Голос молчит. Шайль нетерпеливо притоптывает на месте. Раздраженно скрипит клыками. Только открывает рот, чтобы попросить еще раз, как ворота раскрываются. Ненамного. Если, конечно, этот стремный скрежет раздается от ворот.
— Шайль! — знакомый голос доносится из темноты. — Иди сюда!
Детектив тяжело вздыхает.
— Кто это? Вы знакомы? — волнуется Надин.
— Это Бобби, мой колега. Полный придурок. Идем.
За ворота девушек не пускают. Останавливают перед ними. Спасибо хоть, что свет притащили — небольшой кристалл в руках бромпира позволяет различить фигуры стоящих перед Шайль и Надин.
— Привет! Ты что, в О-3 осталась? — сходу спрашивает овцеед, даже не глядя на спутницу детектива.
— Да, осталась. А что еще делать?
— Подала бы заявку на перевод в О-1, как я сделал, когда жареным начало вонять, — поясняет бромпир и тут же получает тычок в плечо от солдата справа. — Кхм. Короче, мы не пускаем никого за ворота. Район изолирован.
— Но вы стоите тут, — скептически подмечает Шайль.
— Нам ненадолго! Мы выйдем уже завтра ночью, — объясняет Надин.
Бобби пожимает плечами:
— Мы стоим тут, потому что я тебя узнал, а ты попросила личного разговора. Говори, что там за дело к мэру.
Шайль бросает взгляд за спину — прожекторы скользят лучами по дороге. Если ответить неубедительно, придется вернуться в О-2. И что там? Да что угодно. Херьня, не вариант.
— Технически, я имею полное право пройти в О-1, — начинает Шайль, глядя на троицу перед собой.
Бронежилеты и закрытые шлемы, скрывающие лица. Только Бобби свой держит под мышкой, задрав маску на лоб, как будто это шапка. Вежливо. Шайль продолжает:
— Я детектив.
— Расформированный. То есть, уволенный, — подсказывает Бобби.
— Все еще детектив, который работал над делом, связанным с происходящим в городе, — Шайль невозмутима. — И ты это знаешь, Бобби. Ты мне помогал.
— Разве это как-то связано?.. — теряется бромпир.
— Напрямую. Я обладаю важной информацией о происходящем в О-3. И о том, что будет происходить с городом в будущем.
Надин молчит, не перебивает. Бобби задумывается. Солдат справа подает голос:
— Покажи удостоверение детектива.
— У меня выходной, так что я его с собой не таскаю. Но меня зовут Шайль, я работала на агентство «Заря».
— Оно не связано с официальными правоохранительными структурами, — сухо напоминает солдат.
— Связано, наше агентство находилось в полицейском участке, нам выдавали те же полномочия, что и полиции района.
— Фактически, ты не представитель правоохранительных органов, — солдат продолжает стоять на своем. — Ты детектив. Твоя информация не обладает весом, пока нет подтверждения в виде отчета, заверенного подписями полицейских.
— С кем я разговариваю? — Шайль не скрывает раздражения. — Сними намордник или покажи какой-то документ. А иначе ты сам сейчас вес потеряешь.
— Типичная собака, — отзывается третий солдат. — Почему мы тратим время?
Бобби между ними как заблудившийся студент. Думает, не решаясь вставить слово поперек.
— Послушайте! — Надин выходит из-за спины Шайль.
По-прежнему выглядит робко, но голос звучит уверенно.
— Мы волколюды. А жители города превращаются в жутких тварей, которые похожи на волколюдов.
— Еще одна причина вас пристрелить, — хмыкает голос из-под третьего шлема.
— Ага, давайте, — улыбается Надин. — Только вы тогда не получите очень важную информацию. Вы хоть понимаете, что грядет?
— «Конец света»? — скептически спрашивает второй солдат, подражая когда-то оравшим на улицах безумцам.
— Нет. Конец Освобождения. И про это надо слушать не вам, мальчикам с громкими игрушками, а мэру, который вас перемещает по доске в своем кабинете. Понимаете? — интонация Надин на последнем слове приобретает заботливую нотку.
— Да, она права, — вздыхает Бобби.
— Помалкивай, зубастый, — солдат грубовато толкает бромпира в плечо. — Мэр знает обо всем, что важно знать. Где подтверждения ваших слов?
