Ознакомительная версия.
…Похоронить Торта по-человечески Егор не смог. Сил хватило лишь на то, чтобы выкопать неглубокую яму, стащить туда тело гиганта и нагрести сверху холмик снега. Над могилой друга Волчок водрузил крест, сделанный из связанных веревкой лыж.
— Покойся с миром, Торт, — проговорил он, с тоскою глядя на холмик снега. — Я не смог о тебе позаботиться. Теперь о тебе позаботится Бог.
Егор отвернулся и, стерев с ресниц обледенелые слезы, пошел к термопалатке. По странной иронии судьбы, на этот раз он без особого труда разжег примус. Голова у Егора кружилась. Нужно было поесть. Он достал из свертка мерзлый кусок вяленого мяса и разогрел его на примусе.
Пережевывать мясо было трудно. Егор отрезал от него маленькие кусочки, крошил их ножом и только потом совал в рот. Нужно было есть. Еда — это сила. Еда — это жизнь.
Волчок старался не думать о погибшем друге. Сейчас этого нельзя было делать. Нужно быть сильным. И хладнокровным. Иначе не победить.
Кое-как подкрепившись мясом, Волчок принялся собирать вещи в рюкзак. Управившись с вещами, он взялся за распутывание упряжки. Несколько длинных веревок-доглайнов скользили в непослушных пальцах, однако дело постепенно продвигалось. Распутав упряжку, Егор взнуздал и запряг поскуливающих собак. На все ушло не меньше двадцати минут. Еще двадцать минут ушло на то, чтобы свернуть термопалатку и водрузить ее на сани.
Отъезжая от места стоянки, Волчок видел, как стая падальщиков-бургомистров окружила снежную насыпь и принялась долбить ее клювами и рыть широкими лапами, пытаясь добраться до мертвого тела Торта.
Волчок отвернулся.
— Прости, друг, — горестно прошептал он. — Я уже ничем не смогу тебе помочь.
Егор Волков посмотрел из-под рукавицы в белое пространство, простиравшееся до самого горизонта. Завывающий ветер в восемьдесят узлов яростно швырял снег и толкал Егора в спину. Но жаловаться было бы глупо, ведь, слава Богу, ветер был попутный.
Позволив собакам хорошенько отдохнуть и накормив их остатками мороженой рыбы, Волчок сверился со спутниковым навигатором и снова сел на сани. Вскоре сани резво заскользили по снежной пустыне.
Егор правил санями умело и уверенно, хотя давалось ему это нелегко. Чувствовал он себя скверно. Ему казалось, что он живет не на телесных силах, а на каком-то невероятном духовном усилии. Будто Господь прочертил в морозном воздухе незримый вектор, направленный к станции «Север-3», и пустил Егора по этому вектору, как по проторенной колее. А условие поставил одно — не сдаваться, пока цель не будет достигнута.
И Волчок не сдавался.
Он чувствовал острую боль в застуженных суставах. Его глаза, обожженные снегом, слезились. Но он продолжал править санями, как заправский эскимос. И думал лишь об одном — только бы собаки не подвели. Только бы не полегли, не издохли. Если собаки полягут, ему уже никогда не выбраться из этого ледяного ада.
— Давайте, милые… — хрипло приговаривал Волчок. — Давайте… Немного осталось… Скоро отдохнем.
В какой-то миг у Егора вдруг закружилась голова. На мгновение он выпустил вожжи из рук и тут же боковым зрением увидел выскочившего из-за вздыбленной глыбы льда белого медведя.
На боку у медведя алело кровавое пятно. Сторона была подветренная, и собаки не сразу почувствовали запах зверя. Однако в эту самую секунду ветер вдруг переменился, и собаки, отчаянно затявкав и заскулив, резко рванули вперед. Егор не успел ухватить вожжи, а, кроме того, выронил от рывка шест. Сани понеслись вперед, потеряв управление, и с грохотом выскочили на ледяной глетчер.
Волчок попытался ухватить вожжи, но промахнулся и едва не вывалился из саней. Подняв голову, он вдруг увидел в глетчере широкую расселину, маячившую прямо перед нартами. Собаки неслись на нее.
— Стойте, черти! — крикнул Егор собакам. — Стойте же, ну!
Но собаки, на глазах у которых всего час тому назад медведь растерзал человека, обезумели от страха. Что-то вышибло Егора из саней, он перекувыркнулся через голову, ударился обо что-то плечом, а потом почувствовал, что стремительно падает вниз. Потом новый удар и — темнота.
…Очнулся Егор оттого, что теплый собачий язык лизал его лицо. Болел затылок. Вероятно, он упал и ударился об лед. Моргать не больно. Тошноты нет. Судя по ощущениям, ушиб небольшой. А значит, и не стоит обращать на него внимания.
Прежде чем что-то предпринять, Егор осторожно пошевелил руками и ногами. Руки и ноги слушались. Слава Богу.
Облегченно вздохнув, Волчок приподнял голову и огляделся. Одна из собак стояла рядом, поскуливая и виляя хвостом. Вторая лежала чуть в стороне, глаза ее были полны болью и тоской.
Егор сел на льду и попытался сосредоточиться. Он вспомнил, как собаки понесли сани, как выскочили на глетчер и как впереди замаячила расселина. Вот оно что! Они упали в расселину и теперь находятся на самом ее дне.
Егор огляделся. Света, падавшего в расселину сверху, вполне хватало, чтобы разглядеть пещеру. А это, несомненно, была пещера — небольшая, около пятнадцати квадратных метров. Задрав голову, Волчок попытался определить глубину расселины. Навскидку получалось метров пять. Спуск в пещеру не был строго вертикальным и напоминал ледяную горку с большим углом наклона.
Что ж, по крайней мере, сюда не доходит метель. Поморщиваясь от боли в ушибленном затылке, Егор поднял руку и погладил ближайшего пса.
— Ну-ну… — хрипло проговорил он. — Все будет хорошо. Ведь мы еще живы.
Рядом валялся рюкзак. Егор достал из него примус, ополовиненную пустую бутылку с керосином и спички, запаянные в непромокаемый мешочек.
Двадцать минут спустя, накормив собак вяленым мясом, он снял с примуса банку с тушенкой и принялся есть мясо, вытряхивая его прямо в руку. Горячая еда приободрила Егора и вернула ему часть растраченных сил. Поев, он поднялся на ноги и, прихрамывая, прошелся вдоль ледяных стен пещеры. В одном месте он остановился и внимательнее вгляделся в лед. Луч света, упавший в пещеру через расселину, высветил под толстым слоем льда какой-то мерцающий предмет.
Егор вернулся к рюкзаку, вынул из него небольшой ледоруб и снова подошел к стене. Размахнулся и ударил ледорубом по льду. Большой кусок льда откололся от стены и рухнул на пол. Егор размахнулся и снова ударил. Потом еще и еще…
Через десять минут последний кусок льда, скрывающий находку, обрушился на пол крошевом, и Егор увидел то, что скрывал лед. Эти были два варяжских меча с волнистыми лезвиями. На клинках мерцали золотые узоры-руны.
Повозившись еще немного, Егор извлек мечи из ледяной стены. Сталь их была холодна, но ничуть не пострадала от времени. Егор смотрел на мерцающие руны клинков с изумлением. Вот зазубринка, которую получил леворучный меч во время боя с троллями. А вот это зазубрина на праворучном клинке появилась после сражения с медведеголовыми ульфхеднарами.
Ознакомительная версия.
