— Хэл, прекрати так разговаривать, — воскликнула Эмили. — Разве ты не видишь, она тебя боится? Нельзя давить на девушку подобным образом. Это же как изнасилование.
— Когда так поступает простолюдин, это изнасилование. Если задействована особа королевской крови, это всего лишь совращение.
— Будь ты проклят!
Рапунцель медленно поднялась. Ее глаза оказались на одном уровне с глазами Хэла. Принц упер меч в пол. Эмили внезапно осознала, что он держал его не для угрозы. Хэл опирался на него для сохранения равновесия. Она пересекла комнату и встала рядом с Рапунцель.
— Ты не можешь этого сделать. Это неправильно. И ты забыл, что помолвлен с Кэролайн? Разве не надо сначала спросить у нее?
Хэл покачал головой.
— Слишком много неизвестных. Ты не знаешь, какого типа чары наложил на эту прялку Торичелли. Он затеял это все, намереваясь использовать Рапунцель. С Кэролайн оно тоже может сработать. Черт, оно вероятно сработает с Кэролайн. Но с Рапунцель заклинание сработает наверняка . Разве не так?
Эмили стиснула зубы, но кивнула. Она сама дрожала от страха, вызванного внезапной вспышкой прозрения. Теперь она понимала, почему король Джеральд отправлял младшего сына на самые трудные дела. Вопрос имиджа не имел к этому никакого отношения. Под невзрачной внешностью Хэла скрывалась железная сердцевина, твердая, как сталь, и такая же холодная.
— Тогда остановимся на Рапунцель. — Принц говорил теперь еще тише, почти шепотом. — У нас только одна попытка, и мы не можем позволить себе рисковать. Мне правда жаль, Рапунцель. Мне бы хотелось выкроить время смотаться в Мелиновер и найти для тебя красивого парня. Но времени нет. Тебе придется просто стиснуть зубы и перетерпеть.
Рапунцель трясло. То ли от ярости, то ли от страха. Сказать трудно. Скорее всего, и от того и от другого вместе.
— Если вы думаете, что дело только во внешности… — начала она.
Но тут вмешался Румпелыытильцхен:
— Я хочу тебя спросить, ты соблюдаешь кошер?
— Что? — не понял Хэл.
Все головы повернулись к карлику.
— Я таки говорю с Рапунцель. — Он вспрыгнул на диван и повторил свой вопрос веселым непринужденным тоном: — Я спросил, соблюдаешь ли ты кошер?
Рапунцель потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.
— Э, ну, не совсем. У меня есть раздельная посуда и все такое, но в основном я достаю ее, только когда большой праздник.
— Ага, и со мной та же история. Я не особенный поклонник кашрута, но, понимаешь, надо же иметь некоторое уважение к традиции.
— По-моему, ты говорил, что ты не еврей, — заметил Хэл.
— Заткнись, — объяснил Румпелыптильцхен. Он схватил принца за руку и повел его к двери. — Я имею мысль поговорить с госпожой Рапунцель. Если вы просто выйдете на несколько минут, ваше высочество, — и вы тоже, мисс Эмили, — думаю, мы таки сможем все устроить.
— Но… — начала Эмили.
— Просто обсудим некоторые детали. — Румпельштильцхен настойчиво подтолкнул их к выходу. — Всего несколько минут.
Дверь захлопнулась. Хэл прислонился к наружной стене, затем сполз в сидячее положение.
— Вот это сюрприз.
Эмили подчеркнуто его игнорировала. Она просто повернулась к нему спиной и пошла вокруг башни, пока не скрылась из глаз.
— Ну и ладно.
Принц очень устал. Он закрыл глаза и, должно быть, ненадолго заснул, потому что когда открыл их, уже стемнело и небо усыпали звезды. Его трясла Кэролайн.
— Хэл, с тобой все в порядке?
— Все хорошо. — Он попытался встать и обнаружил, что не может.
— Становится прохладно. Может, тебе лучше пойти внутрь?
— Нет, я прекрасно себя чувствую. Я просто отдохну здесь еще немного.
Вышел Румпельштильцхен. В руках он держал лист бумаги с какими-то пометками.
— Госпожа Рапунцель, — карлик восхищенно покачал головой, — такая женщина!
— Вы, коротышки, всегда найдете подход к девушкам, — отозвался Хэл. — Что она сказала?
— Ну, у нас таки есть проблема, ваше высочество. Она сказала, что ничего не станет делать, даже губки для поцелуя не сложит, пока не увидит хотя бы обручального кольца.
— Не вопрос. — Хэл сунул руку за пазуху и извлек тонкое золотое колечко с большим бриллиантом. Румпельштильцхен аж присвистнул. — Примите с наилучшими пожеланиями от королевской семьи, — сказал ему принц. — И поздравляю вас обоих.
— Я вам очень благодарен, ваше высочество. Как только у нас появится возможность купить другое, мы незамедлительно вернем его.
— Нет, оставьте себе. Что еще?
— С большей частью я могу разобраться самостоятельно. — Карлик заглянул в список. — Когда мы обналичим золото, она хочет, чтобы я нанес визит ее родителям.
— Я видел их. Славные люди.
— Но мне же понадобится новый костюм. Так, посмотрим, она хочет дом в Шейкер Хейтс, две недели каждый год на море, и еще я должен повидать ее дядюшку.
— Дядюшку?
— У нее такие планы. С нашей долей денег мы начнем собственное дело. Я стану делать мебель, а ее дядя Морти продавать.
— Разумеется, — сказала Кэролайн.
— Все ее родственники имеют хорошие места в розничной торговле.
— Конечно.
— Есть еще что-нибудь? — спросил Хэл.
— Ну да, ваше высочество. — Вид у Румпелыптильцхена сделался смущенный. — Она хочет рыцарское достоинство.
— Рапунцель хочет стать рыцарем?
— Нет, она хочет, чтобы им сделался я.
— Рыцарь-еврей? Невозможно.
— Но это было бы полезно для мебельного бизнеса. Вы понимаете, все дело в погроме. Нам показалось, что если еврея посвятят в рыцари, то все станут думать, что королевский двор нас поддерживает. Разве это не предостерегло бы людей от новых погромов?
— Понимаю. Но отец никогда не согласится.
— Возможно, — дерзко вмешалась Кэролайн. — Но королем станет Джефф, а он это сделает. Хорошая мысль.
Хэл устало потер глаза, оставив на щеке полосу крови.
— Ладно, ты его получишь.
— Таки все. — Румпелыытильцхен снова взглянул на кольцо. — Наверное, мне лучше вручить его ей. Мисс Эмили сказала, что готова остричь ей волосы.
С этими словами карлик исчез.
— У тебя всегда с собой обручальные кольца? — поинтересовалась Кэролайн.
— Я купил его для тебя.
— Ой. Верно. Э-э, спасибо. Славный был камушек.
— Это стекло. Мы же расторгли помолвку, забыла? Тебе придется заставить Джеффа купить новое.
Кэролайн заколебалась.
— Хэл… гм… я давала тебе слово… если ты по-прежнему хочешь…
— Забудь. — Принц сделал театральный жест правой рукой. — Я освобождаю тебя от твоей клятвы, о прекрасная. Ступай и выходи, за кого хочешь.
