Верон жестом приказал мне оставаться на месте, а сам поспешил в кабинет. Не было его, наверное, недолго, но я нервничал, и время тянулось со скоростью улитки. Наконец, он выглянул в дверь и поманил меня рукой. Я быстро пересек приемную, прошел мимо расступившихся гвардейцев и шагнул за дверь.
Рабочее место герцога находилось в противоположном конце очень длиной комнаты, больше похожей на широкий коридор, но он сам в компании графа и секретаря стоял почти у самой двери.
– Так это вы являетесь автором Игры королей и книг-сказок? – спросил он меня.
– С позволения вашей светлости, – учтиво поклонился я.
– Но ведь он еще так молод! – почему-то с возмущением обратился герцог к Верону.
– Этот недостаток со временем пройдет, – пожал тот плечами.
– Ладно, я вам верю, и поговорю с королем. А вы со своим юным гением садитесь во второй экипаж и езжайте следом. Его величество, может быть, захочет его увидеть. Лей, распорядитесь, чтобы подали второй экипаж. И побыстрее, мы уже и так опаздываем.
Поездка в экипаже, видимо была обязательной принадлежностью ритуала визита Первого министра к монарху. Во всяком случае, другой причины брать экипаж, когда от одного дворца до другого неполная сотня метров и почти полностью отсутствуют зеваки, я не видел. Мы выехали на двух экипажах под охраной десятка конных гвардейцев из ворот дворца герцога на большую круглую площадь, на которую выходили фасады трех дворцов. Один из них был «нашего» герцога, второй принадлежал королю, чей был третий, я не знал, а спросить у Верона не решался. При посадке в экипаж граф приложил палец к губам, показывая тем самым, что в этой поездке болтовня не приветствуется. Кортеж проехал всего пару минут, после чего втянулся в открывшиеся ворота королевского дворца и покатил по широкой аллее парка прямо к одному из подъездов.
Дворец герцога был построен в виде буквы П и имел центральную часть и два крыла. А вот дворец короля состоял из комплекса нескольких зданий, соединенных переходами. Как я узнал чуть позже, эти переходы представляли собой анфилады комнат и залов разной протяженности.
Этот мир не переставал меня поражать. Моя мать закончила исторический факультет Ростовского университета, но так и не смогла устроиться на работу по специальности. В школах военных городков, где нам довелось жить, вакантных мест учителя-историка не было. Даже просто найти какую-нибудь работу для жен офицеров было той еще проблемой. Будучи профессиональной домохозяйкой и растеряв некогда полученные в университете знания, она почему-то упрямо таскала с собой при всех переездах кучу вузовских учебников. Еще, будучи маленьким, я листал «Историю Древнего мира» и другие книги, рассматривая иллюстрации. Намного позже, научившись читать, я выборочно прочитал и часть учебников. Вскоре все, конечно, забылось за ненадобностью. Теперь я мог вспомнить все прочитанное и сравнить. И сравнение во многом было в пользу этого мира. По крайней мере, того небольшого его куска, куда мне повезло попасть. Порохом здесь в буквальном смысле этого слова еще не пахло, так что во многом я бы отнес уровень развития Орсела и соседних королевств к двенадцатому или тринадцатому векам того, что было в Европе. Но вот уровень жизни и здоровья людей приятно отличался от того, что было в той же Западной Европе. Ни дикой антисанитарии, ни рахита у горожан, ни целого букета болезней, терзающих средневековый мир Земли и периодически выливающихся в опустошительные эпидемии. Конечно, я все еще не слишком хорошо здесь освоился, не был ни разу, например, в сельской местности. Но те крестьяне, которые торговали на рынке Расвела, выглядели здоровыми и вполне довольными жизнью. Может быть, отчасти сыграли свою роль изоляция от остального мира, магия и длительное отсутствие опустошительных войн, не знаю. Но дворец короля меня поразил красотой и богатством отделки помещений. В земной истории такого достигли гораздо позже, причем, выжимая из населения все соки. По крайней мере, в учебниках было сказано именно так.
Шли мы по дворцовым переходам довольно быстро. Герцог торопился, а из-за боязни показаться провинциалом, постоянно попадавшимся навстречу придворным, я не мог вертеть головой, так что многого просто не рассмотрел. Аудиенция происходила в специально предназначенных для этого апартаментах. Уже, не доходя несколько залов до этих комнат, начали попадаться группы гвардейцев, но нас остановили уже на подходе к месту встречи. Герцог прошел сквозь почтительно расступившуюся охрану, а нам предложили подождать в соседнем помещении, вдоль стен которого один к одному стояло несколько мягких то ли диванов, то ли кушеток, в мебели я никогда толком не разбирался.
Ждать пришлось долго. Граф молчал, а я, помня его жест, рта тоже не раскрывал, рассматривая от нечего делать богато выполненные шелковые гобелены с изображениями сцен охоты. Я сильно волновался во дворце герцога, понимая как сильно зависит судьба, и моя, и Алины от этого человека и от того, какое у него обо мне сложится мнение. Здесь и сейчас решалось еще больше, но почему-то волнение напрочь исчезло, осталось только желание, чтобы это тягостное ожидание поскорее закончилось. Наконец, из-за дверей показался богато одетый придворный, пригласивший графа войти. Я незаметно от разглядывания гобеленов перешел к обдумыванию событий последних дней, к тому, что уже сделано, и, что еще только предстоит сделать.
Из раздумий меня вывело то, что кто-то начал трясти меня за плечо. Подняв глаза, я с удивлением увидел, что это проделывает удивительно милая особа лет пятнадцати или чуть больше.
– Вам плохо, шевалье? – с тревогой спросила она, увидев, что я очнулся.
– До того, как вы взялись вытрясти из меня душу, было очень хорошо, – пошутил я. – А что заставило вас предположить, что мне плохо?
– Извините, – она смутилась и слегка покраснела. – Просто вы застыли, как одна из тех статуй, которые стоят в стенных нишах переходов. Дыхания видно не было, и глаза не двигались, вы даже на меня не отреагировали!
– А почему, собственно, я на вас должен реагировать? Нет, вы конечно, очаровательная девушка, и на вас приятно посмотреть…
Сначала от моих слов у девушки округлились глаза, а потом она захохотала, заставив обернуться охрану у дверей.
Отсмеявшись, она промокнула выступившие слезы рукавом и присела на кушетку рядом со мной.
– Давно я уже так не смеялась, – сообщила она мне. – Здесь очень редко бывают люди, которые не знают меня в лицо. Кто вы, собственно такой, шевалье?
Мои баронские браслеты были прикрыты кружевными манжетами рубашки, и мой статус собеседница определила в основном по возрасту и бедной по сравнению с другими обитателями дворца одежде. Я уже начал догадываться, с кем меня столкнула судьба в королевской приемной. Судя по возрасту и свободному поведению в таком месте, это была ее высочество принцесса Лана.
