— Какая же ты все-таки ревнивая сучка, Лики. Боги покарают тебя за это. — Он ухмыльнулся ей. — А теперь ты отправишься с мной и расскажешь все это лорду Катаосу.
Перепуганная, она рванулась прочь от коляски.
— Я же сказала, что с меня довольно.
— А я сказал, нет.
Она бросилась было бежать, охваченная внезапной паникой, но он легко ухватил ее за руку и дернул к себе. Украшенный драгоценными камнями гребень вывалился из ее прически, упав на дорогу.
Колесница, качнувшись, пришла в движение, и пламенеющие небеса понеслись в противоположную сторону.
Они добрались до виллы Катаоса, каменно-неподвижной над спящим еще городом, ранним утром.
Ригон дернул поводья, останавливая колесницу, и стреножил скакунов. За все это время он оглянулся на нее всего раз.
— Жди здесь. Если убежишь, я разыщу тебя, а я могу быть очень настойчивым.
Он прошел сквозь узкую калитку в стене, и дверца захлопнулась.
Она не осмелилась убежать, хотя ждать ей пришлось довольно долго. Она слишком хорошо помнила воспаленный шрам, вспыхнувшей собственной багровой жизнью. В конце концов она открыла вделанное в браслет круглое зеркальце и попыталась привести в порядок лицо. Потерянный гребень стоил уйму денег; вне сомнения, какой-нибудь вор отыщет его и будет вне себя от радости.
Наконец слуга в желтой ливрее Катаоса открыл дверцу и поманил ее. Она пошла вслед за ним по роскошным комнатам, пока не очутилась перед Катаосом, от которого ее отделяло несколько ярдов ледяного мрамора.
Он был совершенно бесстрастным, как и обычно, но слева от него стоял Ригон, явно вне себя от нетерпения.
— Ну что, мадам. — Холодность Катаоса была полной противоположностью безумному возбуждению человека, стоявшего рядом с ним. — Я слышал забавную историю. Полагаю, вы были любовницей Ральднора.
— Некоторое время назад, — сказала она резко.
— А теперь вы направо и налево рассказываете о вашем бывшем любовнике.
— Я здесь не по собственной воле.
— Вот как? Вы и с Ригоном не по собственной воле говорили, да? Что двигало вами, мадам — здравый смысл или злоба?
Твердо и с едким достоинством она проговорила:
— Думаю, что боги Дорфара не пощадили бы меня, если бы я позволила осквернить ложе Повелителя Гроз.
— Что ж. Я еще раз послушаю ваш рассказ. И советую быть осторожнее со словами, которые вы выбираете. Интересно, понимаете ли вы, на что обрекаете Ральднора. Вижу, что понимаете. Тогда помните, что если вы солжете мне, то сами отправитесь следом за ним.
Вал-Мала покрутила жемчужину, висящую в ложбинке у ее бархатистого горла.
— Бедный Катаос, — промурлыкала она, — я совсем тебя забросила.
Катаос улыбнулся.
— Это ваша привилегия, мадам, и мое несчастье. Но не причина, по которой я просил вашей аудиенции.
Она приподняла бровь. Утром вернулся Амрек, и все следы ее мнимого недуга с нее точно рукой сняло. Их встреча, насколько он слышал, вышла по обыкновению бурной. Разумеется, Вал-Мала не отправилась бы на нее, будь она в хоть сколько-нибудь уязвимом состоянии.
— До меня дошли некоторые странные сведения, которые, вне всякого сомнения, причинят вам большое горе. — Он сделал секундную паузу. — Эти сведения касаются невесты вашего сына. — Ага, она явно заинтересовалась! И даже не пыталась скрыть своего интереса. — Тем не менее, обстоятельства дела неясны. Я обращаюсь к вам, мадам, чтобы вы рассудили, правда ли это или ложь.
— Расскажи мне, что она сделала.
— Я слышал, что она назначила любовное свидание Ральднору из Сара.
Он не был готов к тому волнению, которое вызвало у нее его заявление. С горящими глазами она осведомилась:
— Ты хочешь сказать, что она отдалась ему, стала его шлюхой?
Он подавил улыбку. Как ни забавно, он предполагал, что она сама тоже стала «шлюхой» Ральднора. Похоже, она догадалась о его мыслях.
— Сарит никогда ничего для меня не значил, Катаос, — отрезала она. — Он наглый выскочка. Я не стану жалеть, когда Амрек избавится от него.
По лицу Катаоса никто не догадался бы о его мнении. Он-то как раз горько сожалел о необходимости смерти Ральднора — Ральднора, который мог бы дать ему в руки ключ к столь многому. Если бы только у него было время обдумать все как следует. Но обстоятельства и предательство оказались непредвиденными. Он был вынужден пойти на крайнюю меру — отдать Астарис на съедение Вал-Мале — из-за того, что человек, на которого он собирался поставить, оказался болваном. Он сожалел и о том, что восхитительное тело Астарис достанется лишь пламени.
— Ваше Высочество, если лорд Амрек поймет, что я действую против принцессы, он попытается остановить меня, возможно, даже найдет какой-то способ устранить меня. Если расследование будет предпринято от вашего имени, я смогу безнаказанно установить все факты измены.
Она кивнула головой в золотистом парике, выражая недвусмысленное согласие.
— Займись этим. Какие у тебя планы?
Он кратко перечислил ей их. Странно, но в этот миг он напомнил ей Амнора — Амнора, который пообещал ей устроить смерть Редона и наградой которому стала его собственная смерть. Но, выслушав его, она улыбнулась, ибо уже видела всех своих врагов поверженными, представляла себе это падение ярких звезд и изгнание старых призраков.
Человек поклонился Ральднору, сидевшему на террасе Дворца Мира, и сунул ему в руку драгоценный камень.
— Вам знаком этот камень, милорд?
— Это перстень принцессы Астарис — как он у тебя оказался?
— Не стоит гневаться, милорд. Моя госпожа заверит вас в этом. Она просит вас быть у нее сегодня вечером.
— Кто такая твоя госпожа?
— Вы хорошо знакомы с ней, Дракон-Лорд. Ее последний слуга передал вам ее послание без слов.
Ральднор взглянул на этого человека, и сердце у него сжалось от страха за нее. Слова были слишком дерзкими. На этот раз она выбрала не лучшего гонца.
— Ты чересчур болтлив. Осторожней.
— Прошу прощения, милорд. Я делаю лишь то, что мне приказано. Вы придете туда, где виделись с ней в прошлый раз?
— Она знает, что я там буду.
— Вы помните дорогу? На этот раз вам придется обойтись без проводника.
— Я ее помню.
— Тогда приходите через два часа после заката, когда она уйдет с пира.
Он снова поклонился и исчез.
Он сам, занимаясь определенным ремеслом на берегу реки, отлично знал заброшенный особняк на Водной улице. Похоже, они расспросили фрейлин принцессы о том, где те назначали свои свидания, а потом выжали из старого идиота хранителя все остальное — о женщине в плаще с капюшоном и о ее любовнике, о бесценных камнях, которые он получил в уплату. Потом главная фрейлина Астарис выкрала у нее перстень. Это было легче легкого, и злодей, пробираясь по саду, с презрением думал об их глупости, этих великих, у которых было все и которые считали себя столь любимыми богами, что полагали, будто никогда не хлебнут горя. Что ж, туда им и дорожка, этой парочке.
