— Когда-то в детстве моя тетя Мира рассказала мне историю про принцессу Арахну, — я начал говорить, чтобы хоть как-то отвлечься от сложной гаммы охвативших мой мозг эмоций. — Она плела кружева и поспорила с богиней Афиной, что делает это лучше нее. Богиня проиграла. И от зависти превратила девушку в паучиху. Чтобы та теперь плела свое кружево день и ночь. С тех пор я никогда не убивал пауков, чтобы случайно не убить заколдованную принцессу.
Прохор вдохнул, чтобы что-то ответить, но промолчал.
— Это она, понимаешь?! — я тряхнул Прохора за плечи. — Я зашел в этот дом и понял, что вижу свою принцессу. Именно такую, какой я ее и представлял…
— Да… Тяжелый случай… — Прохор, осторожно придерживая меня за локоть, попытался отвести меня подальше от дома. Но я уперся и не двигался с места. Из глаз снова покатились слезы. А в это время другой «я» запертый в голове, был голов уже выть от стыда и бессилия. Что я несу вообще? Как Прохор еще не двинул мне в челюсть со всего маху? Отличное же у него терпение, смотреть, как напарник в одно движение превратился в плаксу и нытика, отягощенного какими-то кошмарными сказочными фантазиями! Да что со мной сделала эта девица вообще?! Тут перед мысленным взором снова возникло ее тонкое грустное лицо, обрамленное голубыми мальвиньими локонами, и здравый рассудок чуть было снова не угас.
— Прохор, со мной какая-то фигня творится, — смог, наконец, сказать я.
— Я заметил, — Прохор предпринял еще одну попытку оттащить меня подальше от дома. Снова неудачную. Кажется, этот ком желе, который я ощущал вокруг своих конечностей, распространился и на Прохора тоже. — Может, мне тебя прирезать? Ты очнешься у Барона Субботы, а потом проснешься нормальным?
«У нас пакт, ты не сможешь меня ранить», — хотел сказать я, но вместо этого произнес совсем другое:
— Отпусти меня! Я понял, почему ты меня к ней не пускаешь! Ты хочешь оставить ее для себя! — мне хотелось заткнуть себе рот, чтобы перестать нести уже эту чушь из мультфильмов для девочек младшего школьного возраста.
— Ты, кстати, заметил, что наша девочка из Сызрани исчезает, когда начинается какой-нибудь замес? — Прохор обошел меня и встал между мной и крыльцом. Понять по его насмешливому лицу, о чем он думает, было невозможно.
— Прохор, я всегда знал, что ты мерзавец, я вижу тебя насквозь! — сказал я вместо: «Стукни меня уже чем-нибудь по голове, друг! Не видишь, я вообще не соображаю!»
— Мне не читали сказки, когда я был маленьким, — Прохор больше не улыбался. — Мой отец тогда готовился к экзаменам, поэтому перед сном я слушал лекции по сопромату. А мама сказки не любила, так что просто читала вслух всякие свои женские романы. Не знаю, зачем я тебе это рассказываю, может просто чтобы не затыкаться и не слушать тот бред, который ты несешь. Остап, ничего не говори. Надеюсь, ты на самом деле понимаешь, что с тобой что-то не так. Но мне кажется, что чем больше слов ты говоришь, тем дальше твое безумие заходит. Очень жаль, что ты не можешь себя видеть, у тебя даже как будто лицо меняется…
Прохор продолжал болтать, не давая мне вставить слово, а меня изнутри просто раздирало на кусочки. Этот новый «я» становился все сильнее, свое собственное сознание я ощущал как пьяный. Вспомнил, как в десятом классе я впервые попробовал алкоголь и, разумеется, перебрал от недостатка опыта. Тогда было то же самое — я приходил в себя и осознавал, что отплясываю на столе, размахивая бутылкой и что-то выкрикивая, потом снова отключался. Но вот только в это время тело мое вовсе не легло спать и видеть сны, а творило разные глупости, будто им управлял кто-то другой. Потом было ужасно стыдно, как и сейчас, впрочем. Перед глазами то и дело возникало бледно-голубое кружево в пляшущих тонких пальцах девушки моей мечты из заброшенного дома с синими резными решетками на белых колоннах.
