Но Пургес Первый, как ни странно, сердиться не стал, чем ввел Гвендела в большое удивление. То ли невезение последнего времени, то ли снурский граф не сумел правильно просчитать ситуацию, но он был совсем не готов к реакции короля на его неудачную засаду. А ведь понять Пургеса было совсем не трудно, если хорошо разобраться в характере короля. Тот, поощряя Гвендела после каждого его успеха, опасался своего графа и завидовал его полководческим успехам. Зато теперь у Гвендела случилась осечка, да и не одна, к тому же. И очень удачно лучшие люди королевства, приближенные к королю, обрисовали конфликт снурского графа с его новыми баронами. Пургес с удовлетворением принял к сведению информацию о конфликте Гвендела с новой снурской знатью. Вот пусть и погрязнет во внутренних проблемах своего графства.
На востоке от Снури лежали земли Пирена. Как теперь относиться к своему восточному соседу Гвендел не знал. То ли враг, то ли как бы союзник. По крайней мере, союзник против двух ларских графов, Дарберна и Ксандра. И как отнестись к тому, что полсотни пиренских гвардейцев ушли с места засады, не добив остатки охраны Ксандра? Если вновь появится пиренский граф Бертис, Гвендел хотел вот так прямо и спросить, хотя понимал, что ему в ответ скажет пиренец. Ведь до этого точно также поступили и снурские бароны, отступившие перед остатками солдат Ксандра, желая вывести их на пиренцев.
А еще раньше сам Гвендел вместе со своими солдатами не стал добивать ларский отряд, увидев, что цель засады достигнута: окруженный со всех сторон и оставшийся в одиночестве Ксандр был поражен ударом снурского меча в спину. А не уйди Гвендел в лес, то его войско смогло бы перебить всех ларцев и захватить тело Ксандра. Но Гвенделу не захотелось рисковать жизнями солдат своей полусотни, в итоге он её почти всю и потерял.
А самая большая проблема Гвендела лежала на севере — Каркельское графство, во главе которого вновь встал поправившийся ненавистный граф Ксандр. К счастью, там поднялся мятеж, охвативший добрую половину графства. Да и его величество Пургес Первый на этот раз не пустил все на самотек, а направил в помощь мятежникам тысячу наемников. Хотя у Ксандра войск было намного больше. Но всё оно останется на стенах мятежного замка барона Зардога. Гвендел сам лично не видел новые стены его замка, но посланные люди подробно их описали. Чтобы взять такой замок и десяти тысяч солдат не хватит.
Но Ксандр, как выяснилось, штурмовать замок пока не стал, оставив под его стенами тысячу солдат, остальные же большими отрядами разошлись по землям графства, захватывая замки мятежных баронов и рыцарей. И весьма в этом преуспели. Уже к середине зимы пал последний, кроме замка Зардога, оплот мятежников. Да и то его могли взять намного раньше, но Ксандр по — прежнему практиковал принцип победы малой кровью. Вместо быстрого штурма замка, в котором укрепился местный барон с десятком своих солдат и парой сотен ополченцев, Ксандр приказал разрушить стены своими ужасными каноне, вот и провозился лишний месяц. Зато теперь над уцелевшими стенами замка раскачивался труп мятежного барона, а крестьяне мятежника, жизнь которых удалось сохранить, теперь будут поселены на опустошенных мятежниками землях верных Ксандру баронов.
Теперь, когда на земле Каркела в руках мятежников остался лишь прекрасно укрепленный замок барона Зардога, Гвендел ждал, когда Ксандр им займется. Сможет ли захватить? И если сможет, то какой ценой? От ответа на эти вопросы зависело будущее самого Гвендела. Ведь он накануне той засады приказал повесить захваченного в плен каркельского рыцаря вместе с его юным сыном. А Ксандр такое не простит. Хорошо еще, что Гвенделу тогда удалось повязать убийством рыцаря и его сына всех снурских баронов. То — то они так испугались и, заплатив просроченные налоги, бросились выезжать в Лоэрн. Уехать — то уехали, а вот сейчас все давно уже вернулись, посчитав, что после мятежа барона Зардога у Ларска не будет ни сил, ни времени мстить за позорную казнь рыцаря Усмета. Да и состояние Ксандра после двух ранений было неважным. А без юного графа ларские войска уже не выглядели такими непобедимыми, как при Ксандре. Разгром отряда, возглавляемого самим Дарберном, наглядно это продемонстрировал.
Гвендел по — прежнему периодически доставал из тайника серебряный череп, а поздним вечером засыпал в ожидании очередного пророческого сна. Но сны не шли. Только недавно ему приснился какой — то мятеж. Непонятные люди бежали, скакали и что — то кричали. Лишь пару раз он различил слово «Мятеж». И на этом сон закончился. Мятеж в Каркеле? Но что всё это значит? И к чему бы такой неконкретный сон? Или это был вовсе не пророческий сон, навеянный созерцанием серебряного черепа, а оказался самым обычным сном, которые Гвенделу снились, время от времени. Тогда нечего его и разгадывать. Нет там ничего. Просто сейчас все ждут, чем же закончится каркельский мятеж и кто кого одолеет. Вот и сам Гвендел думает об этом, а потому и снятся такие сны.
Но в эту ночь Гвенделу приснился настоящий сон. В смысле — настоящий пророческий сон. И тоже про мятеж. Только не в Каркеле, а у него в Снури. Во главе заговорщиков, к удивлению Гвендела, оказались бароны Бастер и Пузен, оба ставленники лоэрнских кланов. Гвендел удивился не тому, что лоэрнцы решились на заговор, здесь как раз ничего странного не было. Удивило снурского графа другое. Ведь Бастер с Пузеном друг друга недолюбливали. Это еще мягко сказано. И каждый из них стремился к личному лидерству. Но двух равноправных вождей в заговоре, да еще и с такими несносными характерами, быть не могло. А приснившийся сон говорил об обратном.
Гвендел, долго не мог встать с постели, переваривая приснившееся. Верить ли всему этому? И еще, что ему, оказывается, показалось странным, и о чем Гвендел только сейчас обратил внимание. Барон Пузен в этом сне поддакивал барону Бастеру. И это Пузен! Если бы было наоборот, Бастер слушал Пузена — то тогда еще можно было не очень сильно удивиться. Но сейчас все было наоборот. Почему?
Пузен получил один из лучших снурских замков по прямому указанию короля. Это понятно: ведь он был мужем сестры барона Табура, в то время возглавлявшего личную королевскую сотню. Но два года назад его величество со скандалом прогнал Табура, заменив его на барона Шогена. С тех пор барон Табур так и не получил никакой придворной должности, но тем не менее всегда считался человеком, которому Пургес доверял. Да, он воровал, но кто же в Лоэрне не ворует? И чем влиятельнее человек, тем ворует сильнее. Табур имел множество любовниц, на которых тратил большие деньги. Пургес к таким слабостям относился тоже хорошо, даже в открытую говорил, что он завидует таким вот ловеласам. Не известно, на самом деле завидовал или нет, но местные ловеласы не чувствовали на себе королевской немилости.
