Поединок начался, как обычно. Наблюдатели расселись по скамьям, а мы с Муратом сошлись на площадке. Он расставил руки, принял низкую стойку, фибральная сеть его была довольно густая, хотя ничего выдающегося я не заметил, поэтому и не понимал, в чём может крыться подвох.
Выжидая подходящий момент для атаки, я стал ходить вокруг противника и прощупывать его джебом. Мурат отходил и уклонялся, а сам то и дело порывался меня схватить, но пока не очень уверенно.
Вдруг мои ноги что-то зацепило. Нити тянулись к рукам Мурата. Он дёрнул их на себя. Движение оказалось столь сильный, что в следующий миг я шлёпнулся на песок.
Глава 23
Я лежал на земле. Мурат ударил ногой, но я успел откатиться, и его стопа мощно впечаталась в мокрый песок. Вскочив, я бросился на него, завязалась борьба. Мой соперник оказался очень силён, по крайней мере, по сравнению с теми ребятами, с которыми мне доводилось драться раньше. Никак не получалось его завалить, но ему меня — тоже. Подсечки, захваты и прочие приёмы не работали. Возились долго, но наконец, нам обоим это надоело. Расцепились, обменялись ударами, разошлись, тяжело дыша.
Но едва я собрался пойти в атаку, как меня опять опутала незримая для обычного человеческого глаза сеть. Я принял широкую стойку, укрепил в ногах фибры. Техника Мурата против этого оказалась беспомощна. Сколько бы он ни дёргал воздушные нити, всё было тщетно. Но и мне не удавалось ничего сделать. Руки словно попали в липкую паутину. Пошевелить ими получалось, ударить — нет.
Сообразив, что дистанционными техниками он ничего не добьётся, Мурат снова набросился на меня, обхватил мою голову и принялся дубасить кулаком по затылку и спине. Удары были быстрыми, но в тоже время очень тяжёлыми. У меня искры из глаз сыпались. Всё, что оставалось — работать по рёбрам противника. Это я и делал.
Тело Мурата было прочно, как камень, а хватка сильна. Я мобилизовал всю свою энергию, но никак не мог вырваться из его стальных тисков. Он даже на удары не реагировал. Однако сила моя даже не думала иссякать. Тело ощущало усталость, но в нём по-прежнему циркулировала незримая субстанция, а узлов и нитей становилось только больше.
Мы толклись на песке, молотя друг друга. Пора было заканчивать с этим. Я на миг расслабился, собрал все силы и оттолкнул противника. Мурат оказался на песке, но меня не отпустил. Падая, он сделал бросок, и я шлёпнулся рядом.
Поднялись одновременно. И тут я увидел, как нити перед кулаком Мурата образовали что-то похожее на клинок. Вот тебе и честный поединок — единственное, что мелькнуло в моей голове, прежде чем живот пронзило два болезненных укола. В ту же секунду, мой кулак угодил в висок Мурата. Парень отступил, едва не упав, и я с наскока ударил его коленом. Мурат оказался на песке.
Я бросил беглый взгляд на свои раны. Майка порвалась, из ран текла кровь, но сильной боли не чувствовалось. Впрочем, оценить степень повреждений так быстро было невозможно.
Краем глаза я заметил, как Григорий и его друзья встали с лавок и направились к ограде, что виднелась за деревьями.
Мурат поднялся быстро. Бросился на меня, но был остановлен прямым ударом ноги. Теперь фибральные ножи оказались перед обоими его кулаками. В отличие от обычного холодного оружия они могли мне причинить вред. Но и моё тело менялось. Некоторые узлы покраснели, став жирными тёмно-бордовыми кляксами. Сила лилась откуда-то изнутри нескончаемым потоком.
Я поймал руку Мурата и треснул ему по носу, а потом свалил ударом ноги. То ли парень ослаб в ходе драки, то ли моя сила стала больше — как бы то ни было, я вдруг почувствовал, что Мурат мне больше не соперник. Он предпринял ещё одну атаку, но его лицо встретилось с моим кулаком, и парень опять шлёпнулся на песок.
И тут я заметил ещё одну странную вещь. По дорожке, ведущей от спорткомплекса, бежала группа людей в тёмно-синей униформе, бронежилетах и с оружием в руках. Ещё один такой же отряд двигался через скверик. Гришка же с друзьями удирали в противоположную сторону.
