Однако об Агнес я того же сказать не мог. Бездыханное тело воительницы, в котором едва-едва чувствовалась жизнь, лежало на земле, её голова покоилась у Лиры на коленях. За прошедшие месяцы они неплохо сдружились на почве примерно одинакового положения моих женщин, хоть отношение к этому статусу у них и было немного разное. И теперь было понятно, почему в голосе Лиры, прозвучавшем у меня в голове, было так много тревоги и мольбы. Положение Агнес было… удручающим.
Вся нижняя половина тела воительницы от середины груди и ниже была словно оставленная на солнце восковая свечка. Доспехи расплавились, спёкшись с плотью, которой, похоже, осталось едва ли половина от нормального объёма. Кости были искорёжены и искривлены, вряд ли она ещё когда-либо сможет хотя бы пошевелить ими, не то что ходить. Но самый тяжёлый урон был нанесён вовсе не конечностям, а внутренним органам. Снаружи этого было не видно, но всё, что находилось ниже диафрагмы, было будто изъедено кислотой. Желудок и кишечник превратились в решето, печень уменьшилась раза в три и походила на губку, почки вовсе исчезли, как и все женские органы…
Я не мог точно понять, что произошло, но, похоже, ихор в одной из финальных атак смог-таки обойти всю их защиту и атаковал Агнес такой сконцентрированной магией крови, на какую только был способен. С учётом разницы в их стадиях было даже удивительно, что от ног и потрохов воительницы хоть что-то осталось. В принципе я мог бы попытаться исцелить её с помощью Изменения, но для этого нужна была спокойная обстановка, чего в текущих обстоятельствах добиться было невозможно. К тому же я не мог применять разные способности одновременно, так что на время лечения об Усилении пришлось бы забыть, что также было нереально, пока Гругур был жив. Можно было бы, вероятно, погрузить её в стазис, как Найс сделал с Сиорой, но не факт, что у слепого мага на это хватило бы времени…
Но это немного потом. А пока что мне нужно было выплеснуть переполнявшие сознание гнев и злобу. Не совсем отдавая себе отчёт о том, что делаю, я развернул Карадора и бросился навстречу Гругуру. Оставшаяся рациональной сторона разума подметила, что это было в каком-то смысле иронично, что теперь уже я бездумно бросаюсь в бой, переполненный яростью и жаждой крови. Но это было лишь слабое недовольство собственной иррациональностью, быстро сметённое вулканом эмоций.
Гуйар столкнулся с топором Воплощения, раздался оглушительный скрежет. На поверхности Кровожадного Короля появилась глубокая выщерблина. Я не использовал пространственную блокировку, чтобы вложить в удар все свои силы и был тут же сметён в сторону, не в силах противиться подавляющей мощи. Однако мне было плевать. Я должен был пустить высшему орку кровь, чтобы хоть немного успокоить сжигающий меня изнутри огонь.
Как посмели они позариться на МОЮ женщину, МОЮ собственность? Повредить МОЁ — значит приговорить себя к смерти! Смерти, боли и страданиям! Убью любого, будь то Воплощение, Демиург или сам БОГ! И любой, кто встанет у меня на пути, любой, кто попытается мне помешать, разделит участь приговорённого! И даже сама эта реальность, если посмеет встать на сторону моего врага, если посмеет противиться моей ВЛАСТИ, будет КАЗНЕНА!
* * *
Мои руки, уже сломанные в нескольких местах от множества столкновений с Гругуром, стонущие от боли, что пробивалась даже сквозь застлавшую разум пелену ярости, вдруг ощутили приток невероятной силы. А следом это чувство распространилось и на всё остальное тело, а потом, я это сразу понял, даже на Карадора, который уже тоже находился не в лучшем состоянии, весь покрытый чёрной кровью и пеной. Словно нечто невидимое и неосязаемое обволокло нас подобно доспеху. И когда Гуйар, уже тоже весь в выщерблинах и заусенцах, в очередной раз врезался в топор Воплощения, того, что должно было произойти, не произошло.
