Солнце уже садилось, и Мунгламу померещились красные чешуйки, проступившие у нее на груди. Но конечно, то была лишь игра света. Смущенный житель восточных земель забрался в карету и отбыл на корабль, которого надеялся не видеть хотя бы несколько дней. Он не собирался терпеть капризы девчонки и решил высказать ей все, что думает. К тому же он не был уверен, что ей не придет в голову стянуть что-нибудь, ценимое в этих местах, из его пожитков. Мунглам был так раздосадован, что едва не забыл мечей, оставленных в комнате наверху.
Без Мунглама принцесса Уйта почувствовала себя лишней, хотя хозяйка делала все возможное, чтобы она чувствовала себя как дома.
— А как поживает мой брат Садрик? — спросила Фернрат, когда они снова уселись. — Исправились ли его манеры и его отношение к тебе?
Элрик мотнул головой:
— Император так и умер, разочарованный слабостью моего духа. — В голосе альбиноса сквозила ирония, но звучал он ровно. — Между мною и моим двоюродным братом встал, как ты помнишь, вопрос о наследовании. Решить, кто из нас взойдет на престол империи Драконов, должны были подвиги, совершенные каждым в своем сне. Полагаю, я был избран не за мои достоинства, а потому, что наделал меньше ошибок, — так, во всяком случае, считал Садрик. — По его губам снова скользнула сардоническая усмешка.
Когда солнце склонилось к горизонту, женщина откинула кисейную вуаль, открыв светлые золотисто-зеленые глаза, хотя молочно-белые волосы, падавшие из-под шали, говорили, что она тоже альбинос. Заметив удивленный взгляд Навхи, она рассмеялась.
— Простите, госпожа, — выпалила девушка, — я не знала, что вы в родстве. Вы сестра императора Садрика?
— Сестра его жены, — мягко уточнила та.
Элрика неожиданное вмешательство любовницы заставило нахмуриться.
Фернрат не сочла его за дерзость. Она склонилась к альбиносу:
— Итак, Элрик, Йиркун теперь император?
— Я убил его. Отец назвал меня преемником, но Йиркун остался недоволен его решением. К тому же ему не нравилась моя нареченная.
— Она была недостаточно высокого рода?
— Она была его сестрой. Ее я тоже убил.
— Ты любил ее?
— Можно сказать и так. — Лицо его оставалось непроницаемым. — Удивляюсь, что до тебя не дошли слухи. В моем мире эта история настолько широко известна…
— Я не знала, что вы такие близкие родственники. — В голосе Навхи прозвучало некоторое облегчение.
— А, — откликнулась Фернрат, с удовольствием отпив из бокала серо-зеленого вина. — Ближе не бывает. Родня по крови.
При этих словах на лице Навхи мелькнуло загадочное выражение, но принцесса быстро овладела собой. Элрика такое проявление чувств как будто позабавило на мгновение. А потом девушке показалось, что перед ней захлопнулись ворота.
Когда взошла луна, принцесса вместе с остальными перешла поужинать на террасу. Мрамор и алебастр приняли зеленоватый оттенок с проблеском золота, и он отразился даже на лице хозяйки дома, никак не затронув, как отметила Навха, черт Элрика.
Выбрав удобный момент, Навха сослалась на усталость, изящно извинилась, объяснив, что уже не в силах поддерживать разговор, между тем как им, как она видит, нужно обсудить семейные дела. Она, разумеется, не сказала о том, что они с течением вечера все чаще переходили на высокий слог Мелнибонэ, откровенно показывая, что она здесь лишняя.
Все было проделано самым изысканным образом, но позже, в отведенной ей комнате, отпустив служанку, принцесса позволила себе зарычать от злости и, бросившись на кровать, уставилась в лепной потолок, пытаясь совладать с обидой. Наверняка он даже не подумает объясниться, вернувшись. Хорошо еще, думала девушка, если он вообще вернется. Эта мысль заставила ее забыть об обиде, напомнив, что опасаться приходится и за него.
Принцесса Навха изучала оккультные науки под руководством мудрейших наставников Уйта и нюхом чуяла ведьму. Она порадовалась, что захватила с собой оружие, лежавшее вместе с доспехами в ее багаже. За свою жизнь она сумеет постоять, но не придется ли спасать и альбиноса? Сознает ли этот глупец опасность? Или — вдруг осенило ее — из всех гостей опасность грозит ей одной?
Случайно ли Элрик взял ее с собой в Хизсс? Он ничего не рассказывал ей о своей родственнице — если она ему родственница, — не говорил, что собрался в гости. А ведь явно ожидал застать ее здесь. Впервые намекнул только на подходе к гавани. Не задумал ли он против них троих какую-то подлость? Или ведьма задумала околдовать их обоих? Или Элрик был околдован еще тогда, когда решился отплыть за Край мира?
Навха тщательно обследовала комнату и сад за окном, отыскивая пути к отступлению. Затем достала свой доспех и разложила на полу. Потом протерла меч и кинжал и проверила, легко ли они выскальзывают из ножен.
И снова легла. Она размеренно дышала, заставляя себя рассуждать по возможности хладнокровно. Немного расслабившись, она задумалась, не слишком ли крепким оказалось вино. В конце концов, в ночи не было ничего зловещего. Нет, ночь была прекрасна, как прекрасны были и город, и сад. Но почему же другие портовые города превращены в крепости, а этот — нет?
Она медленно, глубоко вздохнула. Надо выкинуть все это из головы, тем более что меч лежит под рукой. Она вполне готова встретить любую угрозу. Принцесса не сомневалась, что чистая сталь справится с любым иноземным колдовством.
— Я слышал, ты отыскала Белый меч, — обратился к Фернрат Элрик, едва они остались наедине.
Она легко, с неподдельным весельем рассмеялась:
— И потому ты здесь?
Он не видел смысла лгать:
— Он у тебя? Да, у тебя. Я вижу по глазам. Или ты знаешь, где он.
Он говорил со сдержанным юмором, хотя уже ощущал пугающие признаки того, что его сила постепенно уходит и восполнить ее нечем, если не считать Буреносца.
На этот раз она не ответила. Откинулась на ложе и засмотрелась на звезды. Помолчав, сказала:
— Ты слышал о Глазах Хемрика, известных также как Глаза Скарадина?
— Легенда, еще более неопределенная, чем рассказы о Белом мече. Хемрик? Скарадин? Змеи из внутренних земель твоего мира?
— Я знаю, где они находятся. Мне нет нужды их искать, юный принц. Но они — цена клинка.
Она повернулась в лунном свете и с внезапным голодом уставилась на него. Зелень ее глаз стала глубже и жестче, и даже голос изменил тембр.
— Красные жемчужины. Ты не обязан добывать их для меня, но это — цена меча. — Она беспокойно повернулась. — Кровавые жемчужины, они звали их так… Их две… И я хочу ими обладать… Хочу… ты помнишь нашу первую встречу, принц Элрик?
