— Весна, — усмехнулся эльф. Глядя мне в глаза, жених поднял мою руку и нежно прикоснулся губами. Мысль Тиану о том, как бы он мечтал затащить меня в темноту и, обняв под кустом сирени, целовать до одури, пока не перестанут держать ноги, заставила мои колени подогнуться — слишком ярко он себе это представлял.
— Прости, — в голосе Ти звучало лукавство. — Я не хотел…
Ага, как же, не хотел! Именно хотел. И доволен моей реакцией.
— Люблю тебя… — донеслась его мысль.
— Я тебя тоже люблю, очень-очень, — отозвалась я.
— Бель, Ти, что застыли, как памятник самим себе? — позвал нас Шон. — Идите сюда, Ар нашел стол у окна.
Меня усадили лицом к небольшому помосту в конце зала. На вопрос парней, что буду пить, я чуть не ляпнула «сидр!», но вспомнила утренний зарок и попросила сока. «И пирожных с орехами!» — добавила Нара. Ладно, с орехами так с орехами. Хорошо, что не с мясом или рыбой, вкусы у драконицы были специфическими.
Эльфы и Шон заказали кувшин местного красного вина. На всякий случай я проверила его крепость — а то троих в «Секиру» я могла уволочь только при помощи левитации. Воображение услужливо нарисовало картинку: идущая по середине улицы я со связкой магов на веревочке, плывущих по воздуху сзади. Парни, не стеснявшиеся время от времени заглядывать в мою голову в надежде найти там новые приколы, заржали…
Кстати, после разговора об орках, эльфы и Шон настроили наши мысленные щиты так, чтобы мы четверо слышали друг друга, но для остальных наше сознание было непроницаемым. Тер Дейл начал было что-то объяснять мне про «закрытые каналы», но через пару минут сдался и сказал, что позже объяснит мне теорию, начиная с азов.
Красные огоньки светильников на столиках освещали зал теплым уютным светом, но не рассеивали сумрак. Слышался стук кружек, гул голосов… Ну и где тут высматривать Лию с Сааром? Совершенно непонятно. Я пожала плечами и потянулась к выпечке, украшенной розочкой из взбитых сливок. Поднесла ко рту и начала, смакуя и прикрыв от наслаждения глаза, слизывать нежную вкусноту. Мм-м… Эй, чего это Тиану и Арден так странно на меня уставились? — на тарелке целая гора таких пирожных, берите и ешьте!
От обдумывания особенностей эльфийского менталитета меня отвлекли хлопки и возгласы одобрения. На помост вышли девушка в темном мерцающем платье с флейтой в руках и темноволосый мужчина с лютней. Лия и Саар? Они — барды? И, судя по реакции публики, хорошие. Я еще раз лизнула пирожное и приготовилась слушать.
Саар пробежался пальцами по струнам, несколькими мелодичными аккордами привлекая внимание зала, и заиграл проигрыш. Лия поднесла к губам флейту, оттеняя переливы мелодии нежными рассыпающимися трелью звуками. А потом, взяв неожиданно низкую ноту, запела известную песню о странствиях по дорогам без конца, любимую среди торговцев и наемников. Голос у Лии был чистым, он взлетал чайкой и опадал лепестком цветущей яблони, рассказывая о дальнем пути и негаснущем огне, горящем в окне той, что ожидает дома странника. Когда песня закончилась, певице захлопали, и на помост полетели монеты.
Брат с сестрой поклонились и запели дуэтом веселую песню про красавицу, которая не знает, какого из женихов выбрать — один богат, другой силен, третий умен. Саар, ведя свою часть диалога, менял тембр голоса, и то дул щеки, изображая богатого ухажера, то задирал нос, играя в умника. В зале слышались смешки.
Песня следовала за песней, героические баллады сменялись плясовыми, романсы частушками. Иногда певцы отдыхали и просто играли — переливы флейты и переборы лютни сплетались в гобелены прекрасных мелодий. Они были по-настоящему хороши, даже при Дворе я не слышала ничего подобного.
И мне стало понятно, почему Саар в переулке до последнего старался избежать драки — те, кто зарабатывает на жизнь перебором струн, берегут руки от травм. Наконец, Саар исполнил игривую песенку про единорога, встретившего на лужайке девушку. История закончилась тем, что «положил ей на колени он не только рог». В зале раздался дружный хохот, а певец объявил перерыв.
Я покосилась на порозовевших эльфов и встала:
— Пойду, поздороваюсь.
Зал снова наполнился звуком голосов и стуком посуды — посетители догоняли то, что недоели и недопили, пока длился концерт. Я подошла к Лие, державшей в руках музыкальные инструменты, пока брат собирал с помоста монеты.
— Привет!
Девушка перевела на меня взгляд и чуть удивленно улыбнулась.
— Вы сказали прийти — я пришла! Привет! — повторила я.
Брат с сестрой, теперь уже оба, уставились на меня непонимающими глазами:
— Простите..?
Ой, я ж сейчас выгляжу совсем по-другому.
— Я — Ки! Домашняя магия… — провела перед лицом рукой, на миг восстановив личину, бывшую на мне днем.
— Ки! — обрадовалась Лия. — А мы уж решили, что ты не придешь, и расстроились. Но почему ты выглядишь по-другому? Какая же ты на самом деле?
— Лия, тише! — Саар дернул Лию за рукав. — Если у девушки есть причины маскироваться, не надо ее выдавать.
— Днем, когда я удрала от своих родичей, была личина, — пояснила я, благодарно улыбнувшись брюнету. — А сейчас такая, какая на самом деле.
И почти не солгала — фигура, длина и фактура волос, цвет глаз были моими. Черты лица я изменила не сильно, просто сделав их менее запоминающимися, обычными. Но, судя по восхищенному взгляду, которым обвел меня бард, и сейчас я была вполне ничего. Впрочем, может, люди искусства — они все такие экзальтированные?
Был у нас во дворце один художник, который раз в неделю влюблялся в новую леди. И каждый раз насмерть. Поскольку на создание хорошего портрета времени нужно больше, чем семь дней, его мастерская была завалена незаконченными полотнами. Под конец лорду Регенту это надоело, и он его выгнал. В этом случае я была на стороне дяди: если ты называешься профессионалом — изволь довести работу до конца.
— Кстати, я тут с друзьями. Если вы закончили выступление, идите к нам? — предложила я.
— С удовольствием, только отнесем инструменты к себе в комнату. А то все же трактир, тут всякое бывает. А лютня у меня одна, — белозубо улыбнулся Саар, глядя мне в глаза.
Я взяла Лию за руку.
— Пошли? Саар нас догонит! — и потащила к нашему столику.
— Тиандр, Лаэр, Шон — Лия. Саар подойдет чуть позже, — представила я певицу моим спутникам. Ти уже раздобыл два лишних стула и сейчас, отодвинув один, галантно усаживал на него девушку.
Шон взглянул на меня и послал мысль: «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь!»
«А что?» — удивилась я.
Шон поднял бровь и любимым жестом запустил пятерню в волосы, взъерошив шевелюру. А потом подмигнул мне: «Увидишь!»
