Ян и Мио свернули на дорогу из мелких квадратных мраморных плиток и подошли к витым, искусно выкованным воротам Королевского сада. От ворот расходилось 4 больших тропы между постриженными в виде прямоугольников высокими кустами:
«Королевский сад разделен на 2 части — Серый Парк и Красный Парк. В первом больше тени, „грустных“ деревьев со свисающими вниз ветвями, наподобие ивы, а цветники отличаются скромной раскраской и тонким ароматом. В целом цветочный букет немного горьковатый и как бы усыпляющий. Когда мама умерла, я не вылезала из Серого Парка несколько недель. Удобно, что там много крошечных беседок, вмещающих только одного человека. Сидишь себе, никто тебе не докучает».
Ян вдохнул аромат от огромного сине-фиолетового цветника, стоя в тени развесистого дерева рядом с тихо журчащим в небольшой чаше фонтаном. Струи воды били из под пальцев статуи, изображающей закрывающего лицо руками скорбящего человека. Легкий, «холодный,» с горчинкой аромат цветов будто вплетался в единую ткань с журчанием множества фонатнов-ручейков:
— Успокаивает, — показав рукой вокруг себя, проговорил Ян.
— Точно… Но пойдем в Красный Парк!
Посмотрев под ноги, Ян заметил, что дорожки были посыпаны мелкими камешками цвета асфальта. Проходя мимо обнесенных низкой кованой оградкой белых камней в центре парка, путники остановились, чтобы посмотреть на огромную круглую композицию. Вокруг ограды стояло несколько десятков человек, склонив головы и сложив на груди руки. Постояв с минуту, люди уходили по своим делам, уступая место вновь прибывшим:
«Это Круг Гармонии Мира, в обиходе Белый круг. Здесь проходит коронация наших королей. Сюда приходят люди, чтобы восстановить внутренний покой и почтить все то, во что мы верим».
По другую сторону ограды дорожки приобретали пыльно-бордовый цвет. Красный Парк был залит солнцем — большое открытое пространство разделялось рядами низких кустов с крупными розовыми цветами, придававшими ветерку сладкий аромат. Там и тут возвышались искусственные земляные горки метра по 4 высотой, покрытые огромным количеством цветов. Красные, желтые, оранжевые, насыщенно-синие, ослепительно-белые бутоны были перемешаны в захватывающем калейдоскопе, от которого поначалу даже рябило в глазах. Между горками-клумбами раскинулись невысокие деревья, укрывавшие под своей сенью скамейки и вкопанные в землю столики. Ветви этих деревьев были усыпаны крошечными белыми соцветиями, наполнявшими воздух под зелеными «куполами» крон пряным ароматом. Ян и Мио присели на одну из скамеек под деревом, чтобы передохнуть. Из-за ветвей виднелись мраморные пьедесталы, расставленные по периметру всего полукруга парка. На них вместо статуй стояли музыканты, фокусники и мимы, развлекая небольшие шумные компании.
«Ух, жарко! — выдохнула Мио, доставая большой веер из ярких перьев и расстегивая еще одну пуговицу на рубашке».
Ян сидел под «удачным» углом, поэтому от увиденного у него мгновенно участился пульс. Отведя глаза в сторону, Ян глубоко вздохнул и решил снять куртку.
«Папа рассказывал мне, что в устройстве Королевского сада есть скрытый смысл, — задумчиво начала Мио, — Основная мысль в том, что и в печали и в радости необходимо помнить о главном — о том, во что веришь, о тех законах Мира, на которых все строится. Восторг и счастье могут сменить печаль и горе, но независимо от чувств, во главе всего находится разум, способный понять жизнь, принять верное решение».
От духоты и дурманящего аромата белых соцветий у Яна начала кружиться голова. Он закивал в знак того, что понял о чем речь:
— Попить бы.
— Да, согласна! Я знаю место с самой лучшей фруктовой водой в городе! Кондитерская Равану на Площади Независимости. Идти минут 15!
Побежали!
Мио выскользнула из под дерева и вприпрыжку, как маленькая девочка, побежала к западному выходу из сада. Ян догнал спутницу и они пошли шагом. Ведущая на северо-запад, под горку, улица Конный Спуск была вымощена отполированным за века истории булыжником. С обеих сторон улицы возвышались двух или трехэтажные каменные дома с колоннами, барельефами, террасами и огромными цветными витражами, изображающими портреты или сюжеты с участием нескольких человек в мельчайших деталях. На крышах домов виднелись огромные печные трубы, а цокольные этажи были заняты торговыми лавками, кафе и распространяющими резкий запах духов «водными комнатами». По надписям на вывесках Ян догадался, что «водные комнаты» были аналогом спа-салонов, где можно было принять душистую ванну, выложить огромную сумму за натирание маслами и массаж, а также получить новую прическу или сделать макияж. Из окон верхних этажей на шумную улицу внизу безучастно глядели старики в цветных халатах и помятых колпаках, сидевшие неподвижно и лишь машинально раздувавшие щеки, чтобы выпустить дым от длинных курительных трубок.
— Старый город, — рассказывала Мио, — раньше по этой улице ежедневно водили гвардейских коней в расположенные там внизу конюшни. Из-за шума и грязи эти дома были дешевыми, хоть и строились на казенные деньги и под контролем двора, а значит весьма добротно. Жили здесь люди среднего достатка — мелкие торговцы, ростовщики, военные офицеры низших чинов. Спустя сотни лет, когда Янван разросся, а Старый город стал его центром, жилье здесь стало стоить баснословных денег. Эти уважаемые еле живые господа — в основном, потомки первых поселенцев, а также отставные генералы. Они крайне неохотно продают свои фамильные апартаменты.
— Откуда ты все это знаешь?
— Я люблю историю, читаю книги. Это же так интересно!
— Хм-м… Наверное. Я всегда думал, что история это скучно.
За разговором путники вышли на Площадь Независимости. Ян остановился, задрав голову и приоткрыв рот. В площадь вливалось шесть больших многолюдных улиц, ее периметр состоял из таких же, как и на Конном Спуске, трехэтажных домов с колоннами и витражами. По всему периметру площади, вдоль торцов домов возвышались огромные статуи — суровые бородатые мужчины метров по двадцать высотой, в старомодных камзолах с лампасами и доспехах взирали в центр площади, показывая туда торжественно расставленными руками. Все девять гигантов были обращены в сторону центральной скульптуры, изображавшей двух воинов, показывающих друг другу ладони в знак приветствия. Один из них был «одет» в каменную мантию и шлем с большим крутым гребнем, а на голове второго виднелся тонкий обруч короны. Над ними возвышался, покрывая обе двадцатиметровые статуи крыльями, гигантский каменный дракон — его увенчанная острым гребнем и большой короной с изящными зубцами голова была поднята вверх, а из открытой пасти как бы вырывался потерявшийся в глубинах веков могучий рык.