— Какие подтверждения? — усталый голос Шайль никак не вяжется с ее блестящими злобой глазами. — Ты дрочишь мозги и тратишь время. Сейчас история идет, мать ее. А ты стоишь гребаной точкой, которую кто-то поставил не там.
— Что ты несешь?..
— Без понятия, — усмехается Шайль. — Я знаю только то, что вы сейчас мешаете двум волколюдам прийти на переговоры с мэром, чтобы уберечь весь город.
— Она говорит правду! — Надин бросается на подмогу чуть раньше, чем солдаты успевают взять слово. — Мы не просто так пришли. Может, доложите мэру о том, что с ним хотят поговорить? Вы не тех полномочий, чтобы решать за него.
— Зато мы тех полномочий, чтобы отпиздить вас.
— Попробуй, урод, — Шайль щерится, напрягаясь. — Я размозжу тебе башку и дойду до мэра по трупам, раз уж ты такой тугодум.
— Спокойно, — просит Бобби, вставая между всему. — Ребят, если мы пропустим парочку девушек, ничего не случится. Вы что, думаете, они взорвут О-1? Убьют мэра? Пусть попробуют добиться встречи с ним. Обломаются, пойдут обратно, мы им вслед платочками помашем и посмеемся. Давайте не ковыряться тут долго, ночь скоро кончится. А это простодевки.
Возможно, сексизм в словах бромпира помог солдатам расслышать голос разума. А может, к концу ночи все действительно устали стоять на посту, и сил на большее не осталось. Солдат справа тяжело вздохнул.
— Оружие сдаем. Подтверждаем регистрацию. Малейшая проблема — пристрелим вас.
— Хвала ёркскому дрыну… — вздыхает Шайль.
Надин вдруг поняла, что О-2 ненадолго останется позади. За воротами их ждет цивилизация. Люди. Жизнь. Все то, по чему девчонка успела соскучиться.
Они заходят за солдатами, и скрип позади позволяет расслабиться. Ненадолго. Девушки попадают в просторную комнату, вделанную в районной стене.
— Имя и код, — спрашивают у детектива, протягивая планшет.
— Шайль. Восемь-три-пять-один-семь.
Кристалл, к которому девушка приложила большой палец, засверкал, подтверждая информацию.
— Проходи и сдавай оружие, — солдат поворачивается к Надин. — Имя и код.
— Надин. Пять… — Это отцовский код, доставшийся «по наследству» благодаря иронии судьбы. — Восемь-один-девять-семь.
Яркое мерцание.
— Проходи и сдавай оружие.
Надин толкают в плечо, заставляя приблизиться к зарешеченному окну.
— Оружие.
Шайль уже стоит в стороне, нетерпеливо притоптывая ярко-красной кроссовкой. Девчонка неуклюже отвязывает ножны с тесаком. Передает через самое большое отверстие в решетке. Солдат обнажает клинок, вертит оружие в руках.
— Где серийный номер?
— Это…
Надин хочет сказать, что это самодельный клинок, но вовремя одергивает себя.
— На улице подобрала, — ляпнула первое, что пришло в голову.
— Ясно, — глухо отзывается шлем-намордник солдата. — Больше его не увидишь, в следующий раз за такую игрушку в тюрьму попадешь. Я предупредил.
Солдат швыряет ножны с тесаком куда-то за спину, даже не удосужившись сделать это аккуратно. Надин с недоумением смотрит на Шайль, а та только плечами пожимает.
— Проходим, не задерживаемся, — торопит Бобби. — Тут вам не остановка.
— Да заткнись ты, зубастик, — весело одергивает кто-то из солдат. — Сами выйдут. Пиздуй на пост.
Бромпир поджимает губы, раскатывает маску, скрывая лицо, и напяливает шлем. Отсалютовав напоследок Шайль, скрывается на лестнице.
Надин чувствует себя мерзко. Вокруг грубияны, вооруженные кто чем — но оружие выглядит серьезно. Девчонка торопится вслед за Шайль.
— Привыкай. У законников всегда так, — утешает детектив, похлопывая по плечу.
Надин хватает девушку за руку и кивает.
— Даже не подумаю привыкать. Это отвратительно. Хорошо, что ты не такая.
Они выходят через дверь, оказываясь на окраине О-1. Дома здесь совсем иные. Одноэтажные, двухэтажные, пышные и роскошные. Крупнее всех только административные здания. Одно из них возвышается впереди — длиннющий шпиль уходит в небо.
