Не обращая внимания на негромкую перебранку Кея с Акирой, я прошёл мимо Бэйба — молчаливый здоровяк с интересом разглядывал затейливо вырезанные из полудрагоценного камня шахматные фигурки — и приблизился к одной из украшающих стену картин. На полотне был запечатлён одинокий парусник и надвигающаяся буря. Символично. В голове всплыло четверостишье из когда-то выученного школьником Витей стихотворения Лермонтова «Парус»:
Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой…
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!
«Да… в бурях действительно есть покой. Вечный. Сколько парусников и ходивших по морским волнам смельчаков обрело его в тёмных и холодных глубинах? А всё почему? А потому, что не стоит мнить о себе слишком много и считать умнее других! Зазнаюсь, и чужие убийцы вот так придут уже ко мне».
— Чего здесь только нет! — отвлёк меня от мрачноватых мыслей как всегда энергичный голос Кей Ли. — Денег — нет. Драгоценных камней — нет. Даже золотых финтифлюшек нет! Это точно губернатор, а не монах? У наших командиров кабинеты раз в десять богаче! Вот где тут разгуляться честному мародёру?
Я слабо улыбнулся и хотел поправить шутника, напомнив, что он, как и остальные, вообще-то помогали мне искать уцелевшие документы, а не мародёрничали в этом довольно аскетичном кабинете, где и вправду нечего взять, разве что шахматы и картину — которые, впрочем, если верить информации о личности Фореста, могли оказаться дороже целого мешка золотых безделушек. Но Акира оказалась быстрее на язык, как всегда клюнув на подначку.
— Ты кого это мародёром назвал? — прищурилась рыжая, чья тёмная маска, покрытая неброским, но симпатичным узором ночных мотыльков, сейчас висела на поясе.
— Никого! Никого я не называл мародёром, и мародёркой тоже никого не называл!
— Мар-родёркой? — пальцы девушки согнулись на манер когтистой лапы.
— Ай-ай, ты прямо вся в образе дикарки, Огонёк! Мы не презренные мародёры, но благородные собиратели трофеев! — выпятил грудь парень и тут же увернулся от свистнувшей в воздухе перьевой ручки. — Ладно-ладно, молчу, не надо жечь во мне дырку. Сохраняй спокойствие, у нас миссия вообще-то! — парень важно ткнул пальцем вверх. — Пойду-ка я выживших поищу, — под прищуренным взглядом девушки остряк счёл за лучшее ретироваться.
Вот уж кого всякие глупые мысли о будущем и правильности своих действий точно не посещают!
— Иди-иди, остряк-самоучка, — произношу я, собираясь продолжить поиски не сожжённых губернатором интересных документов. — Хотя стой, — брюнет послушно остановился и повернул голову. — Те, кто успел спрятаться — пусть живут, «не замечай» их. На этом этапе тщательным заметанием следов можно не заморачиваться. Тех, кто вылезет наружу и побежит к соседям — зачистит Натал, а тихушники пусть сидят, свидетели нападения непонятных южан нам пригодятся. И ещё: если решишь собрать, хм, трофеи — неси их мне. Уберу их в пространственный карман.
— Так точно, ваша злобность! Будет исполнено, ваша злобность! Разрешите приступить к грабежу и убийствам?! — молодцевато воскликнул Кей, но увидев подругу, примеривающуюся к тяжеловесному каменному пресс-папье, быстро испарился.
— Когда-нибудь я его точно прибью, — выдохнула наша медик.
— Бэйб, может, и ты спустишься к Наталу? А то неспокойно мне, вдруг впрямь змеи вернутся?
— Иду, — басовито буркнул Бэйб, и аккуратно поставив шахматную фигурку на место, направился следом за Кеем.
Когда здоровяк ушёл, я сам подошёл к доске с неоконченной партией и из хулиганских побуждений поставил мат белому королю. Красивый набор, пожалуй, стоит его затрофеить. Украсит вместе с той картиной мою комнату.