Я не отлетел на многие десятки метров, как отлетал до этого. Наоборот, после громоподобного удара мы с Гругуром остались стоять, где стояли до этого, изо всех сил пытаясь сдвинуть другого с места. Это невозможное происшествие словно отрезвило меня, вернуло рациональность мыслям. И на долю секунды я вздрогнул от осознания того, что было бы со мной, если бы всё осталось по-прежнему.
На морде высшего орка, явно крайне довольного таким моим буйством и потому не спешившего атаковать остальных, ехидная ухмылка сменилась выражением неверия и шока. Я, кто до этого многократно уступал ему в силе, вдруг смог довести ситуацию до ничьей! Можно было представить, о чём он в этот момент думал. И, скорее всего думал он правильно. Ничем кроме влияния аспекта объяснить подобную резкую вспышку силы было невозможно и это действительно было чистой правдой. Мой аспект эволюционировал в очередной раз, похоже теперь уже в последний. И теперь моя Власть уже не просто усиливала меня, не просто позволяла менять правила, творя невозможные вещи, она буквально заставляла мир работать на меня. Конечно, пока я не стану Воплощением, я не смогу использовать эту силу свободно, уже сейчас я ощущал, какую нагрузку на моё тело, мой энергетический центр и мою душу оказывает подчинение реальности. Но этого было достаточно, чтобы сравняться с Гругуром в силе, а значит жаловаться мне было не на что.
— Берите её и уходите отсюда! — рявкнул я, обращаясь к остальным. — Я тут сам закончу. Если она умрёт, вам всем конец!
Больше обращать внимания на них у меня не было ни времени, ни желания. То, что они позволили такому произойти… за это я с них ещё спрошу, а пока что — Гругур. Разорвав дистанцию, мы вновь замерли на расстоянии друг от друга. Воплощение хмурилось, наблюдая за тем, как те, кого он только недавно обещал прикончить, уходят через проход во внешний мир, но также высший орк понимал: недооценивать меня теперь будет опасно даже для него.
— Ты пробудил аспект?
— Да, — я кивнул, временно отменив власть над миром. Было лучше немного потянуть время, хотя бы на разговор, пока Галаста в экстренном порядке латает десятки недавно появившихся травм. — На этот раз, похоже, окончательно.
— Сосуд Короля, окончательно пробудивший аспект, да к тому же на поздней стадии Правителя… впервые за более чем десять тысяч лет мы позволили подобному случиться.
— Ничем не могу помочь.
— Ты хоть понимаешь, что случится, когда ты вознесёшься? Воспоминания Короля об этом уже всплыли в твоей башке?
— Пока нет, но это и не важно. Ты в любом случае этого уже не увидишь, — во мне всё ещё клокотал гнев и я не мог удержаться от парочки угроз и оскорблений.
— Признаю, у тебя теперь немало силы. Но ты реально думаешь, что сможешь убить меня?
— Судя по тому, что ты стоишь и точишь лясы вместо того, чтобы нападать, ты тоже думаешь об этом.
Гругур недовольно рыкнул, но отрицать не стал. Похоже без влияния ихора высший орк был довольно спокойным и рассудительным, что ещё раз подчёркивало, как нам повезло напасть на него именно в этот момент.
— Знаешь, за что воевал Король?
— За уничтожение этого мира, вроде как.
— И ты хочешь того же?
— То, что я — его перерождение не значит, что у нас одинаковые цели. Я хочу не уничтожить этот мир, а править им.
— Тогда… поверишь ли ты, если я скажу, что, если ты вознесёшься, мир тут же погибнет сам по себе?
.
.
.
Э…? Что за чушь?
— Ты реально думаешь, что я поверю в такие бредни? Что позволю прикончить себя на месте только из-за этих абсурдных слов?
— Я знаю, что не поверишь, но это правда… — Гругур тяжело вздохнул. — Теперь, когда ты пробудил аспект, даже если ты меня не убьёшь, сбежать я тебе не смогу помешать. И, судя по тому, как быстро ты перескакиваешь стадии и ранги, вероятность того, что нам не удастся помешать тебе стать Воплощением очень велика. Я не должен никому рассказывать об этом, особенно тебе, и по-хорошему мне стоило бы для начала получить одобрение остальных, но на это нет времени. Так что, если ты не против, я хочу рассказать тебе правду о Войне Короля.
