— А барон умер своей смертью?
— Да как вам сказать, — вздохнул отец Жильбер. — Барон был уже далеко не молод. Правда, у него были сын и племянник. К сожалению, оба погибли на охоте в расцвете лет. Их смерть подкосила барона.
— Они охотились в том самом лесу, где завелась нечистая сила?
— Увы, да. Угодья де Бриссаров граничат с владениями де Френов, и межа проходит прямо по этому лесу. В прежние времена это было причиной многих военных стычек и усобиц.
— Значит, вы допускаете, что этот Фарлаф завладел замком Бриссар не совсем честным путем.
— Допускаю, — осторожно отозвался кюре. — Но вряд ли в наших краях найдется человек, который поставит сей поступок в вину благородному Фарлафу, ибо последний уже успел явить недоброжелателям свою силу.
— Сдается мне, отец Жильбер, что вы рассказали мне далеко не всё о замке Руж.
Священник ответил не сразу. Минуты две он задумчиво тер бритый подбородок, видимо, собирался с мыслями. За это время я успел осмотреть сторожевые башенки и пришел к выводу, что они нуждаются в ремонте. Не могу сказать, что замок Руж обветшал до полного безобразия, но в серьезном обновлении он, безусловно, нуждался.
— Как я понимаю, благородный Гийом человек не богатый?
— К сожалению, да, — не стал спорить со мной кюре. — Войны и усобицы разорили некогда богатейший род.
— И тем не менее за Маргариту дают хорошее приданое.
— Она единственная дочь барона.
— Значит, замок после смерти благородного Гийома отойдет к ней.
— У рыцаря де Ружа нет других наследников.
Похоже, отец Жильбер заподозрил меня в корыстолюбии, но в данном случае он ошибся. Меня интересовал не рыцарский замок, а причина, по которой Варлаву понадобилось женить своего «сына» на прекрасной Маргарите. Не думаю, чтобы любовь играла в этом предстоящем браке серьезную роль, во всяком случае со стороны жениха. Но ведь не из-за этого же потрепанного временем замка так суетится почтенный ведун?
Так в чем же главная тайна рода де Руж? Почему он притягивает чернокнижников и нечистую силу?
— У вас честные намерения в отношении Маргариты де Руж, рыцарь Вадимир? — спросил вдруг отец Жильбер, пристально глядя мне в глаза.
— Вне всякого сомнения.
— В таком случае пойдемте, но имейте в виду, что я не смогу гарантировать безопасность ни вашему телу, ни вашей душе.
Кюре огляделся по сторонам, взял меня за руку и потянул за собой. А через несколько минут мы спустились в подвал замка. Ничего примечательного я здесь не обнаружил, если не считать бочек с вином. Судя по их количеству, виноделие было едва ли не главным занятием в этих краях. Я уже было подумал, что отец Жильбер, имевший, как я успел заметить, некоторую слабость к потреблению горячительных напитков, решил угостить меня каким-нибудь особо ценным сортом вина из запасов благородного Гийома, но ошибся. Священник в сторону бочек даже не взглянул. Мы прошли по обширному подвалу метров пятьдесят, которые при этом разделяли несколько тяжелых дубовых дверей, окованных железом. Похоже, что подвал служил не только местом хранения ценного продукта, но и тюрьмой, а то и пыточной камерой. Я не большой знаток в деле выбивания показаний из несчастных узников, но, по-моему, в помещении, где мы с отцом Жильбером в конце концов оказались, хранились весьма специфические приспособления.
— Это дыба, — подтвердил мои подозрения священник. — А вон там, в углу, испанский сапог.
— У благородного Гийома много врагов?
— Нынешний владелец замка де Руж здесь не бывает. Впрочем, мы уже вышли за пределы замка, как вы, вероятно, успели заметить, рыцарь.
— Это потайной ход?
— Можно назвать его и так. И если, к примеру, повернуть направо, то, сделав не более тридцати шагов, мы окажемся на берегу лесного ручья. Но мы с вами не пойдем направо, мы пойдем налево.
Отец Жильбер зажег факелы, один протянул мне, и действительно повернул налево, а я последовал за ним. Сказать, что в подвале было прохладно, я не могу, но меня вдруг охватила мелкая противная дрожь. Очень может быть, что я просто боялся, хотя особых причин для испуга вроде бы не было. На стенах стали появляться изображения гнусных рож, которые скалили в нашу сторону приличных размеров клыки. Мне показалось, что этот подземный ход построен гораздо раньше замка и куда более искусными мастерами. Мы прошли чуть ли не километр и остановились перед дверью, отлитой из неизвестного мне металла. По краям в нишах стояли два изваяния. Более отвратительных существ мне видеть не приходилось. Оставалось только радоваться тому обстоятельству, что эти монстры созданы из камня, а не из плоти и крови.
— Это гаргульи, — шепотом пояснил мне отец Жильбер и перекрестился. — Силы ада используют их в качестве стражей.
— И что они здесь стерегут, если не секрет?
— Не знаю, — покачал головой священник. — Но по слухам, именно за этой дверью несчастный рыцарь Анри де Руж заключил сделку с дьяволом. Более никто и никогда не открывал эту дверь и не переступал этот порог.
— Неужели никто и никогда за минувшие двести лет даже не пытался туда войти?
— Охотники были, — сокрушенно вздохнул отец Жильбер. — Трижды отчаянные авантюристы стучались в эту дверь, но она не открылась. А через день-два рано поутру обитатели замка Руж находили растерзанные тела своих гостей, которых вечером оставляли на ложе живыми и здоровыми. Говорят, что им мстили гаргульи, оскорбленные попытками нечестивцев проникнуть в чужие тайны.
— Но ведь они каменные?! — удивился я, подходя ближе к уродливому существу с мордой льва, козлиными рогами на голове и крыльями за спиной.
— Они оживают, — прошептал отец Жильбер, — по ночам. И горе тому, кто встанет на их пути.
— Ну а при чем здесь Маргарита?
— Договор Анри де Ружа с дьяволом не расторгнут. А по этому договору древнее капище языческих богов поступает в распоряжение мужа наследницы замка Руж.
— А в капище можно попасть только этим путем? Или есть и другой вход?
— Может быть, и есть, но я о нем ничего не знаю. Многие пытались отыскать древнее капище наверху, в лесных зарослях, но все их попытки заканчивались ничем.
— Должен признать, святой отец, что за девицами из рода де Руж дают обременительное приданое.
— Именно поэтому я и привел вас сюда, доблестный рыцарь Вадимир. Мне не хотелось, чтобы вы совершили роковую ошибку. А что касается Маргариты, то для нее будет лучше, если, сохранив девственность, она проведет остаток дней в монастыре.
— И что, есть монастырь, готовый принять столь опасную послушницу?
— Мы подыскиваем ей место, — сделал печальное лицо отец Жильбер. — Но вы правы, благородный рыцарь, охотников принять под свою защиту несчастную девицу пока не нашлось.
