И Рик невольно позавидовал.
Вот ведь... отец, Гардвейг... все они нашли свою любовь.
Неужели ему не повезет?
По молодости Рик упустил то, что до любви ведь и жизнь была... с ее разочарованиями, проблемами, склоками и ссорами...
А вот Гардвейг его взгляд не упустил. И кивнул Рику на кресло рядом с собой.
- Садись.
Рик послушно раскланялся и сел.
- Там вино на столе, разольешь?
- Да, ваше величество.
- Вот и отлично. Дорогая, оставь нас и распорядись, чтобы не беспокоили...
Милия послушно сделала реверанс, поцеловала мужа в щеку - и вышла.
Гардвейг дождался, пока Рик подаст ему кубок и кивнул на дверь.
- ругается, если я вино пью. Докторусы запрещают... А она им верит, беспокоится... хоть на старости лет мне повезло.
- ее величество - одна из самых очаровательных женщин Уэльстера - согласился Рик.
- да, не с лица воду пить. Милия еще очень добрая. И сыновей мне родила. И меня любит без памяти. Что еще надо?
Гардвейг смотрел серьезно.
И Рик решился.
- чтобы любовь была взаимной.
Гардвейг улыбнулся.
Не зло. А очень... понимающе.
- Эка ты куда хватил. Любовь - это роскошь, недоступная королям.
- Но...
- Хочешь сказать про меня? Так Милия у меня седьмая. А до того мне хлебнуть пришлось. И изменяли, и предавали, и отравить пытались. Или ты мне сейчас про отца скажешь?
Рик мог. Тем более, что историю любви Джессимин и Эдоарда давно разнесли менестрели.
Но Гардвейг только улыбнулся. Почему-то грустно.
- а ты не задумывался, сколько пришлось ждать твоей мачехе? Она бы и сейчас ждала, если бы не умерла твоя мать. Ты ее хоть помнишь?
- Нет, ваше величество.
- а я помню. Очень красивая женщина. И очень несчастная. Тяжело это - ложиться в постель с человеком - и знать, что на твоем месте хотели бы видеть другого.
Рик только ресницами хлопнул.
С такой точки зрения он эту историю не рассматривал. Да и мать почти не помнил.
Красивая?
Да, достаточно. Высокая, светловолосая, на портрете в галерее настоящая красавица.
А в жизни вспоминаются недовольно поджатые губы.
И резкий визгливый голос.
- вы меня унижаете..., - забывшись, прошептал Рик. - Выставляете напоказ дешевую шлюху!
Гардвейг кивнул.
- Это она так говорила?
- Да. Эдмон мне про нее рассказывал, но мало...
- Это жизнь. Кто-то счастлив, но кто-то обязательно будет и несчастен. Ты ведь думал про Анель, так?
- Думал.
- И решил съездить, поглядеть на вторую девицу?
- Да, ваше величество.
Рик решил не отрицать. Глупо. Да и Гардвейг говорил, как о давно решенном. Не злился, не ругался, просто констатировал факт.
- твой отец тебя любит. Я вот не знаю, дал бы я своим детям выбирать, - вздохнул Гардвейг. - а что ты вообще думаешь о моей дочери? Ну, титьки у нее больше мозгов. Это понятно. А что еще?
Ричард пожал плечами.
- простите, ваше величество...
- Боишься, что разозлюсь? А не надо. Я с тобой сейчас говорю не как король. Апросто - как мужчина с мужчиной. Неужели сам еще не понял?
Понять Рик понял. А вот злить Гардвейга все равно не хотелось. И король, усмехнувшись, стал рассказывать.
- мне было тогда лет девятнадцать. И я был женат. Первый мой брак определили давно. Еще когда мне четырнадцати лет не было, герцог Медерин заключил мою помолвку со своей дочерью. Отец тогда только умер, я не мог сопротивляться,... Тисия Медерин была старше меня почти на пятнадцать лет. К тому же вдова. Но кого это волновало? И брак был заключен.
