Ознакомительная версия.
За моей спиной раздался звонкий голос:
— Кто пришел нас видеть?
Я вздохнул с облегчением и повернулся с широчайшей улыбкой на лице, но вместо ожидаемой красивой и молодой девушки увидел седого старца с белой бородой до колен, такими же волосами до плеч, но прямоспинного и с аристократизмом в лице, манерах и взгляде.
— Приветствую, — сказал я учтиво. — С кем имеем честь?
— Барноэль, — ответил он. — Вождь племени.
— Конт Астральмэль, — представился я. — Подданный Ее Величества королевы эльфов Синтифаэль, рожденной из Света и Солнца. Вот моя верительная грамота…
С некоторым трепетом я распахнул рубашку, все-таки если я ничего не вижу, кроме своей груди, достаточно широкой и вообще, то и другие бы не должны, однако седобородый Барноэль всмотрелся, за ним и другие ушастые появились из ниоткуда, и начали таращиться, как лемуры какие-то, что-то шептали тихонько.
Барноэль сказал почтительно:
— Давненько я этого священного знака не видывал…
— Возрождаем древние традиции, — сказал я значительно. — Пора, пора! Угнетенный народ должен разогнуть свою сгорбленную и расправить свои узкие, чтобы прямо и смело, а также решительно и неуклонно, чтобы отныне и навсегда твердой поступью, не сходя с места, прямо в глаза, отстаивая свои интересы, не взирая и не глядя, потому что мы — эльфы, древний народ, который должен и все еще может, несмотря на!
Он не отрывал от моего лица сосредоточенного взгляда, речи послов всегда немножко вычурны и обтекаемы, простолюдину не понять, но эльфы — аристократы, пусть и в лохмотьях.
Барноэль медленно кивнул.
— Да, — ответил он тем же музыкальным голосом, из-за которого любого самца можно принять за самочку. — Несомненно. Прошу в наш дом для собраний.
— Благодарю, — сказал я. — Вообше-то лучше переименовать его в королевский…
Он ответил на ходу:
— Но у нас давно нет короля.
— Это неважно, — ответил я уверенно. — Зато будет задел и заявка на будущее. Это важно — иметь впереди неясную и туманную цель. Ясная и четкая не интересна, да и видно сразу, что не выполнить, а когда в тумане, то всем нам грезится, что счастье так близко, так возможно, мы же романтики, нас сколько ни обманывай и ни вози мордой по битому стеклу, мы продолжаем верить женщинам… гм, да, верить в добро и щасте!
На меня смотрели с бледными вытянувшимися лицами. Барноэль произнес несколько замедленно:
— Об этом нужно будет подумать… основательнее. Не на ходу.
Я откликнулся бодро:
— Абсолютно мудро! Приятно видеть мудрейшего человека во главе племени таких красивых и одухотворенных личностей. Вообще-то я с дороги проголодался, так что давайте сперва перекусим, чем Великий Дуб послал… ха-ха, а он не только желуди дает! Хотя все мы похрюкиваем под сенью его великих божественных ветвей…
Барноэль мановением бровей послал одного из эльфов помоложе из хижины, явно на кухню варить и жарить. С тем отправились еще двое из зевак.
— Прошу вас, — сказал Барноэль вежливо, — вон мой дом, для вас это покажется простой хижиной, но мы за века уже привыкли к жизни, когда нужно бросать все без жалости и уходить спешно в другие леса…
— Скоро с этим покончим, — заявил я твердо и трибунно. — Мы, эльфы, после стольких лет, веков и тысячелетий постоянных отступлений проявим истинный дух и, как распрямившаяся пружина, которую так долго стискивали, ринемся убивать и грабить… тьфу, красиво и мирно возвращать себе исконно наши территории, так долго занимаемые всякими там!
За нами валит целая толпа, но как только я делал движение обернуться, все моментально исчезали. Хорошее свойство, выработавшееся в ходе эволюции, мне бы так.
В доме, сделанном из сплетенных веток, чисто и уютно, несмотря на скромные размеры и отсутствие гобеленов. Стол посредине достаточно большой, чтобы за ним поместилось с полдюжины рыцарей, но кресел здесь двенадцать, что понятно — эльфы по габаритам скромнее.
За нами неслышно входят те, что стыдливо избегали моего взгляда, они и сейчас стараются не встречаться со мной взглядом, рассаживаются скромно, глазки опущены.
Я не стал ждать, когда на столе появится что-то, сосредоточился и уставился бараньим взглядом мудреца на столешницу.
Огромные яблоки, краснобокие и налитые сладким соком, появились на широком блюде, затем виноградные гроздья, крупные абрикосы, апельсины, мандарины, бананы, груши, сливы, клубника и земляника в роскошных вазочках.
Эльфы смотрели остановившимися глазами, а я сказал Барноэлю одобрительно:
— Вы правы, что заставляете их готовить, а то с нашими эльфячьими способностями творить любую еду молодежь вообще забудет священный обряд жарки, варки, парки и хрялки… или не хрялки? В общем, традиции нужно беречь, это сейчас вот мы спешим, потому вот так по-походному, на скорую руку… Вы здесь в изгнании и забвении не стали еще плотоядными?
Барноэль сказал с тяжелым вздохом:
— Увы… Когда речь о выживании…
— Ничего страшного, — успокоил я. — Великий Дуб настаивает на исполнении всех обрядов, когда мы дома, на родине, и там все хорошо. А когда хата горит… какие тут обряды и думы о великом?.. Сейчас мы заодно и поплотоядим…
Он, не удержавшись, тихохонько ахнул, прямо перед ним возникла широкая тарелка с шипящей от жара яичницей-глазуньей с толстыми ломтями ветчины, рядом на тарелочках начали появляться вкусно пахнущие карбонады, шейка, окорок и прочие мясные деликатесы, а для особо стойких, что еще не перешел к мясу, но почти готовы, я насоздавал две дюжины всевозможных изысканных сыров, от коровьих и козьих до самых экзотических, что и на сыры не похожи, даже на мой взгляд и вкус.
Они переглядывались, восхищенные, потрясенные и угнетенные.
Барноэль спросил с надеждой:
— Говорите, у вас сохранилось это древнее умение?
Я изумился:
— А как же! А у вас что, нет?.. Да как же вы живете? Да это же невозможно! Да как так вообще существовать?
— Ой, дорогой конт…
— Ничего, — утешил я, — все можно вернуть взад. Жизнь делает новый виток.
Они разводили руками, жадно принюхивались, осторожно брали незнакомые фрукты, я наблюдал, как их лица светлеют, а огромные глазища, и без того блестящие, начинают светиться изнутри жемчужным светом.
В заключение я наделал столько фирменного мороженого, что самого начал пробирать озноб, перерасходовал силы, но начал быстро и жадно есть мясо, сказал в оправдание:
— Мы в походе, который длится… сколько он длится?
— Вот уже тринадцать столетий, — сказал Барноэль.
Ознакомительная версия.
