— А это Фэн! — и уже другая красавица ударила его по спине.
— Вот тебе и от Фунтин, попробуй это! — провозгласила Фунтин, выливая на него холодное масло из кувшина.
— А я Фейвор, — добавила Фейвор, ударяя его по голове щипцами.
Купец заорал, запрыгал и, поскользнувшись на разлитом масле, растянулся на полу. Тогда семь девушек стали немилосердно его бить, пока несчастный не взмолился, предлагая сестрам забрать весь шелк, который они смогут унести, лишь бы они оставили его в покое. Последствий такого предложения торговец не мог предвидеть, поскольку дочери фермера предусмотрительно захватили с собой отцовскую телегу, запряженную быками, и теперь нагрузили ее доверху. Купец вьет и заламывал себе руки.
— И не вздумай никому рассказывать, что мы были здесь, — посоветовала Флит.
— Ты можешь сказать, что на тебя напали разбойники, — предложила Флейм.
— Если ты решишь поступить иначе, — начала Фоум.
— И если ты попытаешься обвинить нас, — поддержала Фэн.
— Если случится что-нибудь в этом роде, — добавила Фунтин.
— Мы расскажем, как ты заставил нашу младшую сестру стоять голой у стены твоей лавки, — продолжила Фейвор.
— И собирался выпустить злобного, дикого зверя, вероятно дикую собаку, из своих штанов и натравить ее на меня, — закончила с негодованием Фейр, Поэтому купец разбудил весь город криками о напавших на него двадцати гигантских чернобородых разбойников с окованными железом палками, а сестры тем временем уехали домой на телеге, забитой шелком.
Но когда нагруженная телега приблизилась к их дому, в том месте, где дорога подходила близко к древнему лесу, сестры увидели в лунном свете прекрасную женщину.
— Должно быть, она очень богата. Смотрите, у нее в волосах серебряные змейки, так искусно сделанные, что кажутся живыми, — решила Флит.
— Но посмотрите, у нее руки в крови, — заметила Фейр.
— Что же она хочет от нас? — спросила Фэн. Когда женщина подошла ближе, быки вздрогнули и остановились, закрыв глаза.
Женщина трижды обошла вокруг телеги, изучая каждую из сестер по очереди, а затем пошла вверх по дороге и вскоре свернула в темный лес.
— Она, наверное, дух, — сказала Фоум.
— Или изгнанная княжна, — предположила Флейм.
Фунтин и Фейвор надменно фыркнули.
Демонов всегда привлекает запах озорства, поэтому Жазэв и вышла к девушкам. Но теперь она вернулась к дереву с серыми цветами и обняла его. Чуть позже она начала танцевать на плоской мшистой поляне между близко стоящими стволами старых деревьев.
Это был дикий танец, призванный разбудить ночь, танец, вызывающий различные существа и создания. Первым прискакал черный заяц и сел, изумленно глядя на Жазэв своими круглыми бесцветными глазами. Затем появились лисы. Казалось, они даже не заметили зайца. Пришли два оленя с острыми, словно кинжалы, рогами; слетелись совы, крылья которых напоминали развевающиеся флаги, пришел старый лев с седой, как дым, гривой. К полянке подкрадывались также жители глубоких лесных омутов и болот, вызванные безмолвным танцем эшвы. Наконец, с востока в лес прилетел ветер, привлеченный ее чарами. Когда Жазэв услышала шум листвы на деревьях, она распустила свой шарф, и ветер подхватил его, раздувая, словно парус. Но Жазэв быстро связала концы шарфа узлом так, что ветер не мог вырваться на свободу — демоны обладали достаточной силой, чтобы провернуть такой фокус. Потом эшва перестала танцевать. Животные разбежались. Ветер вырывался из шарфа, жалуясь на свою судьбу, и тогда Жазэв надежно привязала шарф к ветвям дерева с серыми цветами.
Семь дочерей фермера сшили шелковые платья, но не отваживались носить их днем, боясь разоблачения. Со временем у них появилась привычка одеваться на ночь глядя и подкрадываться к кромке древнего леса. Здесь они прогуливались, воображая себя княжнами и обсуждая погоду, чем, судя по слухам, только и занимаются дочери князей, потому что все остальное им подвластно и поэтому не представляет никакого интереса.
— Как странно, что сегодня нет восточного ветра, — произнесла Флит.
— Уже несколько дней безветрие, — отозвалась Флейм.
— Корабли стоят в море из-за штиля, — добавила Фоум.
— И ветряные мельницы приходится крутить людям, — посетовала Фэн.
— Что касается птиц, то они сидят на заборах и курлычат, поскольку не могут парить в воздушных потоках, — отметила Фунтин.
— А пугала не шевелятся и не отпугивают голубей, — сказала Фейвор.
— Зато неприятный запах от кучи мусора больше не доносится по утрам до виноградников, — заключила Фейр.
В этот момент сестры заметили фигуру, стоящую перед ними среди деревьев. Это была та самая прекрасная незнакомка, которую они встретили в ночь ограбления.
— Чего она хочет? Похоже, она зовет нас за собой. Но мы не должны этого делать, — говорили девушки друг другу, не замечая, что уже следуют за таинственной женщиной.
Перед ними встал черный и таинственный лес, но сестры не боялись его. Женщина вела их все дальше и дальше в лесную глушь, но сестрам почему-то не хотелось поворачивать назад. Наконец они подошли к дереву, совсем не такому, как другие. На его ветках росли серые цветы, а в ветвях сам по себе развевался шарф.
Пока девушки смотрели на дерево, Жазэв начала танцевать. Но на этот раз никто не вышел на опушку леса, поскольку второй танец предназначался для дерева, для ветра, привязанного в ветвях, и для семи девственниц. Внезапно сестры тоже стали танцевать, не пугаясь и не удивляясь этому, будто бы они каждую ночь, одетые в шелка, взявшись за руки и повторяя движения женщины со змейками с волосах, кружились в древнем лесу около дерева с серыми цветами.
Они танцевали до тех пор, пока ими не овладела чудесная пульсирующая слабость. Тогда семь девушек опустились на траву вокруг ствола дерева, их головы легли на упругий мох, а глаза мечтательно затуманились. Жазэв проскользнула между ними и, дотянувшись, быстро развязала узел шарфа, выпустив на свободу восточный ветер. Ветер яростно рванулся на волю. Он хлестнул по дереву и встряхнул все цветы с такой силой, что серая пыль с их лепестков слетела густым облаком. Это был пепел. Именно он сделал цветы пепельно-серыми. Теперь ветер подхватил его и, закрутившись вихрем, сбросил его вниз. Пепел осел на семи девах, лежащих под деревом, и в этот момент все они застонали и начали извиваться, будто бы какая-то невидимая волна удовольствия захлестнула их. Затем каждая из них несколько раз громко вскрикнула и потом успокоилась. Пепел исчез, а ветер улетел. Жазэв вздохнула и тоже ушла, чтобы терпеливо ждать.
Утром семь дев проснулись в древнем лесу, одетые в шелк. Красавицы вспомнили необычное приключение и покраснели. Над их головами возвышалось дерево с сине-пурпурными цветами. Теперь оно было не таким, каким они запомнили его ночью.
