-Да? Ну, а что тогда?.. - фыркнул он, складывая руки на груди.
-Во-первых мы объединились. Все началось именно с этого.
-Объединились с Тьмой?.. - уточнил Паганини, удивленно.
-Да. Их слабоумный правитель Зордании послал к нам в город чистильщика, и в одиночку нас всех бы переубивало этой дрянью. Нужно было что-то решать. Тогда сильные Праведные и сильные Тьмы объединили магию, чтобы уничтожить общую угрозу...
-Следует заметить, Грэг не очень-то этого хотел. Он собирал армию к отступлению, - невзначай напомнил Берт.
-Кто такой Грэг?..
Мы с Бертом одарили его выразительными взглядами.
-Тьму привел в наш мир Воракс. К тому времени, как появился чистильщик, Тьму возглавлял уже Грэг. И... да, он действительно хотел увести Тьму из города, - объяснила я.
-Даже интересно... и как ты его уговорила... - мечтательно щурясь на восходящее в конце улочки солнце, промурлыкал себе под нос Бертрам. Смерив его презрительным взглядом, я продолжила.
-И все же они объединились, чтобы отомстить. Для этого вместе вернулись в Зорданию и дали жару императору.
Паганини восхищенно покачал головой.
-А вот в процессе этой войны... грани между 'хорошими' и 'плохими' стали стираться. Причем так стремительно, что меня это пугало. Я силилась понять, почему мои друзья, так много говорящие о Боге и морали, в помыслах и действиях порой так грешны, что ничем не отличаются от темных. А потом... - я грустно улыбнулась, украдкой взглянув на Берта, - Потом, во время операции, я познакомилась со стаей Снида... стаей темных волков, где был собственно и твой друг...
Берт приложил руку к сердцу и кивком поклонился, подтверждая мои слова.
-Рити, ну ты же не хочешь сказать, что перешла к нам из-за встречи со мной? - расплылся в тщеславной улыбке волк.
-Нет. Не хочу. Это было бы неправдой. Но ваша стая приняла меня как родную, показав, что и темные не всегда подонки, - я повернулась к Паганини, - Так грани между 'светом' и 'тьмой' для меня окончательно рухнули. Мы все равно тогда боролись за одно общее дело, но я стала чаще появляться в лагере Тьмы. По сути я не была ни на чьей стороне. Просто шла к своей цели...
-А вот сейчас ты лукавишь, милая... - сощурился Берт, и я встретила его прямой взгляд.
-В чем же?..
-Не знаю, насколько официально ты пребывала в рядах Праведных и на каких правах, но... церемонию твоего посвящения в наш легион я помню достаточно хорошо... - с ядом выдавливая каждое слово, прошипел он.
-Кому как не тебе знать Бертрам, что в душе я никогда не была и не буду темной, - отчеканила я, тоже шипя на него.
Берт только хрюкнул.
-И потом, коль уж на то пошло, ты о себе тоже слукавил.
Волк стал выпрямлять спину, внимательно глядя на меня.
-Я не говорю о эгрэгореальном контроле Сальватора, под которое ты попал, когда оказался в плену. Это не в счет, потому что не ты принимал это решение. Но вспомни, во время операции в Нодегарме ты сказал мне, что тебе хорошо знакомы имперские казармы изнутри. Ты служил империи Берт! Служил еще до Тьмы и, я полагаю, вполне сознательно... - стиснув зубы, закончила я свою обличительную речь.
Паганини переводил взгляд с меня на Берта, уже вконец потеряв суть повествования. Берт смежился, глядя на восход невидящим взором. Желваки заиграли на скулах.
-Так было нужно, - спустя какое-то время отозвался он мрачно, - Через армию проходят все молодые волки. Они научили меня управлять зверем...
'И пока они тебя учили, ты потерял сестру...' - опомнилась я и попыталась сгладить тональность разговора, осознав, какую волну эмоций взбудоражила в его душе этими воспоминаниями.
-Ладно. Всех нас кидало из крайности в крайность. Этому были свои причины. Важно, кто мы сейчас. А остальное...
-Важно, что мы это мы. Здесь мы сами себе начальство и давно ни под чьим флагом не ходим, - согласился Берт.
-Верная мысль. Главное оставаться верным себе... - задумчиво подытожит Паганини, - Ну что, может все-таки попробовать выспаться? Завтра продолжим поиски. Вдруг повезет больше, и мы застанем шлейф поплотнее...
-Да. Давайте укладываться... - согласилась я, поднимаясь из-за стола, глядя, как в кафе выходят первые посетители.
К счастью окна нашего с Карри номера выходили не на улицу, а на внутренний двор со скромным, но весьма милым садиком. Продрав глаза уже на закате, я высунулась, разглядывая одинокие кипарисы, торжественно окруженные кустиками в больших кадках. Вокруг этой незатейливой композиции шла гладкая мощеная дорожка. 'Для прогулок заключенных, в строго отведенное для этого время...' - хмыкнула я, отвлекаясь от подоконника. Карри сонно потянулась и, увидев меня, заулыбалась, как хитрый лис. Все ее милое веснушчатое личико стало одной сплошной улыбкой. Я прыгнула на постель и склонилась к девочке.
-Принцесса соизволили проснуться?.. - шепнула я, медленно склоняясь к ее сладким плечикам.
-Мммм... - хищно протянула Карри, и в один миг обхватила меня за шею и свалила на постель, целуя, уверенно и властно.
Мне несомненно понравилось, но едва она отстранилась, я ошарашено распахнула глаза. Мой рыжий ангел, невинное дитя из тигренка превращалась в тигрицу, да такими темпами, что мне и в самом деле было порой не по себе. В девочке с каждым днем все четче проявлялись хищные замашки. И так естественно, не наигранно выглядели эти жесты, что я неволей вспомнила Умбру - мальчика вампира, навечно оставшегося ребенком внешне, но оказавшегося совершенно зрелым, опытным и расчетливым мужчиной внутри. Только Карри не была вампиршей и уж тем более птенцом Нэкадэуса.
-Ты меня пугаешь, солнце... - шепнула я с несерьезным упреком.
-Я? Тебя? - выдохнула она, натягивая одеяло до подбородка.
-Угу, - я чмокнула ее в нос и поднялась с кровати, - Я временами забываю, что ты смертная.
Я открыла чемодан и решила там наконец разобраться, достать новый наряд и все вещи первой необходимости. Кроме того расчехлила пистолеты, - для меня, предметы самой первой необходимости.
-В каком смысле?.. - нахмурилась Карри, вылезая из-под одеяла.
-Да нет, не в том, - усмехнулась я, - То, что ты хрупкая, я помню всегда, даже во сне себя контролирую, чтоб не придушить тебя в объятьях... Просто ты растешь... И, кажется, слишком быстро, - я вздохнула.
Девочка подошла ко мне сзади и обхватила за талию, стискивая.
-По сравнению с тобой, я всегда буду ребенком, Рити. Не потому, что ты 'такая старая', а потому что одна твоя жизнь - это моих десять. Столько всего мне не пережить.
Я обернулась к ней, забирая доминанту, и поцеловав, наконец снова ощутила ее своей, целиком и полностью, преданной, самозабвенной. Странная потребность, чувство собственничества, но так мне почему-то было спокойнее.
