"Я что-то сделал не так?"
Морщусь. Ну как такого можно переубедить?!
— В этом нет нужды, Ильназар. Я не питаю никакого пристрастия к церемониям, и будет вполне достаточно, если ты просто пожелаешь мне доброго утра.
— Доброе утро… госпожа, — готова поклясться, в вежливом тоне проскользнула усмешка. По крайней мере в сознании появилось подобное ощущение. Послав наглому сааль-ри ответный импульс, я гордо развернулась на пятках и отправилась осматривать предложенные средства передвижения.
Мда!.. О!.. Однако…
Ветар, проверявший крепость подпруг и сёдел, тяжёлым вздохом подтвердил моё предчувствие.
— Этим лошадям больше лет, чем мне, — буркнул он, недовольно покосившись в сторону старосты. — И если они не рухнут на выезде из деревни, то это будет просто чудо. Эй, уважаемый! Других точно не осталось?
— Последние, благородный серран. Ей же ей, последние! Эти чёрные, что напали вчера, всех наших коней перепугали. Они, видать, стенку в загоне выбили, и поминай как звали. Только те, что в поле были, и остались.
Ветар с мученическим видом посмотрел на свою лошадь. Она ответила ему столь же пессимистичным взглядом и, фыркнув, переступила с ноги на ногу. Ильназар, не тратя времени на изучение сбруи, обнял белого тощего конька за шею и что-то шептал ему на ухо, которое заинтересованно подергивалось. Спустя несколько минут между ними было достигнуто полное взаимопонимание, и эльф легко взлетел в седло, уверенной рукой подобрав поводья. Белый даже не вздрогнул, несмотря на мои скрытые подозрения, что он попросту не выдержит дополнительного груза. Видимо вес остроухих измеряется иначе, чем у людей.
— Ну и что мы с тобой будем делать? — я вопросительно взглянула на оставшуюся мне кобылу. Та равнодушно махнула хвостом и потянулась мордой к моему плащу. Не найдя там ничего съедобного, обиженно фукнула и отвернулась.
— Бред сивой кобылы, — резюмировала я, с опаской забираясь ей на спину. Лошадь не реагировала, окончательно разочаровавшись в этом мире. — Ладно, договариваемся так: ты довезёшь меня до Ранота и получишь полные ясли овса. Идёт?
Кобылка подумала, тряхнула головой и довольно резво тронулась с места. Белый конёк Ильназара и каурый Ветара, не желая отставать, порысили следом.
На выезде из деревни, провожаемые восторженными взглядами местной ребятни, которая после вчерашнего единогласно вписала нас в легендарные герои, мы немного поменялись местами. С ироничным поклоном я пропустила ухмыльнувшегося Ветара вперёд, несмотря на явно ощущаемое недовольство Ильназара. Но, поймав мой откровенно взбешённый импульс, смирился и пристроился сбоку от меня, чему очень обрадовался его «скакун», питавший симпатию к сивой кобылке. Теперь ко всему прочему мне добавилась проблема шлёпать его по чересчур наглой морде, когда смущённая лошадка замедляла шаг, чтобы избавиться от докучливого кавалера.
— Ильназар, во имя Гармонии, успокой этого коня! — наконец рявкнула я, когда выяснилось, что за всеми прениями, мы уже порядочно отстали от Ветара. Эльф только потрепал явно довольного собой конька по холке.
— Он же жеребец, госпожа, и ведёт себя так, как и положено жеребцам рядом с кобылой. За это не стоит наказывать.
— Меня терзают смутные сомнения, — пробурчала я, пытаясь справиться с поводьями и заставить сивую увеличить темп. За что получила полный страдания и незаслуженной обиды вздох, но лошадь всё же перешла на ленивую рысь. Фламель, милый, дорогой, где же ты? И почему это интересно, мы начинаем ценить достоинства чего-то только после того, как его лишаемся?
— Можно подумать, что вы не любите лошадей, госпожа, — невинно промолвил Ильназар, краем глаза поглядывая в мою сторону.
— Думай, — щедро разрешила я. — Можно. Потому что я их действительно не люблю!
Кони синхронно фыркнули.
— А ну прекратить ржание! — прикрикнула я, оскорблённая в лучших чувствах. — Я, межеду прочим, абсолютно серьёзна. Нет, ну что ты будешь делать! Однозначно, это последний раз, когда я близко свожу знакомство с представителями вашей ехидной, невыносимой и длиннохвостой породы!
Лошади выслушали мою прочувствованную речь и почли за лучшее заняться чем-нибудь другим. То есть опять обратили внимание друг на друга.
Спустя несколько минут мне пришлось привстать, чтобы разглядеть среди деревьев силуэт Ветара. И признать, что это безнадёжное занятие.
— Эгхм… Ильназар?
— Мы не заблудимся, госпожа, — уверенно ответил сааль-ри, всматриваясь в траву. — Я же всё-таки эльф. Вода и земля мои стихии.
— Ну ладно, — я немного успокоилась. — Можно тебя кое о чём спросить?
Удивление и короткий поклон.
— Госпожа не нуждается в позволениях слуги.
Возвожу глаза к небу, жалуясь на несправедливость судьбы. Неужели он не сможет прожить и минуты, чтобы не вспомнить мой статус?! Или, может быть, он напоминает об этом именно себе, чтобы не забывать, какой долг висит на нём?..
Чужая душа — потёмки. Душа эльфа — беспроглядная ночь.
— Как тебе удалось это единение с соколом? Я не знала, что ваш народ умеет подобное.
Слабая улыбка касается тонких губ. Ильназар чуть поднимает голову, отслеживая заблестевшими глазами мелькнувшие в вышине неба тени. Прислушиваюсь, пропуская сквозь себя взлетевшую на пик мелодию, запоминая, анализируя, подстраиваясь. И — коротким наклоном головы попросив разрешения — опускаю ладонь на предплечье сааль-ри, связывая своё сознание с его.
Вскрик восторга — ветер ударил в грудь, лаская перья. Далеко внизу, едва хватает взгляда, мелькают верхушки деревьев, сливаясь в бесконечную полосу зелёных переливов. И пряность свежести, и ощущение полёта опьяняет, дурманит, сводит с ума!.. Редкие облака проносятся сквозь меня пушистым туманом, оставляя на крыле особенное чувство лёгкости… Лечу!.. Я вновь лечу!!!..
Сила кольнула, перестраиваясь; песня потянула вниз, и я покорно последовала за ней, ещё не успев осознать произошедшего. И только недовольное ржание сивой заставило меня вздрогнуть и открыть мутные после Единения глаза.
— Волшебно! — первое слово, которые срывается с моих губ и отзывается мягким ответным теплом в душе. Тряхнув головой, поворачиваюсь к неожиданно серьёзному Ильназару. — Что..?
— Это так легко — забыться среди облаков, — тихо говорит эльф, не поднимая взгляда. — Так просто — променять свою неудобную земную бескрылую сущность на парящую в ветрах. Вы не видели, что было с теми, кто поддавался этой манящей силе… живые умершие с одинаковыми улыбками на лицах и пустыми глазами. Их взгляды оставались среди небес. И они уже не возвращались. Никогда.
