— Кажется, да. Когда дед твой был жив. Разве не помнишь?
— Что-то не припоминаю. Давно было.
— А всё-таки тут есть что-то особенное. Когда приезжаю сюда, мне сразу вспоминается детство. Почти ничего не помню, но какое-то особое ощущение осталось. Даже не знаю, как передать.
— Прекрасно понимаю. Мне поэтому и стало досадно, что Лёха это место превращает в помойку.
— Надеюсь, он больше сюда не заявится.
— Конечно, нет. Он вообще в Москву уехал. Коля хотел его работой загрузить, а тот ни в какую. Вот кретин. Ну ничего, промотает наследство, приползёт, как миленький.
Ира хихикнула, а потом опять приняла задумчивый вид.
— Ты что, всё ещё боишься его? — усмехнулся я.
— Нет, — произнесла Ира, уставившись в одну точку на столе. Она часто впадала в такое состояние, напоминающее ступор и могла просидеть так целый час, ничем не занимаясь и ни на что не обращая внимания. За последнюю неделю, которую мы жили вместе, уже два раза случалось подобное. Но сегодня Ира опомнилась быстро.
— Ты так и не рассказал, как там, в этом… как это герцогство называется, забыла?
— Гессен. Да я почти нигде не был. Видел только заброшенный городок, рядом с которым была научная база. Сели мы на полевом аэродроме неподалёку, оттуда — сразу на базу. Экскурсии мне не устраивали. Там вокруг всё заброшено. Ни одного жилого населённого пункта. Пригороды большие, но все пустуют.
— Страшно, наверное?
— Серая зона страшнее. Когда в ней оказываешься, она как будто угнетает тебя, давит. Вот там действительно жутко.
— Трудно было?
— На самом деле, не очень. Легче, чем на войне. Да я и выбирался-то в эту зону пять раз за целый месяц. В основном на базе сидел.
— Интересно там побывать.
— Не советовал бы. Туда даже без защитного костюма входить нельзя. Серая зона убивает.
Да уж, Ира явно не понимала, чего хочет. Наверное, никто из побывавших хоть раз в серой зоне или на границе её, не пожелал бы туда возвращаться. Не представляю, как учёные работали там месяцами. Да, платили за их труд хорошо, но атмосфера строжайшей секретности и серые пески страшно давили на психику. Поэтому я и не желал снова ехать туда. Жаль, что кроме меня мало кто мог уничтожать тварей. Слышал, одного человека со способностями, похожими на мои, всё же нашли, но лично его не встречал. Да и что мог сделать один человек? Франкфуртская зона огромна, и работы там было навалом для целого взвода таких, как я.
— А чем дальше займёшься? Поедешь опять убивать этих… терраморфов?
— Пока нет. Надо здесь разобраться со всеми делами. А потом посмотрим.
— Угу, понятно, — Ира стала задумчиво отщипывать куски от плюшки, с которой пила кофе.
— Если и поеду, то ненадолго, когда будет какая-нибудь операция. А так — нет. Тут дел невпроворот, а мне невесть где торчать?
— Завод?
— Целых два теперь. А я даже с советом директоров машиностроительного ещё не познакомился. Ну и пожениться нам надо, так ведь?
— Ага, — Ира улыбнулась.
Свадьба, а точнее сказать, церемония записи семейного положения, была назначена на следующее воскресенье. Отпраздновать решили тут в тесном кругу родни.
— А ты уже решил, кто будет твоей первой женой? — спросила Ира
— Конечно. Ты.
— Опять прикалываешься? Я серьёзно.
— Я тоже.
— Да ну тебя.
— А что такого?
— Я же из простых.
— Я вообще-то тоже. Не, я понимаю, про что ты. Да, к сожалению, наши дети не станут полноправными членами рода и из наследства получат мало. С этим ничего не поделать. Членами рода не могут быть те, кто не имеет силы. Меня же самого выгнали в детстве. Но это не повлияет на наши с тобой отношения. Какая разница, что написано на бумажке? Это — формальность.
— Даже просто стать супругой князя — это уже большая честь, — сказала Ира.
Я промолчал. Удивительно, как быстро Ира привыкла к моей новой роли, а у меня до сих пор это не получалось. Надо было вживаться в шкуру аристократа, а я ощущал себя обычным парнем, недавно вернувшимся с войны. Мирная жизнь казалась чем-то чуждым, словно и не моя она вовсе. Здесь всё выглядело ненастоящим, пустым, фальшивым.