У меня в голове мигом связались недавнее предостережение Ники Гордеевны, появление синих человечков и странное поведение Григория. На принятие решения потребовалась секунда.
Я ещё раз двинул Мурату ногой в живот и погнался за Гришкой.
Наперерез ему и его спутникам уже бежали люди в синей форме. Их лица были закрыты масками, в руках — короткие массивные карабины.
— Всем стоять! На колени! Руки за голову! — кричали люди с оружием. Кто-то даже пальнул пару раз в воздух.
Двоих ребят, что уматывали с площадки, сбили с ног и повалили на землю, ещё несколько парней остановились и выполнили приказ. Но Григорий даже не притормозил. Наперерез ему ринулся человек в синей форме. Произошло столкновение. Оба упали. Гришка вскочил и побежал дальше, пока боец пытался подняться.
Я тоже не останавливался. Столкновение застопорило Григория, и дистанция между нами резко сократилась, а ещё больше она сократилась, когда мой недруг зачем-то сменил траекторию.
На пути был забор. Гришка схватился за прутья ограды, забрался на неё, зацепился одеждой и шлёпнулся с другой стороны. Я сделал то же самое, но приземлился более удачно, на ноги.
Мой недруг ринулся через дорогу перед носом проезжающей мимо легковушки. Раздался грохот, у автомобиля отвалился бампер, а Гришка шлёпнулся на четвереньки, но тут же продолжил бег.
Где-то сбоку грохнули выстрелы — по улице к нам бежали несколько человек в синей форме.
— Не стрелять! Брать живым! — кричал кто-то, но слова эти уже раздавались за моей спиной. Григорий ушёл от засады, и мне не оставалось ничего другого, кроме как продолжать преследование.
Гришка свернул в узкий проход между домами, и мы оказались в тесном дворике, заставленном сараями и машинами. Впереди маячила арка, и мы бежали к ней. На обочине стоял мусорный бак. Как и в тот раз, когда за мной гнались пятнадцать человек, я на ходу притянул его нитями, остановился и, усилив все узлы в руках, швырнул.
Стальной бочонок ударил Григория в спину, парень споткнулся и распластался на дороге. Пока поднимался, я нагнал его. Григорий бросился бежать, я прыгнул, ухватил его за ноги, и мы оба растянулись на асфальте.
Опять вскочили. Я схватил Гришку, подсечкой свалил на дорогу, заломал руку.
— Отпусти, сука! Я до тебя доберусь! — рычал Гришка, утратив своё обычное самообладание. — Ты покойник! Тебе не жить!
Он лежал мордой в асфальт. Я придавил его ногой, вывернул руку, потянул изо всех сил. Понимал, что это бессмысленно, всё равно его сейчас повяжут, но злость кипела внутри, требуя расправы. Григорий заверещал от боли, его рука с хрустом стала выворачиваться из сустава.
— Отойди! На колени! Руки за голову! — закричали подбежавшие бойцы в синей форме, тыча в меня карабинами.
Я отпустил руку своего недруга, которая безвольной плетью шлёпнулась на асфальт, и подчинился приказу. На шее Григория защёлкнулся блокирующий обруч, как и на моей. В таком состоянии нас вывели на улицу.
Подъехали два чёрных «Гектора». На капотах и дверях были символы в виде круглого щита и копья. Вокруг щита — четыре буквы: ГСЭБ. Главная служба эфоров басилевса. Оказывается, что на Григория Мономаха охотились не кто-нибудь, а главные спецслужбы государства. Похоже, этот парень много наворотил дел, раз ему такой почёт обеспечили. А я, получается, напрасно беспокоился. Гришку уже давно пасли, и теперь он ответит за все свои преступления.
Григория посадили в один из «Гекторов» и увезли. С меня же сняли ошейник. Раны перевязали. Они оказались неглубокими — два поверхностных пореза. Видимо, план Григория заключался в том, чтобы его приятель прикончил меня своей необычной фибральной техникой. Не знаю, что они думали делать дальше. Парень, скорее всего, убежал бы, а Гришка формально остался бы чист. Ну откуда ему, в самом деле, было знать, что друг прибегнет к такому подлому приёму? Наверняка, всё продумали, да только одна беда — силы не рассчитали.