Рик сочувственно вздохнул.
Гардвейг смотрел куда-то вдаль.
- Тисия была умна. Мы поговорили еще в первую брачную ночь. И она стала мне другом. Мне, а не своему отцу, который с детства продавал ее, как пешку. Я сказал, что уничтожу ее отца. И она - согласилась. А еще сказала, что даст мне свободу по первому же моему слову. И стала моей союзницей.
У меня не было от нее детей. Но этого требовали условия договора. Последний негодяй, за которого ее сговорил отец, любил избивать Тис. Так, что она однажды скинула ребенка и чуть не умерла. Она не призналась напрямую. Но я сильно подозревал, что мужа она отравила. Очень сильная натура. Знаешь, такая неукротимая. Такие женщины редкость. Которые до конца отдаются и любви и ненависти. Тебе такие не встречались?
Рик тряхнул головой.
- Альдонай милосерден.
- Вот-вот, лучше и не скажешь. Мне повезло. Тис стала моей подругой. И когда я разделался с ее отцом - согласилась и дальше побыть рядом. Пока я не найду ей замену. И я нашел. Мне было девятнадцать. Щенок, что я тогда понимал? А Люсия была красива. Анелия тоже, но в ее матери было что-то такое... она даже дышала так, что весь двор дыбом вставал. Ну и я тоже... Тисия видела, к чему идет. И предупреждала меня. Очень аккуратно, намеками... даже сейчас у меня характер не сахар. А тогда я был вообще бешеным. И хотел только одного... одну. Тис не спорила. Она дала мне развод, получила хорошие отступные, мы с ней до сих пор друзья. Она живет в своем поместье, разводит лошадей и счастлива.
Рик порадовался за неизвестную ему Тисию. И отпил глоток вина из кубка. А Гардвейг продолжал.
- Я женился на Люсии. И год был счастлив. Родилась Анелия. Моя дочь. Но копия Люси. Что есть - то есть. А потом...
Я не сразу узнал про ее измены. И не хотел верить. Но мне предъявили доказательства. Люси была умна по-своему. Она не связывалась с придворными, нет. Искала себе любовников среди конюхов, псарей, лакеев... тех, кто будет молчать. Но один из псарей оказался честным. И пришел ко мне.
Гардвейг на миг замолчал. Вообще-то псарь пришел не к нему, а к Альтресу Лорту. А уже брат уговорил Гардвейга спрятаться и подождать визита Люсии. И застал ее на месте преступления.
- Люсия оправдывалась. Клялась, что никогда... не помогло. Когда я узнал, скольких она перебрала - я казнил ее. И даже Анелию видеть не захотел. Она копия матери. Хотя и моя дочь, это я точно знаю.
Рик молчал, но видимо, выглядел достаточно красноречиво. Гардвейг усмехнулся.
- не веришь? Правильно. Я бы тоже не поверил. Но у нас в роду передается родимое пятно на пояснице. Небольшое. Размером с ноготь, в форме щита. У Анелии оно есть. И у меня. И у мальчишек. Показывать, уж прости старика, не буду.
- Да вы не старик...
- старик. Я устал, Рик. Очень устал. И мне нужен мир.
Ричард кивнул.
- Нам тоже. Мы не хотим войны и ссоры.
- Именно поэтому твой отец не волнуется за тебя. Он многое обо мне знает, нас нельзя назвать друзьями, но когда он стал искать поддержку против Авестера с его умоленным Леонардом... сам понимаешь.
Рик понимал.
Отец рассказывал ему практически все о своей политике. В том числе... Леонард был истово верующим. А у Гардвейга были нелады со святошами. Зато Леонард хотел мести за сестру. А Эдоард... нет, один на один он готов был признать свою вину. Только вот превращать Ативерну в филиал Авестера - увольте. Дружба дружбой, а кубки врозь.