— Всё нормально будет, — сказал я то ли Ире, то ли сам себе.
На пороге появился дворецкий.
— Артём, к вам гости пожаловали, — сообщил он. — Дуплов Тимофей Трофимович. Я его в северную гостиную проводил.
Я выругался про себя. Не ожидал, что Дуплов припрётся так рано. Не очень хотелось его видеть, да и вообще не думал, что придётся с ним иметь какие-то дела, но вчера глава тайного приказа позвонил и предложил встретиться. Сказал, много времени не отнимет.
— Сейчас буду, — ответил я дворецкому, допил кофе и встал из-за стола, вытирая рот салфеткой.
— Дуплов? — нахмурилась Ира. — Что ему надо?
— Без понятия. Да не переживай ты так. Вряд ли он попытается меня убить. А когда вернусь, пойдём погуляем по парку. Хорошо?
Когда я вошёл в гостиную, Дуплов стоял у окна, глядя на озеро, которое, несмотря на относительно тихую погоду, волновалось крупной рябью.
— Здравствуйте, — произнёс Тимофей, пожимая мне руку. — Красиво всё-таки у нас природа. И летом хорошо, и осенью.
— Давайте ближе к делу, — сказал я сухо. — У меня много дел сегодня. По какому вопросу?
— Да так, о самочувствии справиться заскочил. На прошлой неделе вам тяжко пришлось.
— О моём самочувствии волнуется человек, который собирался меня убить?
— Артём, давайте рассуждать разумно, — произнёс Дуплов, и мне показалось, что говорит он сейчас вполне искренне. — Всем мы — люди деловые, делаем то, что нам выгодно. Ни вы, ни я — не исключение. Какой прок от этих, я извиняюсь, детских обид? Вчера мы были врагами, сегодня — друзья. Всё в этом мире относительно.
— Я бы поостерёгся назвать такого человека, как вы, другом.
— А зря. Со мной очень полезно дружить. Думаю, скоро вы в этом убедитесь.
— У вас ко мне выгодное предложение?
— Поймите: то, что мы с вами сделали, стало важной вехой в истории Новгородской земли. Возможно, пока вы не понимаете, сколь значим этот шаг, но смею уверить, дело это благое. Мы остановили внешнего врага, который пытался разрушить священное единство Союза.
— Я рад, — равнодушно ответил я. — И что от меня ещё хотите?
— Остался враг внутренний. Мы должны сплотиться против него.
— Про Голицыных речь, я так понимаю?
— И всех тех, кто поддерживает этих беспринципных наглецов. Полагаю, в грядущей войне мы займём одну сторону.
— А вам-то какой прок участвовать в этой… войне, — с подозрением покосился я на Дуплова.
— Забочусь об интересах княжества.
Дуплов красиво пел, вот только сомневался я, что человек, расправившийся моими руками с великим князем, которому прежде служил, заботится о ком-то, кроме себя любимого.
— И что-то мне подсказывает, вы сыграете в грядущих событиях не последнюю роль, — продолжил Дуплов.
— Поживём-увидим.
— Как смотрите на то, чтобы сделать, так сказать, политическую карьеру?
— Что вы имеете ввиду? — я обернулся к Дуплову и пристально посмотрел на него, гадая, что за игру сейчас он ведёт.
— Поживём-увидим, — его широкое бородатое лицо расплылось в улыбке. — Но если вы заинтересованы, предлагаю обсудить вопрос более детально. Жду в понедельник в Высоково. Там у меня небольшая резиденция. Будут представители Оболенских и Безбородовых, ну и я, разумеется. Вот и поговорим.
— Что вы от меня хотите? — снова спросил я.
— Вот обсудим и решим, какую вам роль отвести, — проговорил Дуплова без прежней патоки в голосе. — Важные люди хотели бы вас видеть. Если планируете поквитаться за смерть отца, освободить родственников и помочь общему делу, приходите. Если нет… ну на нет и суда нет. Позвоните в понедельник утром, если надумаете. Ну а у меня, пожалуй, тоже дел ещё много. Рад был повидаться.
Мы попрощались, и Тимофей направился в сторону выхода.
Дуплов оставался меня загадкой. Но кем бы он ни был, мне снова придётся довериться ему. Судя по всему, он ведёт какие-то дела с Оболенскими, а значит, сейчас мы с ним на одной стороне. Если так — это хорошо. Ну а дальше посмотрим. Сегодня — друзья, завтра — враги. Всё в этом мире относительно.
