Три сестры выслушали этот монолог с бесконечным терпением и только потом продолжили.
– Мы искали тебя, дабы обратиться к тебе с просьбой, – сказала принцесса Тайаратука, – и взамен предложить дар.
– Вы можете полагаться на меня, как на собственные руки, – автоматически произнес Элрик.
– И ты на нас, – ответили сестры, также знакомые с этим ритуалом.
Потом принцесса Тайаратука опустилась на одно колено, подняла руки, взялась за его локти и опустила его рядом, и он оказался коленопреклоненным, как и она.
– Мой повелитель, твоя власть надо мной, – сказала она и подставила лоб для поцелуя.
Этот ритуал повторялся, пока все не произнесли требуемые слова и не получили своего поцелуя.
– Как могу я помочь вам, сестры? – спросил Элрик, когда они после этого обменялись тройным поцелуем родства. Старая мелнибонийская кровь кипела в нем, он испытывал невыносимую тоску по родной земле, по речи и обычаям его нечеловеческой расы. Эти женщины были его ровней, между ними существовало глубокое взаимопонимание, более прочное, чем родство, более прочное, чем любовь, но при этом ни в коей мере не обременительное или навязчивое. Он любил многих сильных женщин, включая его потерянную невесту Симорил и Шаариллу из Танцующего Тумана, волшебницу, которую он не так давно оставил, но если не говорить о Розе, то три принцессы, стоящие сейчас перед ним, были самыми удивительными из всех женщин, с которыми он встречался с тех пор, как сделал Имррир погребальным костром для тела его любимой.
– Я польщен, что вы искали меня, ваши величества, – сказал он, переходя на общий язык, чего требовали правила приличия. – Чем я могу вам помочь?
– Нам нужен твой меч, Элрик, – сказала принцесса Шануг’а.
– Ты его получишь, госпожа. Со мной в придачу.
Он говорил любезно, как того требовала честь, но он все еще страшился того, что призрак его отца витает где-то неподалеку, готовый при первой опасности вместить свою душу в тело сына, навсегда смешаться с ним… Аразве Гейнор не хотел заполучить его Черный Меч?
– Ты не спрашиваешь, зачем нам нужен твой меч, – сказала принцесса Мишигуйа, усевшись рядом с Розой и угощаясь плодами, поставленными на подлокотник дивана. – Ты не будешь с нами торговаться?
– Я жду, что вы будете помогать мне так же, как я буду помогать вам, – сказал Элрик небрежным тоном. – Ведь я же дал клятву, как и вы. Поэтому мы – одно. У нас общие интересы.
– Но твою душу разъедает страх, Элрик, – сказала вдруг Чарион Пфатт. – Ты не сказал этим женщинам, чего ты боишься, если позволишь себе помогать им!
Она говорила, как это свойственно детям, ради справедливости, нимало не задумываясь о том, почему альбинос не хотел говорить о том, что его тревожит.
– Но они не говорят мне, чего опасаются, если я соглашусь помочь им, – спокойно ответил Элрик молодой женщине. – Каждого из нас несет страх, госпожа Пфатт, и нам остается лишь крепче ухватиться за поводья.
Чарион Пфатт согласилась с этим и замолчала, хотя и бросила свирепый взгляд на Уэлдрейка, словно хотела, чтобы он встал на ее защиту. Но поэт остался дипломатом, будучи не уверен в правилах игры, которая разворачивалась перед ним, и в ставках, но тем не менее готовый пойти туда, куда укажет ему его почти суженая.
– Где я вам нужен с моим мечом? – еще раз спросил Элрик. Принцесса Тайаратука бросила взгляд на своих сестер и только после этого продолжила.
– Нам нужен не ты, – тихо сказала она. – Мы говорим в буквальном смысле. Нам нужен на время твой рунный меч, принц Элрик. Я сейчас все объясню.
И она рассказала историю о мире, в котором все живут в гармонии с природой. В этом мире было мало городов в обычном понятии этого слова, а дома здесь строились так, чтобы их контуры отвечали очертаниям холмов и долин, гор и рек, чтобы они сливались с лесами, не уничтожая их, чтобы любой посещающий их измерение не видел никаких следов пребывания там населения. Но потом пришел Хаос, ведомый Гейнором Проклятым, который воспользовался их гостеприимством и обманул его, как обманывал он многие другие души на протяжении тысячелетий. Гейнор призвал своего покровителя, который сразу же прибрал эту землю к своим рукам, обозначив ее принадлежность Хаосу.
– Лишь о немногих из наших поселений знали потенциальные враги с других континентов, так хорошо были мы защищены Тяжелым морем, которое омывает наши земли. Так непроходимы были наши леса, широки и извилисты наши реки, что никто не хотел рисковать своими жизнями ради подтверждения или опровержения легенд, которые каким-то образом дошли до других частей света. Да, мы жили в раю. Но этот рай не был достигнут за чужой счет, считая и тех диких животных, рядом с которыми мы жили. И тем не менее за один или два дня все это исчезло, остались лишь немногие укрепленные пункты вроде этого, где мы с помощью колдовства сохраняем наш мир, каким он был до прихода Хаоса.
– И как долго вы были в осаде Хаоса, моя госпожа? – сочувственно спросил Фаллогард Пфатт и поднял брови в ожидании ответа.
– На протяжении приблизительно тысячи лет положение было хуже некуда, хотя ситуация и никак не изменялась. Большинство наших покинули этот мир и обосновались в других измерениях, но некоторые считали себя обязанными остаться и выступить против Хаоса. Мы – последние из них. Пока мы искали Элрика, многие из наших погибли в схватках с Хаосом, пытаясь атаковать его главную твердыню.
– Так почему же боевые действия приостановились? – спросил Элрик.
– Двое владык Ада занялись выяснением отношений между собой, в особенности после того, как Ариох пленил Машабака на территории, которую тот считал своей собственностью, – в нашем мире. Гейнору, лишенному демонической помощи, оставалось только надеяться, что сестры выведут его назад. Однако все это изменилось. Некоторое время назад произошло событие, которое положило конец передышке. Машабак вернулся сюда и скоро должен выслать против нас свои силы. Тот, кто нарушил это хрупкое равновесие, лишил нас времени, которое еще у нас оставалось…
Элрик не сказал ничего, вспомнив Эсберна Снара и его прыжок на Герцога Ада, вспомнив мужество Северного оборотня, который пытался спасти друга и ненароком нарушил баланс сил, позволивший сестрам получить передышку в их собственном дворце.
Гейнор, одержимый безумной решимостью, оставил Машабака и с боями прорвался сквозь измерения, поклявшись вернуть плоды своей победы, но не именем Машабака, а своим собственным! Он бросил вызов Хаосу, как когда-то бросил вызов Равновесию! Он больше не признавал никаких хозяев! Бывший принц Равновесия заблудился и был вынужден много времени затратить на поиски пути назад, в это измерение. Он прибегал ко всевозможным хитростям и уловкам, пребывая в ярости из-за того, что его всемогущий покровитель, по-видимому, предал его, но в то же время был исполнен решимости установить здесь свою власть. В конце концов он решил, что будет следовать за тремя сестрами, поскольку они должны были вернуться в свое измерение. Изначально на поиски его отправил Машабак, приказав следовать за убегающими сестрами и принести ему живую розу. Но когда Машабак перестал ему помогать, роза перестала быть для Гейнора первостепенной задачей. Он возжелал получить меч Элрика.
