и даже не завтра, но... прошу вас, подумайте об этом! Тогда начнётся путь вызволения вас из вашего заточения. Позже ещё обсудим это, а сейчас могу я пройти к своему коллеге?
Королевы молча отступили в сторону, всё так же держась за руки. Хоть эти две ши и выглядели пожилыми бизнес-леди, но... фэйри! Всякий фэйри в душе — ребёнок, как бы ни выглядел! А ребёнок, пусть даже и хитрящий, всё равно не заслуживает, чтобы на него держали обиды слишком долго.
Внутреннее убранство дворца блистало сказочной эстетикой: бархатные бордовые портьеры и красные ковры оттенялись белыми колоннами с лепниной и живым вьюном. Распахнув тяжёлые золотые двери, я увидел лежащего пластом знакомого мэйн-куна, который дёрнул ухом, но даже не развернулся в мою сторону. Чешира уважили по-королевски: в детстве у меня тоже была кошка, и я всегда мечтал, что у неё будет такой же чудесный дворец с когтеточками, игрушками, гамаками и платформами! А котофею эту детскую мечту воплотили в реальность. В нём была даже иллюминация в виде гирлянд, а на отдельном этаже «трапезной» — лежали на серебряных блюдах деликатесы, достойные звезды Интернета.
— Чешир... — тихо позвал я. Шерсть на спине кота дёрнулась, и он махнул хвостом. Я подошёл немного поближе, усаживаясь на кресло.
Чешир развернулся ко мне; было странно видеть кота без улыбки, но естественная кошачья мимика ему не давалась... да и, судя по ощущениям, повода улыбаться тоже не было.
— Ёлка, ты, наверное, счастлив видеть меня таким. — прототип переговорного устройства для немых оттараторил механическим безэмоциональным голосом. — Эта кушать... Эта плохая машина. Не даст мне продолжить карьеру звезды Интернета.
— Позволь, я сниму её с тебя, — сказал я, накладывая попутно на себя плетение понимания языка животных, скорректированное под особенности человеческого разума и опыта, каким обладал мой собеседник.
— Будет лучше, если ты сразу добьёшь меня, потому что за пару лет я вконец окотею! — проворчал Чешир. — Что? Думаешь, королевы меня не просветили?
— О чём? — спросил я... хотя и сам догадался. В кошачье тельце Чешира влетел самый крупный из осколков заклинания фей. Даже я не смог бы превратить его обратно в человека, при том количестве жизненной силы, которую бедняга сможет удерживать, человеком он протянет не больше пары недель! В то же время, жизнь кота может растянуться надолго. Достаточно надолго, чтобы однажды всё-таки вернуть себе человеческий облик.
— Вот-вот, ты сам уже всё понял, чудо в перьях. Знаешь, забей. Тут лучше, чем в кошачьей коммуналке имени двух флегматиков. А королевы меня так и не кинули, как вы все ожидали... Даже заботятся обо мне, получше, чем моя настоящая семья.
— А что с ней? Ты никогда её не вспоминал, только дядю изредка.
— Ничего! После школы я сам по себе. Кроме дяди действительно ни с кем не общался, да и тому нужен был только как подставное лицо, чтобы махинации крутить с бумагами, «лихие девяностые» так просто из человека не вытряхнуть! И то... Его недавно за руку поймали, он решил смыться куда-то в Европу. Если интересно, Акеллу растряси, он точно в курсе больше меня, но история несмешная.
— Точно не хочешь, чтобы вернул тебя родителям?
— Точно. Если увидят меня в кошачьей шкуре, только убедятся, что из меня действительно ничего не получилось, как они мне всю жизнь твердили. А с хозяйками я до сих пор — Валет фейского двора!
Все обиды, какие у меня были адресованы к Чеширу, теперь казались такими несерьёзными! Мой «противник» был повержен, но радости это не дало. Наоборот, хотелось зажечь внутренний огонь, вписать в реальность ещё пару строчек, чтобы на кошачьей мордочке заиграла улыбка, и Котофей выдал на это что-нибудь самовлюблённое и пафосное... а я бы, в этот раз, порадовался такому простому чуду!
Котофей прекратил мотать хвостом: задумался. Я не торопил его, ждал, что он скажет.
— Я представлял, как буду требовать расколдовать меня здесь и сейчас, потому что ты можешь! А сейчас подумал так... нет не надо. Я в самом деле больше всего люблю жизнь, и пусть лучше буду жить долго котом, чем немного человеком. Так тоже неплохо. — Кот развернулся ко мне мордой, на которой зажегся лёгкий азарт. — Я даже не подозревал, что чувствуют кошки в своих размерах! Вообще всё иначе! А ещё какой кайф, когда лежишь такой, лежишь, и полный расслабон! А ещё маленькому котику больше вкусняшек достаётся! И оказалось очень приятно, когда тебя за ушком чешут и по спинке гладят! Хотя ты тоже пушистый, пробовал когда-нибудь? Попробуй! Замурчательные ощущения!
Я рассмеялся, представив себя в роли такого же котика, только с крыльями и рожками.
— Нет, но верю на слово!
Котофей кивнул, выпустил когти, и вцепился в верёвочный бок когтеточки.
— Тоже прикольное занятие! Когда у меня мелкого кошка жила, я думал, что она вредная, потому что обо всё когти дерёт, а это как... не знаю, хрустеть пальцами? Или пупырчатую плётку чпокать!
— Она тоже мейн-кун?
— Не, дворовая Мурка! Йол, я же простой деревенский парень, родился и вырос в Ушельцево! Это такой посёлок в Московской области, у нас мейн-кунов только в журналах видели! Зато сейчас... не, лесом-лесом! Ещё припахают на мышей охотиться, а я зверушка домашняя, мне комфорт нужен.
Котофей лениво пробрёл в одну из комнат своего маленького «дворца», и высунул морду из окошка.
— Да и понимают меня тут без переводилки, что тоже важно. Так что не парься! Но это... заходи, если что.
После общения с фэйри, мне захотелось переговорить с ещё одной личностью, пребывавшей не в Китеже, а в Малахитовске. И сейчас лифт НИИ «Аркаим» вывел меня на самый верх центрального корпуса, где располагалась лаборатория «Буратино»: почти неизвестная, но задающая тон всему остальному комплексу.
Седеющий и всё такой же измождённый Колодин меланхолично потягивал свой тройной эспрессо; зная привычки начальника, это была третья или четвёртая чашка за день.
— Здравствуйте, Виктор Карлович, — сказал я. — Я пришёл извиниться, вы были правы, я... слишком много обижался, и слишком много придавал значения своим страхам.
Учёный посмотрел на меня устало. Залпом допил