— Остап… — ее шепот призывно шелестел в моей голове, заглушая треп Прохора. — Иди ко мне, твое кружево почти готово…
Я попытался снова взять контроль над своим рассудком и отойти подальше от гипнотического дома. Но вместо этого с силой толкнул Прохора и бросился к крыльцу. Движения все еще были медленными, каждый шаг давался с трудом. Кажется, это я сам создавал желе, пытаясь не пустить себя к вожделенной двери. Внутри своей головы я пытался сказать что-то своему второму «я», остановить его, убедить в чем-то. Кажется, я даже кричал, но какое там…
Медленно-медленно мои пальцы сомкнулись на витой дверной ручке. Ладонь пронзила боль, несколько капель крови как в замедленной съемке упали мне под ноги. Дверь скрипнула и я шагнул в сладко пахнущий сумрак. Что-то кричал за моей спиной Прохор, но я уже знал, что он не успеет меня остановить.
Я остановился посреди гостиной и с обожанием смотрел на хрупкое видение в голубыми волосами. Ее колени покрывало почти готовое кружевное полотно, крючок в тонких пальчиках заканчивал последние петли. Я видел свое отражение в огромных глазах своей принцессы. Да, это и правда была она. Именно такую девушку я представлял, когда вспоминал сказку про Арахну. Тонкая, почти невесомая, как будто нарисованная…
— Я ждала тебя всю жизнь, Остап… — серебряные колокольчики ее голоса завораживали. Я чувствовал, что падаю и взлетаю, я смотрел на нее, боясь моргнуть. Мне было страшно, что я пропущу хоть одно ее движение. Я жадно пытался впитать ее образ, выжечь его в своих мозгах, чтобы никто и ничто не смог его затмить. Девушка смотрела на меня, не отрываясь, крючок в ее пальцах жил своей жизнью, выкладывая петлю за петлей. Настоящий «я», уже практически ослепший и оглохший, бессвязно вопил от ужаса. Мне казалось, что сейчас произойдет что-то непоправимое. — Иди ко мне…
Я сделал шаг. Еще шаг. Наклонился, чувствуя щекочущий сладковатый запах от ее волос. Она отложила крючок, провела пальцами по моей щеке. Каждое ее касание ощущалось как сладкий удар током. Пальцы были прохладные и дарили такую негу и истому, что сознание просто заливало сиропом восторга.
— Пора спать, милый, — сказала девушка и тихо засмеялась. Она набросила кружево мне на голову, перед глазами вспыхнул фейерверк цветных пятен, реальность закружилась бешеным калейдоскопом.
Влюбленное наваждение отступило. Пугающее ванильное второе «я» оставило мое сознание в покое, а настоящее я вернулось в реальность. Вот только с реальностью этой что-то было не так. Я думал, что сейчас просто проснусь в своей кровати, гляну, что там с моими статами, быстро сожру на завтрак бутер с сыром и колбасой, зря что ли я вчера купил продуктов? И побегу сайгачить по своим делам.
Я не мог пошевелиться. Хрупкая девушка с изящно прорисованным профилем тащила меня на своем изящном плече как куль с картошкой. Она что-то мурлыкала себе под нос. Казалось, что ей ни капельки не тяжело, несмотря на то, что я, как минимум, вдвое больше. Сквозь тончайшие цветы кружева я бессильно смотрел, как она поднимается по скрипучей лестницу на второй этаж. В середине комнаты она остановилась и осмотрелась. Второй этаж тоже был одной комнатой. Дверь на балкон и оба окна забиты изнутри корявыми досками, на стенах — обветшалые и кусками отваливающиеся обои. А с потолка свисают коконы, оплетенные голубоватой кружевной паутиной… Коконы, размером с человека.
Моя принцесса дернула плечом, и я рухнул на пол. Она наклонилась и снова нежно погладила меня по щеке. Мне хотелось рвануться, заорать, убежать, но я продолжал лежать неподвижно, как бесформенный кусок мяса.
— Давай найдем тебе подходящее место, мой принц, — девушка с грохотом подвинула табуретку на середину, взобралась на нее и перекинула призрачно светящийся голубой шнур через потемневшую от времени балку. — Вот здесь тебе будет хорошо!
Она легко спрыгнула, ухватила меня одной рукой за волосы второй за плечо и легко подняла. Снова забралась на табуретку, встряхнула меня, будто весил я чуть больше, чем ватная кукла, запустила пальцы в мои волосы, приподняла повыше, под самый потолок и спрыгнула с табурета. А я остался висеть. Я все ощущал, но не мог сделать ни одного движения. Я подмал, что странно, что мне больше не страшно, а потом понял, что страшно настолько, что даже эмоции онемели.
