Фабрис Колен - По вашему желанию

— Эй! — сказал он.

— Что эй?

— Долго мы еще будем так стоять?

— А что нам надо делать? — поинтересовался я.

— Садиться.

Я подошел к дракону и дотронулся рукой до его чешуек. За них вполне можно было уцепиться и, конечно же, забраться наверх, но… а почему бы и нет? Взяв Грифиуса на руки, я начал карабкаться на спину монстра. Огромное существо не выказало никакого недовольства. Естественно, мне пришлось испытать легкое головокружение. Все же все это было довольно странно: взгромоздиться на спину дракона, а он такой огромный, да еще и живой, живой! Я, который всегда считал стражей неподвижными и смотрел на них, как на обычные статуи, теперь чувствовал под этой мокрой от дождя металлической шкурой течение бессмертной холодной крови.

Неоднократно ваш покорный слуга чуть было не соскальзывал вниз, но каждый раз находилась чешуйка, за которую получалось удержаться. И с каждым мгновением я поднимался чуточку выше, пока, в конце концов, не оказался сидящим на самой вершине с бьющимся сердцем, испытывая победное чувство. Мне удалось усесться, мои ноги лежали на золоченой шкуре, руки из всех сил вцепились в металлического монстра.

Дракон медленно поднялся, его огромные крылья, задевая соседние здания, пришли в движение, и все огни делового квартала слились в один, так как он побежал. Фонари превратились в искорки, тротуары изогнулись, а деревья, попадавшиеся нам на пути, клонились. Все окружающее нас стало просто одним воздушным порывом, и когда я до боли в руках вцепился в драгоценные чешуйки, то почувствовал, что мы оторвались от земли в одном мощном порыве. Оторвались от домов, садов и от всех жалких, мирных душ, и мое сердце ушло в пятки, а легкие наполнились воздухом священной ночи.

Дрожащее небо рассекли голубоватые молнии и облака оказались совсем близко. Наш экипаж из чистого золота и леденящего страха вырвался из нижнего мира, и когда луна, пролетающая мимо, улыбнулась мне, перед моими глазами внезапно, как при дневном свете, встало лицо Леонор Паллбрук. И я понял, что до сих пор жил только для этого момента, и впервые почувствовал себя самим собой.

Когда я открыл глаза, стояла глубокая ночь, но мою душу еще бередили картины нашего полета. Я лежал, растянувшись на тротуаре, а хлопья снега, нерешительные, как молодые белые бабочки, медленно парили рядом со мной, словно проявляя сожаление.

Грифиус сидел под боком у меня. Моя голова раскалывалась от сильной боли.

— Что произошло? Где дракон?

Я приподнялся на одном локте и начал массировать ноющие плечи. Мы находились на холме, на одном из его склонов. За спиной у нас стояли старые заброшенные каменные постройки. Одиночество, снег, который начал укрывать округу и оседать на ветках мертвых деревьев, неподвижные вороны — все это обрушилось на нас. Перед нами было огромное поместье, серая масса с башенками по бокам, стоящее позади заросшего сада.

Серые статуи, казалось, вылезали прямо из земли. Ограда поместья относилась к неопределенному времени.

Putrefactio Vita est, гласила вывеска. Мне стало ясно, что мы добрались до цели. Но как? На спине дракона?

— Это усадьба барона Мордайкена, не так ли? — спросил я, поднимаясь на ноги.

Грифиус кивнул.

Я поплотнее запахнул пальто, мое старое, грязное и изодранное пальто, которое совершенно не подходило к этому месту, и засунул руки в карманы. Стоял собачий холод, пробиравший до костей.

Маленький дракон поднялся ко мне, и мы вместе посмотрели на усадьбу. Странный сад у Мордайкенов — чернеющие ветви деревьев и обледеневшие измученные стволы, медленно покрывающиеся снегом. Вот уж действительно загадочное место.

Еще ниже располагалось кладбище: в безумном беспорядке рассеянные замшелые стелы, засохшие кустарники, кривые деревья, забытые памятники, надгробья, обвалившиеся склепы, мавзолеи и надписи — дань уважения и сожаления. Вечность, вечность, вечность.

— Можно задать вам несколько вопросов?

— Слушаю тебя.

— Как мы сюда попали?

Грифиус ничего не ответил. Он, не мигая, уставился в невидимую точку, находящуюся где-то за усадьбой, там, где холм резко опускался и где раскинулся в необъятном мраке, пронзенном огоньками, покинутый нами город.

— Надо попробовать проникнуть в поместье, — пробормотал маленький дракон. — Мои сестры находятся там, внутри. Сейчас я как никогда чувствую их присутствие.

Он демонстративно мне показал, что настаивать на ответе бессмысленно.

— Прекрасно, — вздохнул я, — каковы будут наши действия?

И закрыл глаза, закрыл очень крепко, так, что увидел только светящиеся точки.

Зрачок, зрачок с золотыми искорками. Нам ведь не приходилось забираться на спину дракона, не так ли? Или мы все же летали? Летали верхом на огромном металлическом звере над облаками? Согнувшись на его хребте, поднимались к изгибам небес?

— Так что ты говоришь?

Мои глаза вновь открылись.

— Вы что-то сказали?

— Да. Повторяю, что надо проникнуть вниз. Вон там есть дерево, видишь?

Я знаком ответил, что вижу.

— Ты умеешь лазить по деревьям?

— …

— Мы зайдем с другой стороны, а потом найдем потайной вход. Всегда и везде должен быть потайной вход.

— И?

— И заберем Глоина и Ориеля.

— Все так просто, да?

— Ты можешь предложить что-то получше?

— У меня, Грифиус, по этому поводу нет ни малейшей идеи. Я замерз, я хочу есть, у меня болит голова, и я совершенно не представляю себе, как сюда попал. Сначала надо…

Ноги сами несли меня в обход стены мрачной усадьбы. Грифиус, подпрыгивая, следовал за мной.

— Ты уверен, что это пройдет?

— А вы сомневаетесь?

— Куда ты идешь?

— На кладбище.

От этого ответа мне стало даже забавно. Думал ли я когда-нибудь, что попытаюсь таким образом попасть на кладбище!

Мы продолжали обходить ограду. Некрополь примыкал к усадьбе. Он хаотично спускался к долине, усеянный холмиками и впадинами, над заржавевшей входной калиткой висела кованая металлическая вывеска с гербом: одна рука что-то выпустила (что именно непонятно, поскольку оно упало), а другая все еще сжимала лопату. Калитка оказалась закрыта. Внутри ничего не было видно, это место, очевидно, не освещалось.

Только похожие на черных часовых кипарисы да нагромождение стел и холмиков.

— Ты рассчитываешь проникнуть туда через кладбище? — спросил Грифиус.

Я повернулся к нему со зловещей улыбкой.

— Ну нет! Мне слишком страшно, мадам Смерть! — Но затем ответил серьезно: — Да, у меня твердое намерение проникнуть туда таким образом. Совершенно не умею лазать по деревьям. У вас есть возражения?