Утром, взбодрённый разминкой и «мойкой», что себе устроил Хелег прямо за углом общей палатки — он зашёл в шатёр к командиру Конраду и получив распоряжения о том с кем он будет ехать в свите начальника, отправился искать сержантов что уже должны были приготовить коней к ближайшей вылазке в город.
В Гамбург заезжали не без некоторого хвастовства: перед воротами, барабанщики и «трубачи»-стали привлекать внимание стражи что и так издалека заметила кавалькаду из двух десятков рыцарей и сержантов меченосцев. Капитан Конрад зычно проорал: «Доблестные рыцари Веры, рыцари и сержанты ордена Ме-че-нос-цев!!!» Чем заслужил счастливые улыбки сопровождающих его, особенно молодых рыцарей. Ворота отворились и их встретил низенький городской чиновник магистрата. Он пролепетал слова приветствия капитану Конраду и тот, махнув пренебрежительно в благодарность, вновь скомандовал: «Делай как я!», — после чего пустил своего жеребца рысью по улицам города.
Все рыцари радостно поддержали командира, даже Хелег, которому лишь после первых минут рыси пришла в голову интересная идея о том-«что он вообще то, несмотря на все уроки Манфреда-всё ещё «хреновый наездник», а свалиться под копыта коней собратьев меченосцев, было, не только стыдно, но и в перспективе-летально.
Наконец «показуха» меченосцев закончилась. Как только командир Конрад достиг условленного дворца, скорее даже обширного дома и показав сигнал к спешиванию и передачи коней на попечение сержантов, что внезапно высыпали из-за ворот двора здания, проговорил своим людям: «Всё-прибыли! Братья меченосцы-не облажайтесь, вы всё же не храмовники! А если уж случится…то красиво!» и под громкий хохот своих подчинённых, капитан вошёл в распахнутые перед ним двустворчатые двери.
На первом этаже, когда все зашли внутрь-Хелег увидел лишь слуг и поварят, что сновали по двум лестницам на верхние этажи. Конрад и лейтенанты куда то сразу подевались и рыцари меченосцы были препровождены, местными «высокими» представителями города — наверх, где и проходила сама «встреча».
Новоприбывших ожидали несколько больших залов: в одном-наличествовали столы, где можно было хорошенько поесть, во втором-трио исполняло на лютнях некий рыцарский романс-«о том, как славны рыцари орденов, в готовности — жизни отдать, за Веру», а парочка храмовников, что стояла близ музицировавших, вполголоса откровенно с них потешалась-рассказывая неприличные истории: как «храбрые рыцари»-сбегали прямо из военных лагерей накануне походов и за ними отправлялись погони, и вытаскивали их из сундуков с одеждами их же матерей….
Несколько дам в пышных нарядах, напомнивших Хелегу подобие длинных сарафанов до пола с «огромными» рукавами и перетянутые-то ли корсетом то ли поясом, несколько пониже груди, в беретах или покрытых золотой вязью сетках для волос с массивными украшениями без особой красоты изготовления, но с самоцветами-радостно улыбались входящим рыцарям и томно, не спеша прохаживались возле поющих и играющих музыкантов. Парочка из дам рядом с лютнистами — негромко плакали, не забывая украдкой поглядывать на всех мужчин рядом.
Постояв и послушав ещё немного данной музыки, Хелег расслышал разговор одного из лейтенантов храмовников, со своим коллегой уже из его собственного орденского братства: «Положим, не Конрад Пауман, но для «комнатной» музыки-вполне ничего…да и дамы, в «нужном» настроении после всего этого. Грех не по-нарассказывать им о подвигах, реальных и мнимых!», — и рассмеявшись, пара офицеров «Совета» разошлась в разные углы комнаты.
Хелег вернулся к столам с яствами и немного подкрепившись, стал слушать беседы сидящих с ним за одним столом людей, что видимо уже давно велись:
— На кой чёрт иовитам этот поход, а то я не знаю что они с пиратов-дань собирают, да и с торговцев-за охрану…
— «Совет», задумал видимо с новгородскими боярами и негоциантами договориться, а пираты-сильно мешают им в этом. Вот иовитов и пнули, а что бы они не «учудили» чего от себя-дали меченосцев и храмовников, в больших количествах! Теперь всё…
— Э-ээ-х, а старшие офицеры, я слышал-сейчас «живопись» смотрят! Мда…
— Сними девку в порту-сам насмотрись!
Последние фразы и хохот их сопровождавший, несколько выбивались из понятого Хелегом, но он решил ещё немного побродив по залам узнать: а нельзя ли и ему-на» живопись», где офицеры?
Музыка продолжала звучать, люди-прохаживаться по трём большим комнатам. Все переговаривались и смеялись, качали головами и громко многословно удивлялись, особенно дамы. Особого веселья в таком времяпровождении-Хелег для себя не увидел и промаявшись меж двух, в меру страшненьких» невест», как он понял из разговора их маменьки, что и подвела девушек к меченосцу-решил занять себя «поиском» варианта проникновения на этаж выше, где как он считал и находились-Конрад и лейтенанты.
Шанс представляется тем-кто его ищет! Хелег наткнулся на напившегося «в дым» купца и тот, качнувшись — облил накидку рыцаря красным вином из своего кубка, за что незамедлительно получил удар кулаком в челюсть. Подошедшие собратья меченосца, прибавили к этому ещё десяток пинков. К немалому удивлению Хелега, знать и магистры города боялись даже пошевельнуться, при избиении своего купца. Подскочивший слуга, при помощи пары подростков утащил бухтящего себе под нос извинения негоцианта, куда-то на первый этаж. Тут же появился служка и предложил сменить накидку «господину рыцарю», либо воспользоваться вещами из гардероба некоего господина Кнаффа, видимо хозяина дома.
— Нет! Я должен доложиться командиру Конраду, что сейчас пребывает на третьем этаже-веди к нему! Мне срочно! — заявил меченосец. Служка было хотел что-то возразить, но твёрдость и уверенность в своих словах рыцаря заставили его умолкнуть и провести к закрытой двери этажом выше. Стукнув в неё три раза по три удара, он шепнул в небольшую смотровую щель короткое слово и дверь распахнулась, впустив нового зрителя «живописного» представления.
Сперва новопришедший рыцарь ничего не понял: «Зачем такие тайны-то?». Несколько комнат, примерно шесть-каждая вдвое меньше тех, что были этажом ниже. Во всех закрыты ставни, а из одной-явно льётся факельный свет и это днём!
Хелега осторожно взяли под руку-это оказался некий беззубый старик с «маслянистой» улыбкой на лице и провёли его в ту самую комнату из которой выходил мигающий факельный отсвет. Лишь зайдя на порог помещения меченосец понял, к чему так долго «приобщались» офицеры, из начальства орденов и что именовалось среди старожилов данного дома, «живописью»: Посреди комнаты, где в креслах вдоль стен сидели рыцари в накидках-пятеро меченосцев и по трое иовитов и храмовников, неспешно расхаживала, в кругу из свечей юная девушка. Полностью обнажённая и боса-лишь берет с пером, был на ней в качестве одежды.
