Райли изучала их, совершенствуя план. Отвлечься. Вот, что им нужно.
— Нет, пять пицц с дополнительной начинкой. И мы можем глянуть один из этих фильмов. У Вэна должно быть самая замечательная коллекция классики из всех виденных мною. Как насчёт оригинального Кин Конга?[13]
Конлан не отставал от Аларика, пока они пролетали через город, преобразовав свои тела в мерцающий туман. Остальные двигались следом в двух автомобилях из коллекции Вэна. Ранее они обнаружили, что современное оружие — на самом деле всё, не содержавшее хотя бы крупицы orichalcum[14] — не изменялось под действием магии трансформации. Вэну нравилось держать при себе свои игрушки. У мужчины было больше оружия, чем на оружейном заводе. И, разумеется, оно было им необходимо. Хотя пятеро воинов Райзена были убиты, их могли всё ещё превосходить численностью. Дом Микен, возможно, задействовал многих, больше чем многих, охранять украденный Трезубец.
Почему? Послал он мысль Аларику.
Он считал тебя мёртвым. Хотел, чтобы Атлантида заняла законное, по его мнению, место среди земных обитателей. Его раздражение росло от робости Совета. Вне всяких сомнений, он мнил себя королём.
Конлан почувствовал определённый подтекст. Ты разделяешь его взгляды? Хотя он не был эмпатом, он без труда прочитал недовольство в мыслях жреца.
Если не сейчас, то когда, Конлан? Нам поручено защищать человечество. Неужели мы будем исполнять эту клятву, скрываясь как женщины? Нет, так не годится. Твоя женщина и её воинственная сестра даже и не думают прятаться, какая жалость. Аларик резко прибавил скорости, как будто бы пытаясь убежать от мыслей о Квинн.
Конлану, конечно же, нужно было больше поразмышлять об этой реакции. Но было другое, более неотложное дело. Аларик, что насчёт того конца света, о котором ты говорил? Втором Катаклизме? Но вместо ответа Аларик нырнул под деревья, которые негусто росли вокруг пустыря, граничащего с большим, давно заброшенным на вид зданием.
Здание было наполнено светом и звуком и окружено автомобилями. Как только жрец трансформировался обратно в своё тело, он откинул назад голову и руки, растягивая перенапряжённые мышцы.
— Трезубец здесь. Он зовёт меня… дразнит. Зови остальных. Мы нашли его.
Конлан, во время поисков сообщавший о передвижениях Вэну, послал через их мысленную связь заключительные указания. Вэн. Поспеши.
Мысли Вэна стрелой вернулись к нему. Пять минут, великолепный. И потом лорд Дома Микен пожалеет о дне, когда появился на свет.
— Пять минут, Аларик. Нам надо подождать остальных. Судя по автомобильной стоянке, нас серьёзно превосходят численностью.
Аларик двинулся вперед, мерцая во тьме глазами.
— По большей части люди, — сердито проворчал он. — Я чувствую их. Да чёрт с этим, неважно. Среди них нет ни одного достойного мне соперника. Я пошлю на их тела правосудие Посейдона.
Конлан в мгновение ока очутился перед Алариком, останавливая его. Преграждая путь.
— Ты подождёшь. Как твой принц, я приказываю это. Если тебя случайно убьют превосходящие силы, какая надежда останется у Атлантиды?
Вид Аларика был свирепым. От друга детства Конлана и следа не осталось на этом лице, отражавшем ужасный замысел.
— С дороги, принц. Это божье дело, и тебе не остановить меня.
— Принцу, возможно. Но твоему другу? — Конлан поднял руку и схватил жреца за локоть.
Свет из глаз Аларика обжигал, касаясь лица Конлана, но он не отступил. Аларик выдернул локоть, поднял руки, призывая силу, и порывы ветра сбили Конлана с ног и отбросили на землю. Он боролся со стихией ветра, пытаясь встать. Аларик лишь уставился на него с каменным лицом.
— У меня нет друзей. А затем зашагал по полю к освещённым окнам склада.
Анубиза презрительно улыбнулась, глядя на склоненную голову так называемого мастера вампиров. Ее отец-муж съежился бы от стыда, если бы увидел разбавленную кровь их расы.
Но к счастью для всех она убила Хаоса. Она подумала о его смерти с сожалением.
Сожалея, что нельзя ее повторить. Такой настоящий, разрушающий душу экстаз, когда она вырвала яремную вену своего отца-любовника, пока он кончал внутри нее. Его бессильную ярость, когда его семя и кровь лились из его члена и шеи в нее.
Он сделал ее богиней смерти, и она сожрала его душу. С какой-то стороны это имело смысл.
Но теперь она осталась с бледным подобием величия, который осмеливался править.
— Трещина в естественной ткани элементов? Ты ее что, не почувствовал, идиот?
Он свернулся у ее ног, не достаточно мужчина, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Я почувствовал это, Возвеличенная. Что вы мне прикажете делать?
Она почти с нежностью выставила ножку в шелковой туфельке и ударила его настолько сильно, что подбросила его тело в воздух. Он стукнулся о стену комнаты, а потом сполз на пол. Почти без костей.
Бесполезный.
— Поднимайся, ты, жалкий мешок навоза. Что тебе надо сделать, так это выследить и найти этих атлантийцев, которые осмелились беспокоить элементы, — в ее глазах пылала ярость, горела красным цветом, так, что она почти не чувствовала крови, стекавшей по ее лицу из сетчатки.
— И возьми с собой Дракоса. Я полагаю, что у него есть здравый смысл, которого тебе не достаёт.
— Но…
Она остановилась, и воздух в комнате упал до такой низкой температуры, что можно было заморозить человеческую кровь. Ну, так что? В этом-то и заключалось ощущение ее ярости. Прошли века с тех пор, как ее настроение выходило из летаргии.
— Ты осмеливаешься уточнять мои слова? — спросила она, ее шепот был ужасной смертью.
— Никогда, — задохнулся он, поднимаясь с пола.
— Найди этих атлантийцев. Сейчас же. И я, возможно, оставлю тебя в живых.
Вэн проехал оставшуюся сотню ярдов с выключенными фарами, осматривая улицу. Ночное зрение атлантийца иногда являлось ценным качеством.
Джастис оказался снаружи прежде, чем Вэн дернул рычаг переключения передач в парке. Бастиен и Алексиос вышли с задних сидений следом за ним.
Вэн выпрыгнул из машины, обратив внимание на звук ветра, который пролетал над его головой. Это бы Кристоф, решивший путешествовать с туманом, хотя его сила и скорость были не чета Конлану и Аларику.
Вэн кивнул. Он понимал, что такое гордость.
— Конлан! — раздался голос Джастиса, и Вэн побежал.
Черт побери. Только не его брат. Только не снова.
Он добежал к группе воинов, когда Джастис поднял Конлана на ноги.
