В тот день к дзито его так и не пустили. Спорить сразу с двумя тайпэнами Ли не мог, даже несмотря на формальное равенство. Вместо предложенного ему дома, дзи забрал вещи и занял одну из офицерских квартир в гарнизонном штабе.
Под утро в город прибыли командир Ногай, восемь конных лучников под предводительством Сулики–нойона и очень довольный Удей, прибившийся к манеритам после исчезновения Ли. Не спрашивая ничьего разрешения, кочевники заняли угол одной из казарм и почти безвылазно торчали на первом этаже штабного дома. Куда бы теперь не отправился дзи, кроме верного тиданя, его сопровождали как минимум по два нукера кагана Торгутая.
На второй день, вновь так и не добившись встречи с О–шэем, Ли собрал у себя всех офицеров городской стражи, находившихся в Ланьчжоу, и квартальных старост. Распорядитель Жибао Кан, судья Санго Кхан и попечитель Кара Дэн также были приглашены, в отличие от двух императорских тайпэнов. Ногай, ходивший все это время мрачный как туча, явился последним вместе с человеком в простой крестьянской одежде и широкой камышовой шляпе, закрывавшей лицо. Как выяснилось, под этой неброской внешностью скрывалась сама Нэйке О–шэй. Ее в отличие от мужа, конечно, не арестовывали, но люди Гьяня держали жену и дочь дзито под постоянным наблюдением.
Ли коротко и по существу изложил тревожные вести и обрисовал совсем не радужные перспективы. Собравшиеся были единодушны в том, что нужно готовиться к худшему и, если не получиться действовать в открытую, то придется работать через голову Анто и Мао. Всю ответственность за это дзи велел возлагать на него, благо итак понимал, что даже если и выживет, то благодаря своему обману больше его вина перед Нефритовым троном уже не станет.
На дворе еще было только ранее темное утро, когда Ли проснулся из–за того, что манерит, стоявший на страже у его дверей, яростно с кем–то спорил. Что самое интересное, оба спорщика умудрялись делать это шепотом.
— Воргул, впусти, — крикнул дзи, усаживаясь на постели.
Лицо степняка, открывшего дверь, выражало явное неудовольствием, а вот понять, какие чувства переполняют гонца, оказавшегося обычным стражником, было намного труднее. Парень был бледен, явно испуган и, не прекращая, лопотал о том, что кто–то ждет тайпэна Ханя во дворе гарнизона у городских конюшен.
Подойдя к указанному месту, дзи обменялся кивками с десятником, который в окружении своих людей нервно поглядывал на крышу каменного загона, покрытого черепицей.
— Мы не знаем откуда они взялись, обычный обход, никакого шума, и вдруг, — извиняясь начал говорить стражник, но Ли перебил его.
— Все в порядке, вы и не могли их заметить. Возвращайтесь к своему дежурству.
— Вы уверены, тайпэн?
— Более чем.
Десятник кивнул и скомандовал построение, хотя дзи не сомневался, что один из солдат, наверняка, останется стоять где–то за ближайшим углом и присматривать за происходящим. Сам Ли направился к конюшне, на козырьке который были видны две темные фигуры, сидящие в расслабленных позах. Животные в здании нервно фыркали, выражая свое неодобрение такому соседству.
— Мне кажется, недавно кто–то говорил, что будет теперь наслаждаться свободой и познавать мировое разнообразие во всех его формах? — ехидным тоном поинтересовался дзи у своих нежданных гостей.
— И в чем ты видишь здесь противоречье? — усмехнулась в ответ Таката.
— А как же земли мангусов?
— Потерпят, — отмахнулась къёкецуки. — Нет, конечно, мы собирались именно туда. Но не прошло и дня, как кто–то начал канючить и делать всяческие намеки на то, что если мы не вернемся, то к концу этого путешествия я точно сойду с ума от бесконечного нытья и слезливых причитаний.
Недвусмысленный взгляд был адресован Ёми, но та лишь показала подруге язык и искренне улыбнулась Ли.
— Мы ведь были с тобой там в той долине, всё видели и понимаем, какая судьба тебя ждет, если ты не захочешь сбежать. А лично мне очень не хочется, чтобы ты умирал.
— И мне признаться тоже, — солидарно кивнула Таката. — С нами у тебя появляется шанс хотя бы на то, чтобы выжить в намечающейся бойне. Так почему бы нам не вернуть свой долг подобным образом?
— Ты слишком часто говоришь о списывании долгов, — заметил Ли.
— Она просто не хочет признаваться, что ты ей нравишься, — разоблачительным тоном сообщила Ёми, удостоившись обжигающего взгляда от старшей из къёкецуки. — К тому же, раз мы теперь свободны, то можем поступать так, как нам вздумается. А нам хочется быть здесь и сейчас, и помогать тебе.
— Ну, раз по собственной воле, — с улыбкой согласился Ли, — то, в конце концов, кто я такой, чтобы мешать вам?
— Просто человек, который даже не понимает, как ему повезло, — ответила Таката на этот, в сущности, риторический вопрос.
Вечером дзи все–таки допустили до встречи с Тонгом. Возможно, этому поспособствовал тот факт, что на этот раз он явился в поместье дзито не только в сопровождении манеритов, взявших на себя роль охраны тайпэна Ханя, но еще и в компании двух очень бледных, очень симпатичных и очень опасных мертвых демонов.
Слухи о новых друзьях, а точнее подругах Ли, как это и было обычным в Ланьчжоу, разлетелись по городу буквально за полдня. Если бы не репутация «Ханя» среди местных жителей, сложно было бы предугадать реакцию простых горожан, а так все восприняли это спокойно и сдержано. Солдаты доверяли Ли безоговорочно, да и боевые навыки чудовищ, пьющих человеческую кровь, были, по их мнению, неплохим подспорьем для обороны города. Кстати, и Ёми, и Таката, как выяснилось прекрасно обходились и любой другой кровью, а не обязательно лишь человеческой, как гласили легенды.
— Безусловно, она вкуснее и придает больше сил, — ответили къёкецуки на прямой вопрос дзи. — Но острой необходимости, ни у кого из нас в ней нет. Даже напротив, слишком частое употребление вызывает привыкание, и тогда мертвый демон и становится тем самым кровожадным монстром из сказок.
Их бывшая хозяйка сигумо до столь любимой ею человечины къёкецуки не допускала, то ли просто из жадности, то ли боясь, что слуги обретут слишком большую силу и смогут начать сопротивляться ее воздействиям.
А вот кто оказался решительно настроен против кровососов, так это, разумеется, монахи. Кроме лекарей из Лаозин в Ланьчжоу было еще несколько мелких храмов, имевших так же своих служителей. К полудню у ворот гарнизона маячило десятка полтора красных одеяний, и настроены обритые искатели истины были весьма грозно.
С большим трудом Ли удалось уговорить их умерить свой пыл, но монахи все равно не успокоились, пока не провели несколько ритуалов, убедившись, что тайпэн не находится под чьим–то дурным воздействием, а его разум не затемнен иллюзиями. Только после нанесения нескольких символов–оберегов на кожу в районе сердца и на висках, братия нехотя, но согласилась на дальнейшее пребывание демонов в городе, но лишь под постоянным и непосредственным присмотром самого дзи.
