И находясь здесь каждый день, я проклинаю ту злополучную ночь. Я никогда не
притронусь к Анемонии, никогда больше не предам Нади. Если мне и суждено
стать её мужем, то только на бумаге, но никак не скрепить брачный союз
постелью.
Я устало сел на подушки, и посмотрел перед собой.
- Прощай, любовь моя, моя самая невероятная, Надели, всегда я буду помнить
тебя и встречу тут, когда придёт твоё время и отправлю в новую жизнь. Прости
меня за то, что я сказал и говорил тебе, я был идиотом. Мне надо было схватить
тебя и никогда не отпускать. Трус, я был трусом, а теперь я ничего не могу
изменить, но ты забрала моё сердце, родная моя лучезарная девочка. Я знаю, что
и ты мучаешься так же, как и я. А я не могу помочь тебе, не могу стереть слёзы
с твоего лица и осушить их поцелуем, потому что я ошибся. – Я говорил это
шёпотом, представляя, что она тут, сидит напротив меня, и нам устроили эту
последнюю встречу, перед тем, как навсегда нас разлучить, и я продолжил, я
хотел, чтобы она знала всё.
- Когда я увидел тебя в ресторане первый раз, я так удивился твоей смелости,
твоему характеру, что забыл о том, зачем я спустился. Мне хотелось, чтобы ты
улыбнулась мне ещё раз, сказала очередную едкую фразу, от которой я бы
опешил, потому что ни одна девушка не бросала мне такой вызов. А ты бросила,
и, мало того, что бросила, ты поставила меня на место. И я тебе благодарен за
то, что ты научила меня любить. Показала мне, что искренность — это не
забытое явление, не миф, а реальность. Твои тёплые карие глаза стали для меня
всего дороже, и я боялся тонуть в них, боялся смотреть в эту глубину, потому
что я опасался этого огня. Но ты сожгла меня, сожгла и испила досуха, придавая
сил, чтоб вступить в новый день, — я улыбнулся моей воображаемой любимой.
- Знаешь, когда я понял, что потерян в тебе? Когда понял, что хочу защищать
тебя и никому не позволю забрать тебя, когда ты была в райском саду с
Люцифером. Я наблюдал за тобой, я появился раньше, вспомнив эту
особенность деревьев. И я слушал тебя, ведь Люцифер говорил моими словами,
теми фразами, которые пылали в моей душе. И я обманывал тебя, я знал, как
помочь тебе уйти, это всё был блеф. А мама тоже поняла, что ты дарована мне
небесами, и продолжила мою ложь. Я не хотел тебя отпускать, не мог отпустить
и не узнать, каковы на вкус твои губы. Я хотел узнать, чего я был лишён всю
свою жизнь. И ты подарила мне это: ласку, нежность, заботу и любовь. А я
предал тебя, я причинил тебе такую боль, Нади. Я никогда не прощу себя за это,
и завтра я скажу «да» Анемоне, потому что я хочу наказать себя за мой
проступок, чтобы он напоминал мне, какой я урод, что поступил так с той, кому
отдал всего себя. Нади, храни моё сердце, мою душу и мою любовь, когда-
нибудь, я не знаю, когда и как, но я вернусь к тебе, любимая, вернусь и заберу
своё с собой. Ведь твоё сердце, твоя душа и твоя любовь будут мне спутником,
невидимым призраком, помогающим делать шаги в пропасть. Я люблю тебя,
Надели, и я всегда буду надеяться на очередную небесную ошибку, которая
приведёт тебя сюда.
Боль сковала моё тело так сильно, что я зажмурился и опустил голову на стол.
Завтра я встречу свой грех, который буду нести, и стонать под ним, моля о
твоём прощении вечно…
Глава 30.
- Нади, девочка, все уже ждут только нас, поторапливаемся, — радостно
защебетала около меня Илиана и опустила вуаль фаты на лицо.
- Спасибо, дайте мне пару минут. Хорошо? – попросила я её и начала дышать
ртом.
- Да, мы ждём тебя, — кивнула мне мама Брюса, и за шумной толпой женщин
Веберов закрылась дверь.
Я выдохнула и посмотрела на себя в зеркало. Я была похожа на куклу с
цветными волосами, собранными в объёмную косу на один бок, в платье белом
пышном и необъятном, с диадемой, переливающейся в волосах, и фате. Можно
было ставить меня на прилавок и продавать, ведь и лицо у меня было кукольное
– безжизненное, бледное и пустое, даже под слоем грима и накладных ресниц.
- Я отпускаю тебя, Тагас, — прошептала я отражению в зеркале, которое на миг
стало им, — я отпускаю тебя и желаю тебе счастья. Прости меня за то, что я
была так глупа, за то, что я так боялась быть зависимой от тебя. А теперь… всё
в прошлом. Но знай, что я всегда буду любить тебя и наших детей. Береги себя,
не делай глупостей, потому что тогда мне будет сложнее жить, не зная, жив ли
ты. Я люблю тебя, Тагас, ты моё прошлое, болезненное настоящее и
безрадостное будущее. Прощай.
Я облизала губы и отвернулась от зеркала, чтобы не дать воли слезам. Я должна
выйти туда, должна сказать Брюсу «да» и вырастить моих детей так, чтобы Таг
мной гордился.
Вцепившись в букет из красных роз, я вышла из маленькой комнатки для
приготовления невесты и прошла к дверям, за которыми уже сидели гости,
родственники Брюса, коллеги Филлипа, некоторые мои друзья, но не было
семьи. Брюс был прав, у меня нет никого, чтобы даже провести меня к алтарю.
Заиграл орган, и две племянницы Брюса, улыбаясь, пошли по проходу. Я
глубоко выдохнула, и знакомая тошнота поднялась к горлу.
Тише, тише, помогите маме сделать это, — просила я свою команду.
Мне кивнул организатор, и я на секунды зажмурилась. Не успела я сделать шаг,
как я услышала слева от себя шёпот:
- Нади, стой.
Я повернула голову и увидела Кира, который прятался за дверью.
- Кир, не сейчас, — шикнула я на него и зашла в зал.
- Нади, Тагаса лишат лика сегодня, он отказался жениться, — быстро произнёс
он, и это заставило меня остановиться.
- Что? — прошептала я и повернулась к нему.
- Да, скорее, Нади, — Кир протянул мне руку. Я смотрела на неё и повернулась
к залу.
Гости с удивлением оглядывали меня и Кира, но сейчас мне было всё равно,
хотя сердце сжалось оттого, что я собираюсь сделать.
- Простите, но… но… я не могу,— прошептал я и попятилась назад.
- Нади! Нет! — крикнул Брюс.
- Пошли, — меня за руку взял Кир и уже потащил из церкви.
- Объясни мне то, что ты только что сказал, — кричала я, пока он вёл меня к
