только днем, - сказал Кочин. - Доктор Санто хранит свои секреты близко к сердцу. Не думаю, что он оставил бы персонал здесь после рабочего дня.
- Полагаю, мы это выясним. Где его кабинет?
- За углом.
Нхика позволила Кочину идти вперед, они крались, и паркет скрипел под ногами. Этот дом был более открытой планировки, чем особняк Конгми, комнаты расширялись одна в другую, огороженные панелями из бумажных экранов с немногими коридорами между ними. И действительно, кабинет был в конце коридора, гостеприимная комната. Он был проще, чем ожидала Нхика, но это означало меньше мест, где мог бы спрятаться санкрониум.
Осторожно, чтобы ничего не сместить, они с Кочином начали поиски, открывая ящики и осматривая шкафы. Кочин сказал, что это будет бутылка из коричневого стекла, но она не нашла ничего подобного ни в его столе, ни на полках, только связанные литературные антологии и медицинские журналы. На стене висели его дипломы, сверкающие золотом на свету. Рядом с ними висели в рамках публикации; у доктора Санто были настоящие достижения. Но самая важная работа - его новаторская трансплантация, оставила горький привкус во рту Нхики. Кочин не был упомянут в качестве соавтора.
- Нашла что-нибудь? - спросил Кочин, привлекая её внимание.
- Ничего.
- Я тоже. - В его голосе слышалось разочарование, хоть маска и скрывала его лицо. - Тогда наверх. У него есть личный кабинет, где он может хранить исследовательские материалы.
Итак, личный кабинет. Выключив свет, Нхика последовала за ним по коридору, где кубическая лестница вела на второй этаж. Она глянула в окно, когда они проходили мимо, наблюдая, как толпа женщин покидала его подъездную дорожку.
- Похоже, теперь мы одни, - сказала она, с улыбкой. - Может, перед тем как уйти, заглянем в его кладовую?
- Что ты хочешь найти?
- Уверена, у него есть что-то эксклюзивное, - Нхика вспомнила незаконные товары, которые видела на Скотобойне. - Акулий плавник? Черное куриное мясо?
- Акулий плавник? Черное куриное? - Он бросил на неё взгляд. - Разве это не афродизиаки? И зачем они тебе? - Его игривый тон вызвал жар на её щеках, и Нхика внезапно была благодарна за маску.
- Это не то, что я имела в виду. Уверена, знаток медицины, как ты, не верит в такие свойства.
- Может, верю. Я ведь бывал на Скотобойне.
Нхика затихла, оценивая его серьёзность. Он лишь одарил её лукавым взглядом, глаза улыбались через маску, и она рассмеялась. - Ты, должно быть, также веришь, что поедание гравировщика крови дарует его способности, не так ли?
- В оригинальном мифе говорилось о сердце гравера крови, которое у меня уже есть.
Его сердце или её? Нхика не хотела спрашивать.
Они достигли верха лестницы, и он повернул за угол, остановившись перед закрытой дверью. Подергал ручку - заперта.
- Думаю это для тебя, - сказал он, уступая ей место. Она снова достала свои отмычки и присела перед дверью.
Этот замок открылся с лёгкостью, и она распахнула дверь, обнаружив тёмный кабинет, пахнущий чернилами и бумагой. Здесь не было окон, но она видела тёмный силуэт стола. Кочин вошёл внутрь и включил свет.
Матерь Создательница, казалось, что по здесь прошел ураган. Если его кабинет был в порядке, то его личный кабинет был в беспорядке из разорванных бумаг, открытых книг, порванных брошюр. Пробковые доски вдоль стен были утыканы разнообразными обрывками. Полки были заполнены лишь наполовину, оставшиеся книги валялись на полу в разной степени хаоса. На столе в середине всего этого беспорядка стояла пишущая машинка с наполовину напечатанным документом.
Нхика пробралась между бумагами, книгами и открытыми чернильницами, чтобы встать перед пишущей машинкой. Казалось, это был черновик какого-то научного исследования. Она узнала терминологию, взятую из литературы, которую так долго изучала, что-то о технологиях поддержания жизни. Быстрый осмотр окружающих документов показал, что они были вырезками из прошлых исследований, вырванными из журналов, исписанными заметками.
- Этот человек безусловно предан своему делу, - сказала Нхика, севший голос выдал её настороженность.
- Нет, - сказал Кочин пустым тоном. Он остановился перед одной из пробковых досок. - Он... сумасшедший.
Нхика подошла ближе, рассматривая доску. Ей понадобилось мгновение, чтобы понять увиденное, и её дыхание замерло.
