«Лесс, не знаю, насколько для тебя это в новинку, но твой голод вызван неизвестно почему ускорившимся в несколько раз обменом веществ. Плюсы этого состояния — ускоренная реакция на окружающую обстановку, минусы — если не будешь пополнять затраченные „ресурсы“, организм начинает сжигать сам себя с огромной скоростью. Сейчас я пытаюсь контролировать этот процесс, но не уверен, что смогу долго прослужить для тебя аккумулятором».
Я посмотрела на браслет, рубиновый глаз которого пульсировал алым в такт моему сердцебиению. Если даже Фэя с его многолетней подзарядкой не хватит надолго, чтобы поддерживать мой организм во вменяемом состоянии, то мне даже сказать нечего… Поневоле возникают вопросы о той «подготовке», которую проходили ученики Ar'Quilen, если после нее они становились сильнее, быстрее и могли выносить нагрузки, которые ломали более взрослых и развитых сидхе.
Как-то во время практической отработки полученных навыков в условиях, приближенных к боевым, группа будущих Танцующих, состоявшая из учеников третьей и первой ступеней, столкнулась с весьма неприятным порождением нижних уровней Столицы. Существо, похожее на ожившую каменную глыбу, перевитую стальными тросами, как высокое дерево — побегами плюща, появилось на четвертом «пограничном» уровне, который мы патрулировали под присмотром Танцующего, заслужившего квэли около двух десятков лет назад. В результате этого незапланированного столкновения одну из младших учениц мы уносили наверх в виде раздавленного месива, которое наш наставник чрезвычайно аккуратно упаковал в свою накидку с довольно циничным комментарием: «Теперь это всего лишь мясо, куски которого нам лучше не растерять по дороге». Эти его слова я почему-то запомнила на всю жизнь. Потому что рядом со мной в тот раз стоял ученик первой ступени, по которому неопознанное существо ударило ничуть не слабее, чем по моей знакомой. Разница была только в том, что его повреждения были смехотворны — синяки и ссадины, разорванная одежда да вывихнутое плечо. По сравнению с тем, что осталось от попавшей под каменный «кулак» девушки, — несущественная ерунда.
«Мне уже интересно, что сделали с тем, кто почти не пострадал, — протянул Фэй, выстреливая тонким ярко-красным лучом куда-то в кусты. Раздался треск ломаемых веточек невысокого боярышника, повеяло запахом паленой шерсти. — Кстати, это тебе на обед. Надеюсь, у тебя хватит выдержки, чтобы хотя бы освежевать и выпотрошить добычу. Поджарить-то я могу ее хоть сейчас».
В другой раз расскажу…
Тушка упитанного кролика, обнаружившаяся в ближайшем кустарнике, пришлась как нельзя кстати. Кажется, я начинаю понимать Джерайна, когда тот рассказывал о зверином голоде, от которого темнеет в глазах и пробуждаются кровожадные первобытные инстинкты. Каюсь, если бы Фэй не умудрился поджарить освежеванную дичь меньше чем за минуту, я сжевала бы ее сырой и не поморщилась.
Я успела съесть примерно половину своего долгожданного обеда, когда где-то в лесу неподалеку раздался шорох. Поначалу едва слышный, он довольно быстро приблизился, стал громче, отчетливей. К шелесту листвы прибавился треск ломаемых сучьев. Кажется, кто-то пробирался через густые заросли, не особенно утруждая себя поиском обходного пути.
По-моему, кто-то говорил, что опасных существ тут нет. Фэ-э-эй! Мне даже пожрать толком не дают — на бесплатное угощение начинают сбегаться!
«А я… да оно… и не опасное… вот…» — Браслет пробубнил что-то неразборчивое и затих, а я вытянула оставшийся квэли из ножен и взяла в правую руку только что отчищенный от крови и грязи широкий нож, поджидая незваного гостя, который должен был вот-вот появиться. И он не заставил себя ждать.
Из кустов нетвердой походкой вышел худой как щепка темноволосый подросток. На первый взгляд я подумала, что его кожа странного черно-малинового цвета, но на второй эта иллюзия рассеялась — парень был настолько изгваздан кровью, что нельзя было с уверенностью определить цвет его одежды или кожи. Сделав пару шагов по направлению ко мне, он запнулся о какой-то корень и рухнул лицом вперед, даже не попытавшись выставить руки, чтобы смягчить падение, ненадолго замер и пополз к воде.
— Твою мать… — тихо, но с чувством выдала я, убирая оружие и глядя на руки подростка, которыми тот цеплялся за траву. Семипалые ладони, характерные только для д'эссайнов. Невероятная живучесть — вряд ли кто еще сумел бы столь упорно держаться за жизнь обеими руками и зубами в придачу.
«Как я и предполагал. Мы попали во время, когда д'эссайны были еще живы. Что делать будем? Оставим его умирать или все же поможем?»
Ну, ты же понимаешь, кому его лечить придется, ведь так? И на будущее: о подобных предположениях лучше сообщай заранее!
«Напоминаю, что все мои нынешние предположения очень и очень неточные, я не был рассчитан на перемещения во временных потоках, поэтому могу только гадать о том, в каком времени мы очутились».
Не занудствуй, и без тебя тошно.
Я надела куртку поверх рубашки, наспех застегнула и пошла к парнишке. Может, с моей стороны это и цинично, но я не хочу, чтобы ткань измаралась в его крови, потому что вряд ли у меня будет время на то, чтобы стирать рубашку во второй раз, а возвращаться в лес Запретки, благоухая кровью д'эссайна, — не самая лучшая идея. От толп охотников за вкуснятинкой не отобьюсь. Кожаную куртку я могу просто протереть, а рубашку пришлось бы выкинуть.
Паренек замер, когда я подошла к нему. Перевернуть его на спину оказалось гораздо сложнее — он так крепко держался за траву, что когда я наконец-то одолела сопротивление ребенка, в его пальцах оказались намертво зажаты кусочки дерна. При внимательном рассмотрении оказалось, что все даже хуже, чем думалось вначале. Левая рука была сломана в двух местах, одно ребро выступало из-под кожи, количество порезов подсчету не поддавалось. Но парень был жив, и это уже немало. Похоже, ему несказанно повезло: несмотря на сломанное ребро, легкие у пострадавшего были целы, иначе губы были бы в кровавой пене. Случай тяжелый, но не смертельный, а для д'эссайна и вовсе — досадное недоразумение, как выразился бы Джерайн.
«Рекомендую перенести пациента поближе к воде. Напоишь его, пока я буду вправлять сломанные кости. Надеюсь, у тебя найдется что-нибудь, что можно приспособить в качестве лубков?»
Дротиков у меня еще много; один, так и быть, пожертвую.
Я осторожно взяла подростка на руки. Он оказался на удивление легким и худым, как будто постоянно недоедал, но скорее, ему просто еще предстоит вырасти и как следует заматереть. А сейчас — хрупкая тростиночка.