Мы с Акирой вернулись к потрошению стола и простукиванию пола и стен. Что забавно: несмотря на оскорблённую гримаску, состроенную на подозрения в мародёрстве, сейчас, когда девушка отковыривала подозрительную дощечку паркета, на её лице легко читался охотничий азарт. А это полное искренней, детской обиды выражение, когда захоронка оказывалась пустышкой? Словно пиратка, обыскивающая захваченное судно — только треугольной шляпы и попугая на плече не хватает!
— Уф, вот гад, всё сжёг, только всякий мусор остался! — через десяток минут выдохнула сокомандница, отряхнув руки. — Куроме, может нам ему голову отрезать?
— Зачем?
Заметив в моём голосе удивление, рыжая немного смутилась и пояснила ход своих мыслей:
— Мы же замаскировались под южан, вдруг на Базе решат, что это не мы, а чужаки выполнили миссию? Господин Маркус говорил, что голову этого белобрысого хотели видеть во Дворце, а ты всё равно можешь спрятать её в своём тейгу.
Я хотел ответить в стиле: «Какая разница, каким путём достигнута задача?» — но потом вспомнил, что пусть Маркус и относительно адекватен, зато у главы Отряда Убийц есть помощники вроде Клауса, и вот в адекватности этих деятелей уверенности нет. Не хотелось бы вместо заслуженного триумфа (скорее ленивого взмаха «свободны») получить в качестве награды карцер.
— Можно. Не ожидала от тебя такого предложения, — улыбаюсь я. — Да и притащить на Базу голову будет очень в стиле дикарского клана убийц.
— Ну, ты хоть не повторяй за моим дурнем, Куроме!
— Я не смеюсь, просто дома могут и не оценить такую шутку. Представь рожу жирного Клауса, если ему ткнуть под нос вонючую голову.
— Что ты, — замахала руками девушка, — я же не мой идиот, я не собираюсь шутить над командирами! Просто вдруг они и правда начнут сомневаться? А у нас доказательства! — глаза нефритового оттенка блеснули от пришедшей в голову идеи. — И когда этого с отрезанной головой увидят — точно тогда на мятежников подумают!
«М-да, похоже, не только Кей «испортил» меня своими шуточками, но и рыжая любительница правил оказалась испорчена мной», — мысленно усмехаюсь сквозь лёгкую хандру.
Покидали дом Фореста мы без особых трофеев, но и без приключений. Тайной сокровищницы у губернатора не оказалось, а свои секреты он, вероятно, предпочитал хранить в голове, так что Акира ограничилась парой милых безделушек, я прихватизировал картину с парусником и шахматный набор, а Кей зачем-то притащил чучело павлина, которое совместно со всем остальным неправедно нажитым отправилось в пространственный карман. Натал и Бэйб интереса к чужому имуществу не проявили. В общем, несмотря на смутные предчувствия, этот этап миссии завершился без проблем, пусть и без прибытка, что, на мой взгляд, являлось вполне приемлемым результатом.
Увы, как оказалось, предчувствие не обманывало. Просто неприятности ждали нас впереди.
* * *
Чем больше проходило времени, тем больше паники кричало в контрольных сигналах, поступающих от алхимика. Пауль, вероятно, в силу специфичных умений, очень быстро и на очень приличном уровне освоил навык мыслесвязи. Проблему падения качества контакта с расстоянием решить пока не удалось, но даже так я легко ощущал его чувство самодовольного превосходства в тот момент, когда взбешённые южане ворвались в наземную часть его лаборатории и разбили лбы в попытках сходу выковырять западника из укреплённого бункера. Самодовольство постепенно сменялось любопытством, любопытство — удивлением, а последнее переходило в страх. В итоге к тому времени, когда группа покинула жилище уже бывшего губернатора и в не напрягающем темпе двинулась к точке завершения второй части миссии, сигналы красной тревоги начали приходить в два раза чаще, чем мы оговорили в качестве максимума. Западник очень дорожил своей нежизнью.
«Госпожа, госпожа, спасите меня, госпожа! Эти варвары, эти дикие звери не дорожат ни своими, ни чужими жизнями! Они растерзали охрану и сломали все защитные системы с ловушками, они идут за мной! Спасите своего верного прислужника, мейстресс! Я буду полезен! Я исполню любую прихоть!» — начали биться в моё сознание панические вопли, когда расстояние позволило перейти на мыслеречь.
